Стая - Алексей Ядрышников

       - Вот оно как все сложно оказывается на самом-то деле, - поражаясь сказанному, отозвался Николай Петрович, до которого начал постепенно доходить смысл произнесенных слов.

       Внезапно в двери постучали и, не дожидаясь требуемого приглашения, внутрь ввалился Владимир почему-то вместе в компании с сатанским консулом Урлоком, на котором уже естественно красовалась его истинная национальная одежда, а именно традиционный кожаный костюм с известными нанесенными на него металлическими заклепками, кольцами и цепями, что, несомненно, спровоцировало еще больший испуг Николая Петровича. Тот моментально залез под стоявший в комнате стол и в растерянности выкрикивал оттуда нечто подобное выражению "Изыйди!", "Сгинь, нечистая сила!", ну и так далее по порядку. Насилу удалось его оттуда извлечь, успокоить и уложить собственно, спать прямо в каюте Ильи, дабы тот еще чего-нибудь не вытворил из ряда вон выходящего по дороге уже к своей каюте. Николай же впоследствии нисколько не стесняясь такого ужасного и необычного монстра, уже неприлично осматривал того с головы до ног, сидя прямо на расправленной и приготовленной ему кровати, пока действие спиртного наконец окончательно не возымело должного эффекта и не вступило в свои законные права, навевая глубокий спокойный сон. Он, распластавшись на матраце прямо так, не раздеваясь, отвернулся к стенке и захрапел, победоносно перебирая втягиваемый воздух шевелящимися губами.

       - Ну и чего ты ему успел поведать? - спросил Владимир Илью, после того, как Николай уснул, подозрительно заглянув тому в глаза.

       - О жизни беседовали, о том о сем, как обычно, ничего существенного.

       - Так уж и ничего существенного. А вот мы сейчас посмотрим, чего там у него в голове лишнего окажется. А то я тебя знаю, что надо, что не надо, все расскажешь, как есть.

       С этими словами он извлек из своего комбинезона небольшой приборчик и приставил тот прямо ко лбу Николая Петровича, ни больше, ни меньше, тем самым просканировав полностью весь его мозг и забрав лишнюю необходимую информацию на должный съемный носитель.

       - И сам тоже спать ложись, то завтра предстоит еще с этим бардаком разбираться. Хотя вы с Урлоком все равно здесь останетесь, дабы не будоражить общественность своим присутствием.

       Илья расстроено загрустил. Уж очень ему приглянулось такое незамысловатое общение с живеньким и проворным старикашкой. Консул же никоим образом себя не проявил, относясь ко всему происходящему с положенным ему природой хладнокровием и выдержкой.

       - Хотя, если хочешь, то можешь и прогуляться. Программист нам определенно понадобиться, - неожиданно, противореча себе, предложил Владимир, заметив его понурое настроение. - Но Урлоку уж точно не рекомендуется покидать приделы корабля и общаться, как бы, то, ни было, с проживающими здесь местными жителями. Хватит нам уже испытанной реакции на подобное представление. Потом, когда контакт будет налажен полностью, возможно станет и его такое явление народу.

       - Как скажете, капитан, - согласился в ответ сатанин на этот благоразумно данный совет, отлично сам понимая все последствия его незапланированного посещения планеты. - Они определенно будут не в восторге от данного визита.

       - Ну вот, и отлично. Теперь всем пожелаю спокойного отдыха и сладких снов, - зевая во весь рот, проговорил довольный капитан. - Встретимся, как обычно возле посадочного модуля.

Глава 11. Противостояние.

       Становилось заметно теплее, чем прежде, и ощутимо приятнее на душе от этого не обремененного грызунами утра, какое выдалось в дорогу следования всей почетной поселковой делегации к месту высадки инопланетных пришельцев. Лена уже чувствовала себя намного лучше, вполне согрелась, но все равно по привычке продолжала кутаться в свое вязанное шерстяное одеяло, используя его ранее в защитных целях от сильного ночного холода. Как бы то ни было, она не особо горела таким уж неодолимым желанием находиться в этой общей массе людей и участвовать при непонятной процедуре изобличения каких-то неведомых существ. Однако некий ее моральный долг, как работника медицинской службы, заставлял, тем не менее следовать вместе с группой. Пусть хоть и не в первых рядах, но в любом случае, внезапно проявившее чувство великой ответственности, как казалось, будто давившее изнутри своими уверенными наставлениями, подчиняло ее волю и сознание полностью, подобно тому, как аниматор в кукольном театре дергает своих подопечных за связующие с ним нити. Так и воздействующее в данном случае, это возвышенное качество, при возникновении конкретного экстренного случая должно было представить Елену пред всем коллективом на должном высоком уровне интеллектуального и нравственного развития. Да и тем троим путешественникам, отправившимися в Город за оружием и рисковавшими своими жизнями ради благополучного существования всего поселка следовало помочь, во что бы то ни стало.

       Честно признаться, где-то далеко в глубине души, Лене было глубоко наплевать, что о ней подумают окружающие. Ей определенно надоело кого-нибудь постоянно спасать, быть для людей единственной надеждой на исцеление; хотелось обычной жизненной умиротворенности, безмятежности, обыкновенного счастья, наконец, чтобы не возникали вдруг ниоткуда никакие непредвиденные обстоятельства; была возможность не видеть ран своих же собственных соотечественников; чтобы не рыскали рядом страшные злобные грызуны, несущие одну смерть и разрушения, как виделось ей, постоянно дышащие горячим дыханием прямо в затылок, готовые напасть в любую минуту из-за спины, прокусив внезапно шею; не пикировали вниз из глубокого ночного неба, подобно метеорам, летучие мыши, еще с высоты, разглядывающие своих потенциальных жертв зорким взглядом, искренне желающие разорвать на множество мелких кусочков именно человеческую плоть и никакую другую, возможно тем самым выражая определенную злобу или зависть этим более успешным существам, дабы затем уж точно всласть полакомиться их нежным мясом. Хотя отношение к такому вопросу выглядело несколько надумано, и волновало ее постольку поскольку, как само собой разумеющийся факт. Елене было абсолютно безразлично, что произойдет со всеми членами общества в дальнейшем и как можно предотвратить весь неблагоприятный ход текущих событий. Ведь в ней не присутствовало тех нужных качеств решимости, того ощущения реальности, свойственных определенным наисильнейшим личностям этого далеко не простого мира, в котором все они находились именно сейчас, в данный момент времени.