Комментарий. Не только литературные нравы - Геннадий Красухин

И понеслось. И завертелось. Каждый день новые сводки с фронта: столько-то грузинских мигрантов-нелегалов выявлено и депортировано на родину в Москве, столько-то в Петербурге, столько-то в других российских регионах. Приказано отлавливать не только тех грузин, кто занимается воровством и разбоем, но грузин вообще. Потому что они грузины. Как Б. Акунин. Как родители юной фигуристки Елены Гедеванишвили, о которой ещё совсем недавно восторженно писала наша пресса и которая только что вышла победительницей международного турнира в Австрии. На днях её родителей выслали в Грузию.

Мужественных людей не много. Как сообщило радио «Эхо Москвы», протестуя против геноцида, известный актёр Станислав Садальский обратился в посольство Грузии с просьбой предоставить ему грузинское гражданство. Сомневаюсь, что российские власти будут к подобным поступкам благодушны. Политической шпаны сейчас в стране много. Задержали, к примеру, на таможне англичанина. Он пытался вывезти из страны авторские работы, в числе которых были карикатуры на Путина. Приобрёл их в галерее Марата Гельмана. И вот – надо же какое совпадение! – чуть ли не на следующий день вломились в галерею на Малой Полянке бандиты. Не исключаю версии, что не только из-за англичанина громили галерею и избивали Гельмана, но за открывшуюся там выставку грузинского художника Александра Джикия. Его картины топтали и рвали с особенным остервенением.

Тринадцать человек подписались под заявлением, осуждающим начавшиеся погромы. Выписываю по алфавиту: Лия Ахеджакова, Артур Аристакисян, Леонид Баткин, Сергей Гандлевский, Алла Гербер, Вадим Жук, Михаил Златковский, Зоя Масленникова, Юрий Норштейн, Наталия Трауберг, Артёмий Троицкий, Инна Чурикова, Елена Камбурова. Всё это очень достойные, известные люди – артисты, режиссеры, публицисты, художники. Но писатели? Всего один: поэт – Сергей Гандлевский. Ну, может быть, ещё Наталия Трауберг – прекрасная переводчица Льюиса, Честертона.

А что до открытого письма Русского Пен-центра президенту, то взятый авторами тон не может не удивить. Цитирую концовку:

«Антигрузинская истерия, сейчас захватившая лишь начальство и тех, кто это начальство обслуживает, может перейти в массы. Если это произойдёт, пострадают не только грузины, но и азербайджанцы, армяне, абхазцы, вообще все выходцы с Кавказа. На рынке не будут разбираться, кто грузин, а кто абхазец. А в поликлиниках начнут отказываться от услуг врачей-грузин, как это уже бывало с врачами-евреями во время «Дела врачей».

Мы не политическая партия и не вмешиваемся в политику. Мы не знаем, как разрешить грузино-абхазский и грузино-осетинский конфликт. Но во всякой политике есть гуманитарный аспект. Народы не должны расплачиваться за действия своих правительств.

С уважением…»

Наверное, всё-таки стоило выбрать не эпистолярную, с сервильными обертонами, форму, а, допустим, форму заявления. Тогда не потребовалось бы разъяснять главе государства очевидные вещи. Вряд ли Путин не понимает, куда может завести страну антигрузинская истерия. И тем не менее остановить её не спешит! А для чего эта оговорка про невмешательство в политику? Да, не дело Пен-центра заниматься политикой, которая, как любил повторять Горбачёв, есть искусство возможного. Но правозащитная организация – та, что обязана заниматься искусством невозможного: мешать властям осуществлять бессовестную политику, нарушающую права человека. Так не обкладывайте возмущение безудержной ксенофобией подушками безопасности!

Впрочем, сошлюсь на чудесного поэта и прекрасного мыслителя – Тимура Кибирова: «Теперь властителями дум стали журналисты, т. е. плохие писатели». А «замена писателей в качестве творцов общественного мнения, – добавил Кибиров, – это, пожалуй, плохо, поскольку, какие бы ни были писатели, пусть уж лучше думы определяли бы они, чем абсолютные ублюдки, правящие бал сейчас».

Кибиров погорячился? Да нет, он – мастер слова, как всегда точен в эпитетах и в определениях.

Вот что предлагает Елена Левицкая, автор статьи «Кондопога», напечатанной во владимирской газете «Молва» (19 сентября 2006 года):

«Ужесточить миграционное законодательство, например, а на нервные вскрики либерально-толерантной Европы не обращать никакого внимания. Начать самую жёсткую – если нужно, самую жестокую, на полное физическое уничтожение – борьбу с этническими преступными группировками. И, безусловно, если обнаружится продажный мент, крышующий бандитов-инородцев, судить его по статье «Измена Родине». Ради этого не грех и отменить мораторий на смертную казнь…»

А сколько таких левицких работает в разных регионах России? Призывая к физическому уничтожению этнических преступных группировок и к введению смертной казни для тех, кто крышует бандитов-инородцев. Тамбовские, солнцевские, ореховские, питерские, смоленские могут, стало быть, не трепетать от страха. Как и те, кто крышует русских бандитов, – им измену родине не пропишут.

Глупость? Разумеется. Причём очень опасная глупость. Впрочем, как заметил известный некогда литератор Аркадий Белинков, глупость – не отсутствие ума; это такой ум! Очень в данном случае целенаправленный. В сторону от российских интересов, ибо, как недавно показала Югославия, племенная грызня внутри многонационального государства ведёт к неизбежному его распаду. В сторону от великой русской литературы. «Не забудь Фон-Визина писать Фонвизин, – из письма Пушкина брату. – Что он за нехрист? он русской, из перерусских русской». И правда. Так ли уж важно для нас, кем по этническому происхождению был автор «Недоросля»? «Недоросль» оказался «из перерусских русским», и этого вполне достаточно, чтобы считать его автора великим русским писателем. А Фонвизину – именно Россию – родиной, именно русскую литературу – своей, кровной. Как и Тимуру Кибирову, который запечатлел такое чувство в этих изумительных строчках из «Послания Л. С. Рубинштейну»:

На дорожке – трясогузка.В роще – курский соловей.Лев Семёныч! Вы не русский!Лёва, Лёва, ты еврей!

Я-то хоть чучмек обычный,Ты же, извини, еврей!Что ж мы плачем неприлично надРоссиею своей?

И не о том же по сути писал Олег Чухонцев в раннем своём стихотворении?

Фазиль, Булат, Камил,к чему молоться вздору,кто из какой земли, —у вас один замес!Вас бог степей рубилпо сосенке да с бору,а вы лозой пошли,Как шёл Бирнамский лес.

А вы лозой пошли.А вы ветвями стали.Шумите же смелейколючею листвой,чтоб из иной далинавстречу вышли дали,листву иных ветвей,неся над головой.

Машите же, друзья,и пусть вам радость машет!Мы все одна семья,и я вам хвойный брат.Вот вам рука мояна лихолетье нашеи вот вам жизнь моя,Камил, Фазиль, Булат!

А вот Чухонцев – поздний, его книга «Фифиа», в которой он обновил русскую стиховую систему, – не привил, как Бродский к мандельштамовскому стиху Тредьяковского, а сумел удержать много – стопный белый стих от падения в прозу: