Рыцарь пустыни. Халид ибн ал-Валйд. Крушение империй - А. Акрам

Упорно и методично мусульмане сжимали кольцо со всех сторон, нанося удары мечами и копьями. Груды римских тел начали нарастать на обильно политой кровью земле. Сначала римляне сражались с отвагой попавших в ловушку диких зверей, но чем больше их погибало, тем больше они погружались в отчаяние и безнадежность. Халид, разя своим мечом направо и налево, пробрался с небольшим отрядом в центр римского войска, и там он увидел Харбйса, который по-прежнему продолжал сражаться, не желая признать свое поражение. Халид рванулся к Харбйсу, но путь ему преградил огромный римский генерал. Римляне не знали, что даже в случае, если им удастся вырваться из этой ловушки, им некуда больше бежать. Мусульмане начали атаку на окруженных римлян, 500 всадников под командованием Му'аза ибн Джабала галопом прискакала обратно в Эмессу, чтобы не дать ни одному римлянину вернуться в крепость. Когда эти всадники приблизились к Эмессе, перепуганные горожане и остатки римского гарнизона, которые не приняли участия в преследовании мусульман, поспешно укрылись в крепости и заперли за собой ворота. Му'аз расставил своих людей у ворот, чтобы не допустить ни выхода римлян из Эмессы, ни возвращения римлян обратно в Эмессу. Теперь мусульманский лагерь был в безопасности.

Халид и генерал приняли боевую стойку. Очевидцы описывали этого генерала как человека, «ревевшего словно лев».[258 Вакиди: с. 104.] Халид первым нанес удар, обрушив меч на защищенную тяжелым шлемом голову римлянина, однако шлем выстоял, а меч Халида разлетелся на части, и в руках у Халида осталась только его рукоять. Прежде чем римлянин успел нанести ответный удар, Халид рванулся к нему и схватился с ним в рукопашном бою. Два гиганта сжали друг друга в смертельных объятиях, и тогда Халид сделал то, чего он никогда раньше не делал: он стал руками крушить римлянину ребра. Римлянин побагровел и не мог вздохнуть, задыхаясь в мертвой хватке Халида. Стараясь поймать ртом воздух, римлянин неистово пытался освободиться от железных объятий Халида, но мусульманин лишь крепче сжимал их. И вот ребра римлянина треснули, и их острые концы пронзили его собственную плоть. Когда тело римлянина застыло в неподвижности, Халид ослабил хватку и безжизненный труп рухнул на землю. Халид в буквальном смысле задушил противника голыми руками![259 Там же.]

Предлагая план ложного отступления, Халид пообещал Абу 'Убайде, что мусульмане «разорвут римлян на клочки и сломают им хребет». В этом они добились исключительных успехов. Источники указывают, что всего около сотни римлян смогли спастись бегством.[260 Там же.] С другой стороны, потери мусульман составили лишь 235 человек убитыми за все время операции против Эмессы, от начала осады до этого последнего сражения.

Как только бой завершился, мусульмане вернулись к Эмессе и возобновили осаду, но у тех, кто находился в крепости, больше не было сил сражаться. Местное население предложило сдать город на определенных условиях, и Абу 'Убайда принял предложение. Это случилось примерно в середине марта 635 г. (в начале месяца сафар, 15 г. хиджры). Население выплатило джизью из расчета 1 динар с человека, и в Эмессу вернулся мир. Городу не был нанесен ущерб, и мусульмане ничего в нем не разграбили.

Вскоре после капитуляции Эмессы мусульмане вновь двинулись на север, намереваясь на этот раз покорить всю Северную Сирию, в том числе Алеппо и Антиохию. Они прошли мимо Хамах и прибыли к Шайзару. Там Халид захватил римский обоз, везший продовольствие в Кинасарйн и охранявшийся маленьким отрядом римлян. Пленников допросили, и сообщенные ими сведения изменили намерения мусульман.

Мусульмане разбили все войска, которые посылал против них Ираклий, все армии, все отряды, посланные им на подмогу, все крепостные гарнизоны. Все склонились перед военным превосходством мусульманской армии. Однако то, что теперь задумал Ираклий, должно было стать настоящим смерчем, который, не прояви мусульмане осторожности, разметал бы их на части и отбросил назад, в Аравийскую пустыню.  

Глава 34

Канун Йармука

Сирийский театр военных действий напоминал арену, на которую с I противоположных сторон выходили желающие принять участие в состязании. За каждым выходом на нее простиралось море, которое было привычной территорией для участника состязания, появлявшегося с его стороны. Западнее Сирии и Палестины лежали голубые просторы Средиземного моря, «Римского озера». К востоку и югу тянулась пустыня, на пространствах которой господином был один араб. Римляне могли свободно передвигаться по Средиземному морю на флотилиях кораблей, не встречая препятствий со стороны мусульман, а мусульмане с не меньшей свободой могли перемещаться по пустыне на своих кораблях пустыни, верблюдах, не встречая препятствий со стороны римлян. Мусульмане не могли пуститься в плавание по морю, но и римляне не могли вторгнуться в море песка. На общей арене оба соперника могли осуществлять любые маневры.

