Шекспир, Жизнь и произведения - Георг Брандес

Цицерон стоит здесь гораздо выше шекспировского, который произносит лишь несколько реплик. Но личность Цезаря не понята и Беном Джонсоном. Поэт хотел, по-видимому, обнаружить свою самостоятельность, отступив от оценки Цезаря и Цицерона, сделанной Саллюстием, которому он следовал в основных чертах, а Саллюстий - враг Цицерона и защитник Цезаря.

Добрый Бен увлекался Цицероном уже просто как представителем литературы. Он считал, напротив, Цезаря холодным и хитрым политиком, пользовавшимся Каталиной для достижения собственных целей и отрекшимся от него, как только его дело пошло плохо, и слишком могущественным человеком, чтобы Цицерон мог его уничтожить после открытия заговора.

Великий Гай Юлий не мог воспламенить и мужественное сердце Джонсона. Он крайне несимпатичен. Ни одна реплика, ни одно слово не позволяют угадать его будущего величия.

По-видимому, и Джонсон не оценил этого величия. Как это ни странно, но все поэты и ученые эпохи Возрождения, раз они интересуются старой распрей между Цезарем и Помнеем, стоят без исключения на стороне последнего. Даже еще в XVII в. ученые французы, жившие в эпоху более безусловного абсолютизма, чем цезарский, и занимавшиеся древней историей, были все противниками Цезаря. Только в наш век, столь враждебный принципу неограниченного самодержавия и видевший столь блестящие успехи демократии, гений Цезаря был, наконец, оценен в его полном объеме, и была выяснена та польза, которую человечество извлекло из его жизни.

Личные отношения между Беном Джонсоном и Шекспиром до сих пор еще не выяснены. Долгое время они считались безусловно плохими. Ввиду известных обстоятельств не сомневались в том, что Бен Джонсон преследовал великого соперника своей завистью в продолжение всей его жизни. Впоследствии, однако, поклонники Бена Джонсона отстаивали настойчиво и страстно ту мысль, что его в этом отношении кровно оскорбили. Насколько мы можем судить, Бен Джонсон признал и оценил великие достоинства Шекспира, хотя никогда не мог побороть некоторого злобного чувства при мысли, что Шекспир как драматург популярнее его, а он считал - совершенно естественно и простительно - свое собственное литературное направление гораздо более истинным и ценным.

В предисловии к трагедии "Сеян" (издание 1605 г.) Бен Джонсон употребляет одно выражение, которое долгое время считали намеком на Шекспира, так как пьеса была разыграна труппой, к которой он принадлежал, и так как великий человек сам исполнял в ней роль. Бен Джонсон пишет: "Я должен в заключение заметить, что пьеса не является в том виде, в котором была поставлена. В первой редакции принимало участие другое перо. Я предпочел заменить написанные им части собственными, более слабыми и менее удачными, чтобы не лишить такого гения его прав столь дерзким похищением". Особенно выражение "a happy genius" (счастливый гений) в связи с другими обстоятельствами наводило на мысль о Шекспире. Однако Бринсли Николсон доказал в критической статье, что здесь говорится не о Шекспире, а об одном очень второстепенном поэте Самуэле Шеппарде. Изысканные вежливости, встречающиеся в этом отрывке, объясняются тем, что Джонсон обижал, даже оскорблял своего прежнего сотрудника, уничтожая часть его работы и не упоминая его имени на заглавном листе. Что Шеппард в самом деле обиделся, видно из того обстоятельства, что он 40 лет спустя подчеркнул свое сотрудничество над пьесой "Сеян" в строфе, являвшейся похвальным словом Джонсону. Если же Сеймондс утверждает в своей книге о Бене Джонсоне, что предисловие к "Сеяну" имеет в виду Шекспира, то ему следовало бы предварительно опровергнуть тщательно обоснованный взгляд Николсона. Однако он не упоминает о нем ни одним словом.

Впрочем, для нас неважно, что в том или другом предисловии Бена Джонсона встречаются вежливости по адресу Шекспира, так как теплые слова и умеренная критика в его "Discoveries" и восторженное стихотворение, являющееся вступлением к первому изданию in-folio, доказывают наглядно, что Бен, проведший, как известно, с Шекспиром последний веселый вечер, питал в последние годы поэта и после его смерти самые хорошие чувства к нему. Разумеется, это не мешало ему нападать иногда шутливо, иногда ядовито на те стороны в творчестве Шекспира, которые ему казались слабыми.

Конечно, мнение Фейса, будто в том месте пьесы "Рифмоплет", где осмеивается герб Криспина, содержится намек на Шекспира - нелепо. Нет никакого сомнения, что эта фигура является карикатурой на Марстона. Этот последний ведь никогда в этом не сомневался. Вот достоверные и предполагаемые намеки на Шекспира, встречающиеся у Бена Джонсона.

