Власть молнии - Тимур Литовченко

— Вот именно, — ответил он на невысказанные вслух подозрения Карсидара. — Поэтому правильнее всего пойти к кому-нибудь и разузнать, что случилось. Остромиру я не очень доверяю, зато сотник к тебе явно расположен. Так что пойдём к нему. Да и холодно. Одежда у нас лёгкая для здешней зимы. Ты счастливчик, что не простуживаешься. А мне не так везёт, как некоторым.

И Читрадрива чихнул два раза подряд.

Расспрашивая редких прохожих, друзья добрались наконец до Михайловой усадьбы. На нешироком дворе было так же пусто и тихо, как в городе. Никем не остановленные, они прошли в дом.

— Чёрт знает что! — возмутился Карсидар, когда они заглянули в три комнаты и не обнаружили ни единой живой души.

— Повымирали они все, что ли? — недоумевал Читрадрива.

Тут до них долетел какой-то неясный звук.

— Это вон там.

Они пошли в выбранном направлении и вскоре заметили на полу тоненькую полоску света. Карсидар толкнул дверь. Раздался пронзительный вопль.

— Милка?!

— Колдун?!

Похоже, сотникова дочка даже не заметила Читрадриву, вошедшего в комнату вслед за Карсидаром. Она стояла ни жива, ни мертва, обессилено привалившись к стене, и, вздрагивая, прятала что-то за спиной. Грудь и плечи девушки судорожно вздымались и опадали, серо-зелёные глаза приобрели лёгкий малахитовый оттенок, а схваченные бирюзовой лентой рыжеватые волосы были размётаны в полном беспорядке.

— Да ты не бойся, мы ничего плохого…

«Она испугалась, потому что ворожила, — подсказал Читрадрива. — Посмотри на стол».

И правда. На столе были расставлены зажжённая свеча, бронзовое зеркальце и мисочка с водой; лежали веретено, пучки рябых перьев, отдельно длинное белое перо и клок шерсти. С придвинутой к столу скамеечки до самого пола свешивалось длинное полотенце.

— Не бойся, говорю… — Карсидар шагнул к Милке, вытянув вперёд руку в успокаивающем жесте.

Девушка вновь пронзительно закричала и выронила то, что так упорно прятала за спиной — частый костяной гребень.

Краска смущения залила её хорошенькое личико. Милка поспешно наклонилась, подобрала гребень, бросила его на полотенце, замотала, а свёрток швырнула в угол комнаты.

— Если ты стесняешься нас, можешь причёсываться, мы уйдём, — заверил её Карсидар.

«Болван, ты обратил внимание, какие волосы запутались в гребне?» — с упрёком подумал Читрадрива.

Тут Карсидар сообразил, что и в самом деле, там блеснуло несколько коротких, но явно не рыжих, волосков.

«Это тоже ворожба?»

«А ты как думал!»

Немую сцену прервала старая женщина, возникшая в дверях позади Карсидара и Читрадривы.

— Рыбонько моя, что случилось? — испуганно молвила она и, подозрительно уставившись на непрошеных гостей, спросила:

— А вы кто будете?

— Это мамка моя, — сказала Милка, обретя наконец дар речи. — А это Хорсадар и Дрив, колдуны, которых татонька…

Услышав про колдунов, пожилая женщина побелела, икнула и медленно осела на пол.

— Ну, разве можно так пугать?! — укоризненно произнёс Читрадрива, шагнул к столу и протянул руку к глиняной мисочке, чтобы брызнуть водой в лицо женщине.

— Нет! Только не отсюда! — крикнула девушка, загораживая стол. — Вон там, у стены.

— Сейчас, — Карсидар подошёл к деревянной кадушке, зачерпнул ковшиком воды и подал Читрадриве.

— А как зовут твою мать?

— Это не мама. Мамонька умерла давно, — с грустью сказала Милка. — А это мамка, она за мной по малолетству ходила.

«Нянька то есть», — пояснил Читрадрива, возившийся около женщины, которая начинала шевелиться.

— А где отец? Где все остальные?

— Мы одни дома остались. А татонька с братами поехали нового князя встречать.

— Нового?! — изумился Карсидар.

«Вот видишь! Недаром всё выглядело так подозрительно…» — прокомментировал Читрадрива, пытаясь поднять мамку и усадить на лавочку.

Снаружи дома послышался нарастающий шум. Во дворе заржали кони, хлопнули двери. Раздался голос сотника: «…и ежели до утра их не найдут, он головы всем поснимает! Этот может».

— Михайло, мы здесь! — крикнул в темноту коридора Карсидар, догадавшийся, что речь идёт о нём с Читрадривой.

— У меня они, татонько, иди сюда! — пискнула вслед Милка.

Их крики вызвали в доме и на дворе настоящую бурю. Через несколько секунд в комнату ввалилась целая толпа разгорячённых мужчин с сотником во главе.

— Хорсадар?! Дрив?! Вы как тут очутились?! — взревел Михайло, подозрительно оглядывая налитыми кровью глазами то дочь, то ещё не окончательно пришедшую в сознание мамку, то Карсидара и Читрадриву.

— Взяли и вышли из поруба, — простуженным голосом сказал гандзак. — Надоело там сидеть, да и холодно.

— Правильно сделали, хватит дурака валять, — одобрил Михайло, но тут же опять рявкнул:

— А стражу как обманули?! Почему они ничего не знают?!

— Так голодные мы были, поесть нам с вечера никто не принёс. — Читрадрива развёл руками. — Сам сообрази: чего с голоду не сделаешь! Кстати, накорми нас. Не то и от тебя сбежим, — пошутил он.

— Колдуны вы чёртовы! Ф-фу-у… — отирая пот со лба, Михайло прошёлся по комнате взад-вперёд, остановился, резко развернулся на пятках и гаркнул:

— А знаете, повязал князь сторожей ваших и наутро велел снести им головы, если вы не разыщитесь!

— Тогда быстро к князю, пока не настало утро, — спохватился Карсидар. — Зачем даром кровь проливать.

— Ага! Щас и пойдём, — зло обронил один из ворвавшихся в комнату Милки мужчин.

— А ну цыц, Будимирко! — прикрикнул строго сотник и сказал, словно извиняясь:

— Это старшой мой сынок. Отчаянная голова.

— Да пойдём мы к князю, пойдём, — успокоил всех присутствующих Читрадрива. — Только объясните: к какому? Мы тут походили по торжку и кое-что услышали насчёт нового, но думали, что это про Ростислава Мстиславовича…

— Ростислав? — Михайло громко рассмеялся, демонстрируя крупные желтоватые зубы. — Да забудьте вы про него, про выскочку этого!

«Как ему радовались, так по нём и горюют», — подумал Карсидар, вспоминая их въезд в Киев.

— А что за князь? — спросил Читрадрива. — Александр Ярославович?

— Александр? — сотник как-то жалко ухмыльнулся, переступил с ноги на ногу. — Он завернул наше посольство обратно. Ни «да» не сказал, ни «нет». Мол, делайте в своём Киеве, что вашей душе угодно, меня это не касается. Тоже ещё!..

Михайло вновь прошёлся по комнате, посмотрел в потолок, словно выискивая таракана, спрятавшегося в щели между досками.

— В общем, про Александра Ярославовича можете смело забыть. Не схотел стать нашим князем, и не надо. Ишь, вожжа под хвост попала! Ему престол Киевский предлагают, а он… Гордец неблагодарный! Ну ничего, ничего. Есть теперь у нас Данила Романович. Вот это да! Вот это молодец!