Почему одни страны богатые, а другие бедные. Происхождение власти, процветания и нищеты - Дарон Аджемоглу

Развитие сахарных плантаций в карибских колониях в начале XVII века привело к резкому расширению международной работорговли и к беспрецедентному росту удельного веса этого вида торговли в экономике самой Африки. В XVI веке за Атлантический океан было вывезено около 300 000 рабов. По большей части они были родом из Центральной Африки, а выво зили их главным образом из Конго и португальской базы к югу от этой колонии — из Луанды, нынешней столицы Анголы. В это время объемы транссахарской работорговли все еще превышают объемы трансатлантической — за то же время на север в качестве рабов отправились 550 000 африканцев. Ситуация меняется в XVII столетии, когда около 1 350 000 жителей континента были проданы в рабство за Атлантический океан, и большинство из них оказались в Северной и Южной Америке. Количество же рабов, отправляемых через Сахару, осталось примерно на прежнем уровне. В XIX столетии очередной скачок — 6 000 000 рабов пересекло Атлантику, и всего лишь 700 000 — Сахару. Если сложить данные по всем частям Африки за весь этот период, мы получим свыше 10 000 000 африканцев, которые были вывезены с континента в качестве рабов.

Карта 15 (стр. 252) дает представление о масштабах работорговли. В рамках современных государственных границ она отображает приблизительную оценку ее объемов в XV–XIX веках в процентах к численности населения соответствующей территории на 1400 год. Чем темнее цвет, тем более интенсивной была работорговля. К примеру, в Анголе, Бенине, Гане и Того общий экспорт рабов за весь период превысил численность населения этих стран на 1400 год.

Внезапное появление по всему побережью Западной и Центральной Африки европейцев, рыщущих в поисках рабов, не могло не привести к переменам в африканских обществах. Большинство рабов, предназначенных для переправки в Америку, были захвачены в ходе войн и затем доставлены на побережье. Рост военной активности подпитывался и масштабным импортом огнестрельного оружия и боеприпасов, на которые европейцы выменивали рабов. К 1730 году на западноафриканское побережье поставлялось по 180 000 ружей ежегодно, а с 1750 года до начала XIX века только британцы продавали здесь от 283 000 до 394 000 ружей каждый год. В 1750–1807 годах англичане продали африканцам также небывалое количество пороха — 22 000 тонн, в среднем же они сбывали его по 384 тонны в год плюс 91 тонну свинца ежегодно. Не менее бойко торговля шла и в Экваториальной Африке. На побережье Лоанго на севере королевства Конго европейцы продавали ежегодно по 50 000 ружей.

Все эти войны не только несли с собой смерть и страдания, но и заложили основу специфического развития Африки. До начала Нового времени африканские общества отличались меньшей централизацией, чем евразийские. Большинство этих обществ представляли собой небольшие группы, во главе которых стояли племенные вожди или в крайнем случае царьки, контролировавшие землю и прочие ресурсы. Многие общества, как мы видели на примере Сомали, вообще не имели никакой политической иерархии. Работорговля запустила два разнонаправленных политических процесса. Во-первых, многие африканские общества стали более абсолютистскими, и эта реорганизация преследовала одну цель: захватывать и продавать европейцам своих соплеменников или представителей других групп. Во-вторых — как следствие первого процесса, хотя и парадоксальным образом в противовес нему, — войны и работорговля в конечном счете разрушали любой порядок и любую легитимную государственную власть, существовавшие в Черной Африке.

Карта 15. Вывоз рабов из Африки

Помимо масштабных военных действий, рабов захватывали и в ходе мелких набегов. Даже закон превратился в один из инструментов порабощения: неважно, какое преступление вы совершили, наказанием за него в любом случае было порабощение. Английский торговец Фрэнсис Мур наблюдал последствия этого на побережье Сенегамбии в Западной Африке в 1730-х годах:

«С тех пор как здесь в ходу работорговля, все наказания были заменены на продажу в рабство; учитывая выгоду от подобных приговоров, они очень сильно расширяют понятие преступления, чтобы можно было получить больше прибыли от продажи преступника. Не только убийство, кража или прелюбодеяние караются продажей в рабство, но и совсем ничтожные проступки влекут за собой такое же наказание».

Все институты, в том числе и религиозные, были развращены соблазном захватить и продать раба. Примером может послужить знаменитый оракул в Арочукву, на востоке Нигерии. Согласно местным верованиям, через этот оракул выражалась воля влиятельного божества, которого признавали большинство этнических групп региона: иджо, ибибио и игбо. К оракулу прибегали, когда было необходимо рассудить какой-либо спор. Истцы, прибывшие в Арочукву, должны были спуститься из города к реке Кросс-ривер, к пещере, вход в которую был обрамлен человеческими черепами. В пещере находился оракул. Жрецы святилища, которые были в сговоре с работорговцами и купцами из племени аро, оглашали волю божества. Частенько случалось, что оракул «проглатывал» человека: на самом деле истца выводили из пещеры через другой вход и отправляли вниз по Кросс-ривер к тому месту, где ждали корабли европейцев.

Подобные процессы, в ходе которых все законы и обычаи бывали попраны и извращены ради захвата как можно большего количества рабов, оказали самое разрушительное действие на политическую централизацию (хотя в некоторых местах они, наоборот, привели к созданию сильных государств, единственным смыслом существования которых было опять же только одно — захват и продажа рабов). Королевство Конго, вероятно, можно считать первой африканской страной, начавшей процесс превращения в государство работорговцев — и этот процесс продолжался вплоть до того момента, пока оно не было разрушено гражданской войной. Другие государства работорговцев возникли в Западной Африке — Ойо в Нигерии, Дагомея в Бенине, а чуть позже — Ашанти в Гане.

Расширение империи Ойо в середине XVII века привело к немедленному увеличению экспорта рабов на побережье. Усиление этого государства стало результатом переворота в военном деле, который заключался в том, что правители Ойо завезли с севера лошадей и создали мощную кавалерию, которая производила опустошение в рядах пешего противника. По мере экспансии Ойо на юг, в сторону побережья Гвинейского залива, захватывались лежащие на пути государственные образования, а их жители продавались в рабство. В 1690–1740 годах Ойо установило свою монополию на протяжении всего Невольничьего берега.[35] Согласно приблизительным оценкам, от 80 до 90 % рабов, проданных на этом побережье, были жертвами захватнических походов Ойо.