Таким образом, для каждого из соперников лучше всего было сражаться на арене, держась родной стороны, чтобы за спиной находилось родное пространство, которое могло стать безопасным путем отступления в случае неудачи, а в случае успеха можно было преследовать врага до тех пор, пока он не скроется в своей стихии. Однако это преимущество шло скорее на пользу мусульманам, чем римлянам, ибо мусульмане могли покинуть театр военных действий и отойти на край пустыни, не теряя ни лица, ни имущества, ни территории. Римляне не могли покинуть театр военных действий, поскольку таковым была их империя, которую необходимо было защищать. И стратегическое преимущество мусульман, заключавшееся в том, что они могли сражаться на их территории, не давало покоя Ираклию, когда он планировал следующую и самую крупную операцию в ходе этой кампании.

Ираклий взошел на престол в 610 г., когда дела в Восточной Римской империи находились в величайшем упадке, а сама империя была немногим больше территории вокруг Константинополя и частей Греции и Африки. Поначалу Ираклию пришлось проглотить немало горьких пилюль, однако затем фортуна улыбнулась ему и за почти два десятилетия ему удалось возродить империю во всем ее былом величии. Он разбил варваров на севере, кавказских турок и высокоцивилизованных персов империи Хусров; и добился он этого не только в ходе тяжелых сражений, но также — и это было более важно — с помощью искусства стратегии и благодаря великолепной организации. Ираклий был стратегом до мозга костей, и только его организаторские способности позволили римлянам создать и отправить на бой обширную, но единую имперскую армию, в которой служили представители более дюжины народов, от франков из Западной Европы до армян с Южного Кавказа.

И вот Ираклию опять пришлось глотать горькие пилюли, и эти пилюли становились еще горше от того, что их преподносило ему племя, к которому византийцы относились с насмешкой и которое презирали и считали слишком отсталым и слишком ничтожным, чтобы оно могло представлять хоть какую-то угрозу империи. Все маневры против мусульман, безупречные в стратегическом плане, завершились поражением. Первое римское войско, сосредоточенное в Аджнадайне, откуда оно должно было ударить в тыл мусульманам, было уничтожено Халидом во время первой битвы при Аджнадайне. Попытка Ираклия ограничить успехи мусульман за счет стойкой обороны Дамаска провалилась несмотря на все старания прислать подкрепление осажденному гарнизону. Его следующий наступательный маневр, концентрация новой армии в Байсане, откуда она вновь должна была ударить в тыл противнику, также провалился, а его войско было перебито Шурахбйлем. После этого Абу 'Убайда и Халид не только блокировали попытку Ираклия вернуть себе Дамаск, они, несмотря на все его оборонительные меры, одерживали все новые и новые победы и освободили от римлян почти всю Палестину и Сирию до самой Эмессы на севере.

В качестве возмездия Ираклий решил нанести массированный и неотразимый удар. Он намеревался собрать такую армию, какой еще в Сирии не видывали, и эта армия даст такой бой мусульманам, что мало кто из них вырвется из тисков, если вообще кому-то удастся из них вырваться. Тем самым предстояло обратить поражение в славное торжество.

В конце 635 г., когда Эмесса находилась в осаде, Ираклий начал готовиться к задуманному великому маневру. Из всех частей империи шли целые корпуса, а к ним присоединялись принцы и аристократы, а также высокопоставленные служители церкви. К маю 636 г. в районе Антиохии и Северной Сирии собралась 150-тысячная хорошо вооруженная армия. Эта могучая сила включала в себя отряды славян, франков, римлян, греков, грузин, армян и арабов-христиан.[1] Все христианские народы, проживавшие на территории Византийской империи, прислали своих воинов в эту новую армию, чтобы сражаться с мусульманами в духе Крестового похода. Войско было разделено на пять армий, в каждой из которых было примерно по 30 000 воинов. Командующими этих армий были армянский царь Махан, славянин Канатир, Григорий, Дайрджан и Джабала ибн ал-Айхам, царь арабов-гассанитов. Махан [261 Имя этого монарха также приводится как Бахан и Ваган.] командовал армией, состоявшей исключительно из армян; под командованием Джабалы находились одни только арабы-христиане, а Канатир командовал всеми русскими и славянами. Остальные отряды (все европейские) были подчинены Григорию и Дайрджану.[262 Вакиди: с. 106.] Махан были назначены главнокомандующими всей имперской армии.