Муж во временное пользование - Александра Кравченко

— А я тем более, и мне страшно за него. Почему Ираида объявилась именно сейчас, перед самыми родами? Конечно, она хочет побольнее ударить…

И тут Нина почувствовала новый приступ пока еще слабой, но уже не вызывающей сомнения боли. Схватившись за живот, она глубоко вздохнула и расширенными глазами посмотрела на Таню:

— Кажется, мне пора в роддом… Хотя, конечно, можно подождать. Схватки ведь обычно длятся по нескольку часов.

— Может, позвонить от соседки? — встревожилась Таня.

— Пожалуй… Только не надо вызывать карету, лучше звони Ярославу, пусть он приедет.

Через несколько минут Таня вернулась с неутешительным известием: у соседей по подъезду тоже не работали телефоны.

— Ираида, как всегда, все предусмотрела. Теперь пока отремонтируют… — Нина дотронулось до живота, чувствуя приближение новой схватки.

— Тебе больно? — с беспокойством спросила Таня.

— Пока еще нет. Ну, чуть-чуть… Может, позвонить из автомата?

— Слушай, а зачем мы все усложняем? Я сама отвезу тебя в роддом, — сказала Таня решительно. — Давай, собирай вещи.

— А ты уверена, что нас не поджидает Ираида… где-нибудь на углу?

— Вряд ли. Мне говорили, что при запугивании обычно применяется такая тактика: дня два нагнетают страх звонками и письмами, а уже потом начинаются действия. Так что сегодня она еще ничего не сделает. Да и не успеет, думаю.

— Кто знает, чего от нее можно ожидать. Если уж она не побоялась вернуться, чтобы нам отомстить… Хотя, конечно, для нее это не просто месть, а своего рода самоутверждение: не становитесь мне поперек дороги, раздавлю. Примерно так.

— Да. Но я думаю, среди бела дня Ираида на улице не покажется. Все-таки она в розыске.

— Ты права. Ну, пойдем. А сумка с вещами уже готова. Только тяжела. Так что поработаешь у меня носильщиком.

Нина старалась наигранной бодростью заглушить свое волнение и страх перед медленно надвигающейся болью.

Вышли из подъезда. Благополучно миновали двор и оказались у автобусной остановки. Таня усадила Нину на скамью, поставила рядом с ней сумку, а сама пошла ловить такси.

Все было настолько спокойно и буднично, что Нина даже улыбнулась своим страхам. Она представила, как нелепо выглядело бы какое-то разбойное нападение здесь, на улице, в ярком свете дня, среди бесконечного движения прохожих и машин.

Нет, в замкнутом пространстве квартиры ей определенно было тревожней, чем на просторной улице.

Нина огляделась вокруг.

На скамейке она сидела одна, но поблизости топталось два-три человека, ожидающих автобуса. Потом она посмотрела вдоль длинного дома, и что-то задержало ее взгляд у арки.

Нина вдруг вспомнила, как больше года назад, в день знакомства с Ярославом, она проходила под подобной аркой и, услышав за собой шаги, оглянулась. И какая-то фигура быстро отступила за выступ стены. Может, тогда это был Ярослав, следивший за ней? Или… просто показалось.

Но почему сейчас, когда она уже избавилась от всяческих маний, ей снова мерещится какая-то фигура у арки? Нет, не мерещится!.. Через секунду фигура вышла на яркий свет и приняла очертания высокой, крупной женщины с черными волосами и в широких черных очках. Еще до того, как Нина осознала, что происходит, раздался негромкий свист. Из-за спины черноволосой дамы выскочила огромная собака и помчалась прямо на Нину. Страшная клыкастая пасть замелькала, как картинка из фильма ужасов.

Никогда раньше Нина не предполагала, что ее голосовые связки способны на такой оглушительный крик. Казалось, вся улица содрогнулась от ее голоса. Схватив огромную тяжелую сумку, Нина заслонилась от оскаленных клыков Вепря. Это дало ей возможность отбежать на несколько шагов; но уже через пару секунд Вепрь бросил разорванную сумку и его страшная морда снова нацелилась на указанную хозяйкой жертву.

И тут раздался выстрел. Вепрь так и не успел совершить свой смертоносный прыжок, упал на землю с простреленной головой.

Нина схватилась за столб, чтобы не упасть от жуткого потрясения. И, как в замедленной съемке, проплыла перед ней картина: Таня с пистолетом в руке бежит к черноволосой даме, но та быстро ныряет под своды арки. Таня бросается вслед за ней, а через секунду почти одновременно раздаются два выстрела. И все это сопровождается воплями прохожих, визгом тормозов, какими-то свистками…

С трудом отрывая непослушные ноги от земли, не чувствуя нарастающей боли, Нина бросилась к арке, возле которой уже начинали собираться люди.

Таня была еще жива. Пуля попала ей в грудь. На ее кремовой блузке расплывалось ярко-алое пятно. Все было неестественным, как в страшном сне. На секунду Нине даже захотелось потерять сознание, чтобы не видеть этого кошмара. И тут Таня что-то ей сказала и даже попыталась улыбнуться. Но слов её не было слышно. Живот мешал Нине наклониться, и она, неловко опустившись на колени, взяла Таню за руку и приблизила свое лицо к ее лицу.

Таня задыхалась, говорила тихо, но внятно и осознанно:

— Вот… я же обещала, что крестника своего не дам в обиду… С Ираидой мы теперь в расчете… Маму и бабушку жалко… Успокой их, скажи, что я бы все равно долго не прожила… у меня обнаружили болезнь… А Игорь мне сегодня недаром снился. Только надо было через пропасть перескочить…

Танина речь становилась неразборчивой. Нина заплакала, пыталась что-то сказать сквозь слезы, гладила Тане лицо, волосы. И вдруг с ужасом осознала, что Таня уже не дышит, а глаза ее начинают тускнеть.

Кто-то из сердобольных прохожих поднял Нину на ноги, принялся успокаивать.

В нескольких шагах от Тани Нина увидела лежащую на спине Ираиду. Она была убита выстрелом в голову. Черный парик сбился набок, обесцвеченные волосы пропитались на виске кровью, осколки темных очков рассыпались по лицу.

— Вот жуть какая! — услышала Нина чей-то голос за спиной. — До чего дошло! Уже не только мужики, но и бабы устраивают разборки прямо посреди улицы. Надо же! Убили друг друга наповал. Интересно, которая первой стреляла?

Другой голос ответил:

— Ясное дело — та, что в голову убита. После попадания в сердце человек еще несколько секунд может прожить и успеет сделать выстрел.

Болевой спазм заставил Нину опомниться, подумать о себе как о будущей матери. Она выбралась из толпы, тщательно оберегая живот, и прислонилась спиной к стене, чтобы сохранить равновесие. Но от боли и пережитого потрясения ноги ее не держали, и Нина стала медленно опускаться на землю.

Громыханье машин, крики людей, гудки и сирены сливались для нее в единый шумовой фон, от которого усиливалась и без того громкая и частая пульсация крови в висках.