Двадцать отражений лжи (СИ) - Ольга Шумилова

Как хочется верить… Но — это всего лишь игра. Лишь воздух, окрашенный мечтами и гибкими ребрами формы. Танец крылатых змей. Иллюзии…

Последний ход. Последний жест, в котором поднялась рука — и оттолкнула мужчину прочь с дороги.

Рука негнущейся плетью упала вниз, хлопнув по боку. Следом упал он. На колени.

— Не уходи…

— Нет.

Иллюзии…Туманные мороки будущего и настоящего, то, чего нет, не было, и никогда не будет. И взгляд, и голос, и руки, лихорадочно сжимающие мои ледяные пальцы — все… иллюзия действия, то, чего не было и нет. Это была достойная попытка. Но…

— Ким… — в голосе слишком много боли, чтобы я могла слушать. А в глазах, что смотрят на меня не отрываясь… — Не оставайся на станции. Механизм уже пришел в движение, и даже я не смогу его остановить. Команда отдана, и оппозиция Центра начнет действовать в ближайшие недели. Ты можешь погибнуть…

Лихорадочный шепот эхом отражается в сознании, не задевая, не влияя на мысли.

Я ухожу. Закрыв глаза, зажав уши, все быстрей и быстрей… Не ухожу — бегу, боясь сломаться.

За стеной слышны музыка, смех, может, разговоры… Не знаю. Не помню…

Круглые иллюминаторы обзорной галереи выглядят провалами в ночь — черные, слепые колодцы…

Кетта, Избранная, ты начала свою жизнь со смерти, и продолжишь сотнями тысяч смертей. Древние оракулы не врали — с твоим рождением в Мир пришла война. Только принесла ее не ты…

Я вспоминала, сопоставляла, анализировала, понимая, что Корпусу не выиграть войны против своего создателя. У него в запасе не только громада «Ристана» и плотная сеть политических интриг, связавшая по рукам и ногам всю верхушку Империи. Есть еще много всего — или Филин перестал быть самим собой.

Или — перестал?…

Перед глазами плотным кружевом сплетались нити чужих планов, и даже сейчас я не могу не поразиться их точности и выверенной красоте. Но кто дал право тебе, эйра, вершить судьбы чужого мира — мира, где подобным тебе почитают за богов?!

Боги! Хищные звери, жаждущие крови, слез и смертей.

Сколько было нас — сломанных кукол, стоящих на службе гордыни и самомнения чужого мира? Менее значимых, менее громких, тех, о которых не вспомнят уже через сотню лет?… Сколько еще папок хранят твои сейфы, Филин?…

Больше сломанных судеб и искалеченных душ не будет. Больше никогда.

Но как же легко повелевать движениями наших слабых сердец… Даже после проигрыша он не сдался. И фарра Игра почти оправдала ва-банк…

Взгляд скользнул по негостеприимно закрытой двери, за которой цветет праздник. Пальцы коснулись переговорника, набирая мне одной известный номер, — и на этот звонок ответят в самой густой толпе.

— Командор?… Я закончила дело. Я знаю, кто стоит за заговорщиками в Совете.

По-настоящему предать может только тот, кого любишь.

По-настоящему предать можно только того, кого любишь…

— Как ты?

— Все хорошо.

— Ты уверена?

— Все хорошо! — нажим в моем голосе, кажется, способен продавить стальную стену.

— Ты молодец, — Ив обнял меня и целует в макушку. — Такое расследование провести в одиночку!

— Мне просто повезло, — я отвернулась, чтобы не видеть радостно улыбающихся лиц всего блока, собравшегося по такому случаю в штабе. — Мне. Повезло…

— И все равно, почему вы не хотите отметить? — задорный голос Оско прозвучал странным диссонансом. Он чувствует это и начинает тревожно стричь ушами. — Вас же назначают координатором отдела…

— Северной ветви, — ровно закончил Чезе.

— Ну и что? Не такая уж и провинция. Филиалы первого порядка — вполне приличное место, — Оско не сдавался. — К тому же нас отправляют с вами.

— Да уж, потрясающая перспектива, — скучным тоном заметил Пешш, глядя в пространство.

В виски тонкой иглой стучалась боль.

Пусть. Пусть для вас единственной причиной моей боли будет перевод на край галактики. Тем лучше. Легче. Для всех.

Мои ребята. Мой блок. Моя сеть. То, что роднит сильнее крови… В первый раз за два сезона мы снова вместе — действительно все, даже Селен со своей группой здесь.

— Ты хочешь остаться?… — я устало потерла ноющий висок.

— Я?… — Пешш на секунду растерялся.

— Я никого не держу насильно.

Хочу раздать все долги. Мой путь лежит далеко, значительно дальше северных границ… Я купила свою жизнь — в обмен на другую, и Эрро расплатился честно. Через несколько месяцев я погибну — в который уже раз, а где-нибудь на Коррофуне появится биолог со свежеотпечатанной личной картой. Осталось только придумать сценарий и поставить спектакль.

— Вы и правда больны, — фыркнул Пешш.

— Больна? Вы что, уже и это успели обсудить?!

Глаза, глаза, глаза… Двенадцать пар глаз виновато опустились под моим взглядом.

— Вам нужно отдохнуть, — Чезе смотрел на меня с плохо скрытым сочувствием.

— Я не устала!

— Как скажете, фарра… — он покорно пожал плечами, не отводя испытующего взгляда.

— Ким, мне кажется, тебе все же стоит отдохнуть. Ты… — Ив на секунду замолк и мягко закончил: — Выглядишь усталой.

Я невидящими глазами смотрела в пространство. Усталой? Пусть так.

Больно-то как… Не голове. Сердцу.

— Командор уже проставил дату? — тихо спросил Селен, сидящий рядом.

— Да, — так же тихо ответила я.

— И?…

— Улетаем через четыре дня.

— Чем вы провинились, командир? — печальный взгляд и усталое, который день носимое удивление. — Вы заслужили представления к ордену, а ваша награда походит на ссылку.

Моя награда и есть ссылка… Я подарила Эрро не просто возможность удержаться в своем кресле, я подарила Корпусу возможность исправить ошибки. Молодой Командор хорошо понял положение дел… Владелец «Ристана» — не безымянный маньяк, которого нет ни в одной базе данных. Его легко было найти, а еще легче — арестовать. Для операций такого уровня Корпус не скупится на грамотных аналитиков и опытных солдат.

У Филина осталась одна жизнь, и терять ее в перестрелке он не посчитал нужным… Даже и не знаю, на что он надеется. Может, на то, что Эрро не знает, с кем имеет дело? Я не стала делать лишних подарков, а самостоятельно Командор уже ни до чего не докопается — тот самый считыватель с нашими личными делами я своими руками превратила в пыль.

Я так и не увиделась с Филином после ареста, да и зачем… Но в шепоте теней мне до сих пор чудятся почти неслышные шаги. Его шаги. Проигравшего…

— Ну, мы, пожалуй, пойдем, — выразил наконец Чезе общее настроение. Праздновать действительно нечего. Это работа, это жизнь, что еще сказать. И даже за миллионы световых лет отсюда она останется все той же.