Клинки против смерти - Фриц Лейбер

Фафхрд принял третью позицию и выбросил руку с мечом вперед, вниз и чуть-чуть вправо, так что острие клинка оказалось направленным по касательной вверх, и тут перед ним из воздуха материализовался берсерк с пеной у рта и налитыми кровью глазами. Пока варвар приходил в себя от изумления, призрак взмахнул ятаганом, который напоминал скорее несколько скованных в единое целое кинжалов с широкими лезвиями. На кончике ятагана дымилась свежая кровь. Удар был нацелен Фафхрду в шею. Северянина выручило тренированное тело. Почти машинально он весь собрался, встал в кварту и отразил удар. Ятаган берсерка просвистел над его головой с таким звуком, будто быстро провели стальным прутом по железной ограде — клинок варвара пересчитал по очереди зубцы ятагана.

Затем в игру вступил рассудок. (Обычно берсерки, сражаясь, впадали в неистовство и на какое-то время теряли разум.) Не успел берсерк замахнуться для повторного удара, как Серый Жезл, описав круг против часовой стрелки, отсек ему боевую руку. Кисть с зажатым в ней ятаганом упала к ногам варвара. Фафхрд знал, что, имея дело с одержимым воином, нужно сперва обезоружить — или обезручить? — его, а уж потом пронзать ему сердце. Кстати сказать, последнее не заняло у северянина много времени.

Между тем Мышелов ошарашенно разглядывал возникшую из ничего посреди развалюхи, в которой они с Фафхрдом коротали ночь, обнаженную девушку. Он чувствовал себя так, словно внезапно воплотилась в реальность одна из его наиболее смелых эротических фантазий. Раскрыв рот, он наблюдал, как красотка с улыбкой на устах делает шаг к нему, пригибается и отводит руки назад, так что филигранная цепочка, которая поддерживала ее нагрудные чашечки, натягивается до предела. Зеленые миндалевидные глаза девушки зловеще сверкали.

Жизнь Мышелову спасла его давняя антипатия: он терпеть не мог, когда на него наставляли что-либо острое, будь то тонюсенькая игла или якобы смертоносные шпильки на чудесных серебряных нагрудных чашечках, под которыми скрываются прелестные грудки. Он откатился в сторону в тот самый миг, когда выстрелили с одновременным щелчком маленькие, но тугие пружинки и отравленные шпильки с глухим стуком вонзились в стену, возле которой он лежал секунду назад.

Мгновенно вскочив на ноги, Мышелов бросился к девушке. То ли рассудок, то ли интуиция подсказали ему, что она неспроста тянется к двум черным ромбикам, которые венчали ее наголенники. Опередив красотку, он вытащил из-за филигранных украшений пару стилетов и швырнул их за мятый тюфяк Фафхрда.

Потом он ногами обхватил ноги девушки так, чтобы она не могла ударить его в пах. Левой рукой зажал ее голову — после тщетных попыток ухватить красотку за волосы пришлось прищемить ей пальцами ухо, правой — стиснул оба ее запястья и в конце концов ухитрился, применяя, когда требовалось, силу, утихомирить воинственную незнакомку, как она ни брыкалась, ни царапалась и ни плевалась. Груди у нее оказались очень маленькие, но прелесть их от этого была не меньшей.

В дверном проеме, озадаченно мотая головой, возник Фафхрд и — застыл как вкопанный. И где только, черт его возьми, Мышелов раздобыл столь лакомый кусочек? Ну да ладно, его это не касается.

— Прошу прощения, — извинился он. — Пожалуйста, продолжайте.

Захлопнув дверь, Фафхрд задумался над тем, как ему избавиться от трупа берсерка. Задачка была несложной: Фафхрд спихнул мертвеца с крыши, и тот рухнул в огромную кучу мусора, которая почти перегородила Аллею Привидений. Затем варвар подобрал ятаган, оторвал от него сжатую в кулак руку и отправил ее следом за телом. Хмуро поглядев на обагренное кровью лезвие оружия, которое собирался оставить себе на память, он пробормотал:

— Чья кровь?

(Что касается Изафем, то избавляться от нее подобным образом никто и не думал. Впоследствии, излечившись от безумия и немного подобрев к людям, она выучилась бегло говорить по-ланхмарски и открыла собственную кузнечную мастерскую на Медном Дворе, на задворках улицы Серебряных Дел Мастеров. Там она изготавливала чудесные украшения, приторговывая из-под полы всякими штучками вроде колец с отравленным шипом.)

Между тем принц Смерть, для которого время протекало иначе, чем для людей, осознал, что в запасе у него осталось лишь два удара сердца. Легкий восторг, который он испытывал, наблюдая, как двое избранных им героев стараются избежать уготованной им ловушки, — еще принцу доставляла некоторое удовольствие мысль, что во вселенной могут найтись неизвестные и неподвластные ему силы, — уступил место отвращению, когда палач понял, что на артистизм и отстраненность времени уже нет. Значит, ему придется закончить дело самому. По совести говоря, подобный исход был не в его вкусе: deus ex machina[6] всегда представлялся ему неудачной и лживой выдумкой.

Следует ли ему сразить Фафхрда с Мышеловом собственной рукой? Нет, они перехитрили его и по справедливости — если она существует на свете — добились некоторой отсрочки. К тому же его рукой будет двигать раздражение или даже гнев. А принц Смерть, несмотря на известную склонность к лукавству, предпочитал честную игру.

Издав едва уловимый вздох, принц перенесся в королевскую караульню Большого Золотого Дворца в Хорбориксене. Двумя мгновенными ударами он лишил жизни двоих благородных и ни в чем не повинных рыцарей. Прежде он сталкивался с ними лишь мимоходом, но тем не менее отвел им уголок в своей безграничной и непогрешимой памяти. Это были родные братья, которые принесли обет безбрачия и поклялись выручить из беды хотя бы одну прекрасную даму. Сняв с их плеч столь тяжкое бремя, принц Смерть возвратился в свой замок в самом сердце Страны Теней, где ему предстояло предаваться печальным мечтаниям до тех пор, пока вновь не пробьет его час.

Двадцатый удар сердца раскатился по подземелью похоронным звоном.

ПРИМАНКА

Перевод К. Королева

© перевод на русский

язык, Королева К.М., 1992

Северянину Фафхрду грезилась необъятная куча золота.

Серый Мышелов с юга был хитрее и сообразительнее своего товарища, а потому вообразил себе груду самоцветов. Еще не перебрав мысленно до конца даже те из камней, которые отливали желтым, он уже понял, что его переливчатые сокровища куда ценнее тускло поблескивающего драгоценного металла Фафхрда.

Как ему удалось подглядеть грезы Фафхрда, Мышелов не знал. Такое вообще-то под силу разве что колдунам вроде покровителей Фафхрда и Мышелова — Шилбы—без—очей—на—лице и Нингобля Семиглазого. Быть может, они и в самом деле тут замешаны?