Минус всей моей жизни - Наталия Александровна Матвеева

и разбивающихся на дружественные группки по типу «кто с кем будет пить за одним столом», женщин и мужчин, наряженных в красивые вечерние платья и отлично выглаженные костюмы с непременными атрибутами наступающего Нового года, а именно: мишурой на шее, поблескивающей в полутемном освещении зала, шапками деда Мороза на головах или париками из разноцветного дождика либо заячьими ушами или другими ободками на новогоднюю тематику.

Женя, в свою очередь, тоже не захотела ударить в грязь лицом и убила целых два часа из сегодняшнего насыщенного дня в парикмахерской, где первый час мастер, тяжело пыхтя и вздыхая, плела из ее кудрявых, непослушных рыжих волос аккуратную и очень милую и женственную косу вокруг головы, закрепляя ее заколками и булавками с мерцающими в темном свете стеклянными, ярко голубыми камушками, а второй час уже с большим удовольствием наносила ей вечерний макияж, диву даваясь на ее невероятные радужные оболочки, которые Женя за двадцать пять лет уже миллионы раз мечтала поменять на какие-нибудь обычные, как у других людей.

И вот теперь, с прекрасной и очень элегантной, архисложной косой вокруг головы, одной тонкой, волнистой прядкой, нежно свисавшей Женьке прямо на правый глаз, эффектно и утонченно закрывая ему видимость, при великолепном макияже с участием темно-красной помады, пушистых черных ресниц, подкрашенных тушью, и голубых и синих мерцающих теней Женька очень даже не женственно и не изящно развалилась на диванчике в темно-синем, облегающем и неимоверно коротком гипюровом платье с шелковым подкладом, открывающим спину и закрывающим, как любила Женя, зону декольте и грудь, с длинным рукавом и нежной, маленькой подвеской из золота с изумрудами в виде стрекозы на тонкой цепочке, скинув бархатные, темно-синие, в цвет платья, туфли на высоченной, тонюсенькой шпильке, и жадно хлестала сок из стакана, угрюмо таращась на веселую, предвкушающую прекрасный вечер Светку в ярко-алом, тоже облегающем платье с глубоким вырезом до начала бедра и глубоким декольте, скачущую на своих неизменных ходулях вокруг стола и считающую количество закусок и посуды.

– Все-таки мне интересно, как это мы смогли достать перед самым Новым годом пустой банкетный зал на сто человек, когда все рестораны города были забронированы еще два месяца назад?? – спросила Женька, недоуменно глядя на Свету, а та лишь беспечно пожала плечами:

– Нам каждый год достается этот зал и всегда – 29 декабря. Вроде как, этот ресторан держит кто-то из родственников Минаева… Не знаю, кто, он о своей семье особо не распространяется… – Светка вдруг улыбнулась. – Я знаю лично только Виктора Петровича, и он меня терпеть не может! – гордо заявила она, а Женя, при упоминании о Сергее, вдруг ощутила, как резко заледенели ее руки и ноги, а сердце запрыгало от волнения.

Она нервно посмотрела на часы и обвела глазами зал.

– Все подъехали? Скоро начинаем?

Светка внимательно огляделась и кивнула, достав из маленькой сумочки, лежащей на диванчике около Жени, телефон, набрав номер.

– Алло, Сергей Викторович? – проговорила она, стоя позади Жени, и та аж вздрогнула, ощущая бешеную дрожь… Его голос… Совсем близко, там, в Светином мобильнике… Будто он уже здесь… Женя распрямила ставшую дубовой спину и с трудом, трясущимися ногами одела туфли, проклиная себя и свое тело за эту реакцию. Что же с ней стало? Отчего она так ждала его одного? Отчего все три дня плохо спала, мучаясь сомнениями и представляя его реакцию на свой вечерний наряд??? Почему от воспоминаний о нем ей перехватывало дыхание??

Как она дошла до этого, испытывая к нему откровенную неприязнь, злость и обиду???

– Уже подъезжаете? Супер! Да, Краснохатов здесь… Все готовы… Хорошо! – счастливая Света, не подозревавшая о сильнейших чувствах, парализовавших ее рыжеволосую подругу, бросила мобильник на диван и весело проговорила:

– Он скоро будет! Через пять минут начинаем! Эй, Эй!!! Народ!! – заголосила она на весь зал, привлекая внимание оживленно болтающих и хохочущих людей, чтобы призвать всех рассесться по местам и ждать «приезда шефа».

Женя оказалась за одним столом с ребятами из цеха, их начальником и несколькими девушками с участка химии. Света, конечно, была рядом с ней и весело, жизнерадостно хохотала над рассказами самых активных, подливающих себе шампанское в дозаправочных целях парней – Олега и Севы, с которыми Женька имела честь познакомиться в самый свой первый день на «Черном полюсе», а сама Женя, хоть и смеялась, и участвовала в разговоре, весело подшучивая над ребятами, чувствовала себя так, будто все ее тело пронзили болезненные иголки, мешающие ей дышать, нормально говорить, есть и пить, как все… Она не волновалась так ни одного дня в своей жизни. Никогда.

За другими столами тоже было весело: Женя видела Семена, красиво улыбающегося и что-то активно рассказывающего своим коллегам, разработчикам и конструкторам, восседая в темно-сиреневой рубашке, ярком, салатовом галстуке на шее, черных брюках и туфлях, видела галдящих монтажниц, уже вовсю распивающих спиртные напитки, целующихся и чокающихся громче всех, видела Лену Старцеву в идеальном, облегающем платье бутылочного цвета, с красивой завивкой на светлой голове и ярко красными губами, болтающую с девчонками из отдела продаж, но каждую секунду, как и Женя, взволнованно поглядывающую на дверь, видела Вику Гордееву в миниатюрном черном платье, важно постукивающую малиновыми ногтями по бежевой скатерти и надменно улыбающуюся в разговоре с Павлом Краснохатовым, который, усевшись в своем дорогом сером костюме и белой рубашке, уже цедил из бокала шампанское и, не отрываясь, смотрел на Женю, как-то триумфально улыбаясь, что Жене совсем-совсем не нравилось, поэтому она поскорее отвернулась.

Все шумело вокруг, галдело, играла музыка в честь близящихся перемен, в честь наших мечтаний о том, что, проснувшись первого января, мы попадем в новую жизнь, сказочную, легкую, счастливую, что все карты лягут именно так, как нужно, вся удача сконцентрируется в наших ладонях огромной световой мощью, все звезды на небосклоне укажут нам млечный путь, по которому двигаться… Правда, Женя не думала, что сейчас хоть один человек в зале задумывается об этом, потому что на праздниках в честь Нового года принято не думать, а отрываться с бокальчиком и мандаринами, но это было не важно… Он приближался, Новый год, он создавал безудержное веселье… И все это веселье плыло мимо Жени шумной каруселью, не касаясь ее нервного, напряженного пузыря внутри груди и болезненных сокращений сердца…

Сергей стремительно влетел в зал, и Женя испытала сильный шок, чувствуя, как ее душа, слабая, безвольная, куда-то проваливается от дичайшего страха и волнения. Она сжала свой бокал, не чувствуя, что заболели ее пальцы, и не замечая, что смотрит на Минаева так, будто