В прологе к комедии "У каждого человека - свои причуды", которого мы не коснулись, говоря о постановке пьесы труппой лорда-камергера, реалистическое искусство прославляется не только как истинное в противоположность романтической поэзии Шекспира. Здесь встречаются также очень определенные по своему смыслу выходки против тек поэтов, которые "думают воспроизвести продолжительную ссору между Йоркским и Ланкастерским домами при помощи трех ржавых мечей и нескольких аршинных слов" и довольно оскорбительная критика произведений, принадлежащих другим драматургам. Они рисуют чудовища, Бен людей.

Мы уже упомянули о выходке Джонсона против шекспировской пьесы "Как вам угодно" в комедии "У каждого человека - свои причуды". Эта выходка очень невинного характера. Много говорили о том известном месте в пьесе "Volpone" (III, 2), где леди Politick Would-Be восклицает: "Наши английские писатели будут вскоре так же обкрадывать "Pastor Fido", как раньше обкрадывали Монтеня!" Это обвинение в литературной краже относили то к "Буре" Шекспира, где он заимствует несколько строчек из "Опытов" Монтеня, то к Гамлету, который имеет в самом деле некоторые точки соприкосновения с французским философом. Но "Буря" написана, без всякого сомнения, гораздо позже "Volpone", а соотношение между Гамлетом и Монтенем не позволяет говорить о краже. Здесь, по-видимому, обвинили Бена Джонсона опять без всякого основания в зависти.

Если Фейс усмотрел в песне Нано о гермафродите Андрочини бесстыдный намек на Шекспира только потому, что имена Пифагора и Эвфорба встречаются как здесь (Volpone I, 1), так и в известном отрывке Миреса о Шекспире, то это обвинение висит в воздухе. Так же нелепо мнение Фейса, будто то место в пьесе Джонсона, Марстона и Чапмана "Eastward Hoe!" (III, 2), где встречаются невинные намеки на Гамлета, содержит циническое оскорбление по адресу Офелии. Фейс вообще любит неосновательные гипотезы.

Таким образом, остаются в действительности только некоторые места в "Варфоломеевской ярмарке" (1614). Мы видели, что кукольная пьеса "Пробный камень дружбы" осмеивает сонеты Шекспира. Во вступлении встречается, без сомнения, выходка против "Бури" и "Зимней сказки", фантастическую поэзию которых грубоватый Джонсон никак не мог оценить. Ему не нравился ни Калибан, ни чародейство в "Буре", а "Зимняя сказка" так же, как "Перикл", оскорбляла его классическое чутье и аристотелевские принципы: эти пьесы охватывают промежуток времени в 20 лет, и действующие лица, которые находились в одном акте в самом нежном, детском возрасте, появляются потом взрослыми девушками.

Но за этими слегка ограниченными взглядами и мелкими недоразумениями не следует забывать, что никто иной как Бен Джонсон написал следующие сильные и страстные выражения:

"Сладкий лебедь Эвона! Душа века! Ты звезда среди поэтов!"

ГЛАВА XLI

"Гамлет". - Новеллистические, исторические и драматургические

предпосылки.

В 1601 г. поток мучительных впечатлений нахлынул на душу Шекспира. К первым месяцам этого года относится судебный приговор над Эссексом и Саутгемптоном. Как раз в то же время наступает кризис в отношениях Пемброка и Шекспира к смуглой леди. Наконец, в начале осени 1601 года Шекспир несет тяжкую утрату: стрэтфордские похоронные списки за 1601 т. заключают в себе следующую строку:

Septemb. 8. M-r Johannes Shakespeare.

Он лишился своего отца, своего первого друга и покровителя, честь и репутация которого были ему так дороги. Отец, наверное, жил вместе с оставленною на родине семьею сына в красивом "New Place", купленном Шекспиром за четыре года перед тем; он воспитывал его маленьких дочерей, Сусанну и Юдифь, он принимал участие в уходе за маленьким Гамлетом во время его болезни. И вот теперь его не стало. Вся юность, проведенная возле отца, воскресла перед Шекспиром; вместе с воспоминаниями возник целый рой мыслей, и основные отношения между отцом и сыном выступили на передний план в его душевной жизни; он погрузился в думы о сыновней любви и сыновнем почтении.

В том же году в фантазии Шекспира начинает создаваться "Гамлет". {Все отрывки из "Гамлета" будут приводиться по переводу Кронеберга.} "Гамлет" произведение человеческого гения, сделавшее имя Дании известным на всем пространстве земли. Из всех датчан только один может быть назван знаменитым в самом широком смысле слова, только один занимает собой и поныне умы в Европе, Америке и Австралии, даже в Азии и Африке, поскольку европейская культура проникла в эти части света, и этот один никогда не существовал или, по крайней мере, никогда не существовал в том виде, в каком он был прославлен Шекспиром. Дания произвела нескольких людей, стяжавших себе громкую славу: Тихо Браге, Торвальдсена, Андерсена, но ни один из них не достиг и сотой части славы Гамлета. Гамлетовская литература может но своему объему сравняться с менее крупными европейскими, например, со словацкой.