Наемники Судьбы - Юлия Федотова

– Это не кража! – заявил Эдуард. – В моем королевстве все принадлежит мне. Эти фермеры должны быть безмерно счастливы, что мое высочество не брезгует их простой едой.

– Вы с Энкой совершенно аморальные особы, – решил Хельги.

– А что сразу я-то? – взвилась Энка.

– Ты тоже «свое собственное» красть любишь.

– Не люблю, а по горькой необходимости. И Эдуард тоже. А ты не хочешь – не ешь, раз такой… моральный.

Но Хельги есть хотел, очень хотел. Пришлось закрыть глаза на угрызения совести и принять на вооружение сомнительный постулат, что цель оправдывает средства. Грустно, конечно, но куда деваться?

Ольдонские ландшафты не слишком отличались от эттесских. Те же невспаханные поля, поросшие бурьяном, те же голые деревья и лысые холмы, каменные глыбы, принесенные древним ледником, та же слякоть под ногами. Уцелевшего жилья встречалось побольше, виселиц поменьше – вот и все отличия.

Господин Глом еще не успел присоединить земли Ольдона к своим владениям, но зараза его обосновалась здесь давно и всерьез.

– А ты говоришь – не тронут! – мрачно иронизировала диса. – Вон какую мелочь на амулеты пускают! А у нас есть пять полноценных, дефицитных голов! Махом отчекрыжат, ты и «папа» сказать не успеешь!

Эдуард опускал глаза, а потом тайком плакал.

До столицы добирались уже по снегу. Обычно первый снег встречают как радость. После сумрачных осенних дней, когда глаз устает от грязно-серых, бурых и черных тонов, все вокруг вдруг озаряется радостной белизной. Как свежая скатерть, как бархатное покрывало, она скрывает неприглядную наготу глухой осени. В природе в этот момент наступает удивительная, торжественная тишина. Стихает ветер, так долго досаждавший своим тоскливым воем, и на черную землю медленно и плавно ложатся крупные, почти осязаемые, поистине белоснежные хлопья. Сперва редкие, затем все гуще и гуще, пока не сольются в сплошную колышущуюся пелену. А когда она рассеивается, мир предстает преображенным, обновленным и прекрасным.

Но сейчас все было по-другому.

Никого не радовал этот снег. Из тяжелой, мрачной тучи валили на этот убогий мир грязные хлопья, вырастали серые сугробы, бурые сугробы, ржавые сугробы – тягостное, противоестественное зрелище.

Аолен растопил в ладони бурый комок, изучил остаток.

– Пепел, – определил он. – Пепел и песок.

Стало страшно. Откуда ветер пригнал эти зловещие тучи, из каких злополучных мест?

Но кроме отвлеченных страхов зима создавала еще множество проблем: следы слишком хорошо видны даже на сером снегу, бывает тяжело пробираться по заметенным дорогам и холодно ночевать среди сугробов.

А снег все падал и падал, будто собирался завалить весь мир. Навсегда.

Хельги остановился так резко, что трусивший за ним след в след гном не успел затормозить. От толчка в спину демон не удержался на ногах, плюхнулся на четвереньки в снежное месиво.

– Ты что? Опять астральничал? – изобрела новый глагол Энка.

На подходе к столице Хельги все чаще заглядывал в Астрал, вернее, почти не вылезал из него. Он высматривал засады. Каждый уважающий себя воин носит хотя бы один амулет, и, если он не фальшивый, его прекрасно видно в Астрале: довольно длинная нить, на ярком конце которой и обретается искомый воин. И неважно, насколько хорошо тот замаскировался. Таким способом путникам удалось счастливо избежать три засады и разъезд.

Но в тот момент, когда половина сознания Хельги витала в Астрале, а другая оставалась в реальном мире, сам он становился, по выражению Энки, «как из-за угла троллем напуганный», а по более научному определению Меридит – «малость неадекватным».

– У вас в Ольдоне много магов? – обратился Хельги к ученику. – Я имею в виду настоящих.

– Ну… Есть придворный – Люциус, он гроссмейстер, три его ученика. И еще по одному магу в Эйке и Ктоттене это наши вассальные графства. Но тамошние чародеи не очень… только деньги зря получают. В деревнях, говорят, есть две-три ведьмы и простых бабок сколько-то. И все. А что?

– У вас во дворце столько магии! Прямо в клубки завивается!

– Черные? – в ужасе пискнул принц.

– Нет, разноцветные. Веселенькие. Но так много! Можно вообразить, у вас там съезд Коллегии, не меньше!

– Вполне возможно и такое, – сказала диса. – Съезд всегда проводят к концу года в Конвелле. Раз Конвелл захвачен Гломом, его могли перенести в Ольдон.

– Эх, хорошо бы подслушать, о чем они там говорят! Я попробую?

– Ни в коем случае! – воскликнул Аолен. – Тебя непременно заметят Великие.

– Ну и пусть. Астрал не их собственность. Где хочу, там и гуляю. К тому же они считают теорию Соламина лженаучной, – значит, вряд ли смотрят в Астрал.

У эльфа достойных возражений не нашлось – не умел он спорить. Зато Энка владела этим «искусством» в совершенстве.

– Ты уверен, что не разнесешь весь дворец, когда станешь туда пробираться?

– Я сто раз перемещался по нитям туда и обратно – и ничего при этом не разносил! – отвечал Хельги с апломбом.

– Но внутрь замкнутого пространства ты ведь еще никогда не перемещался, правда?

Хельги серьезно задумался. Замок был очень близко, около уха: блеклый прямоугольник, изнутри до отказа забитый яркими клубками. Он представил, как впихивает огромного, бесконечного себя внутрь… Нереально. А если запустить туда только одну из своих нитей и скользнуть по ней разумом, не перемещая физическое тело? Метнул нить. Промахнулся, разумеется. Еще раз и еще…

Сильный толчок прервал его астральный эксперимент.

– Ты что творишь, демон полоумный?!!

С севера и востока прямо на столицу шли смерчи. Три гигантские черные воронки, уходящие раструбом в облака. Нарастал низкий гул, сверкали молнии.

– Это что, я?!! – Хельги так и сел, где стоял. – Ох, Силы Великие!!!

И пришлось ему, несчастному, для усмирения бушующей стихии вновь пускать в ход серые булыжники и расплачиваться по полной программе.

– Тебе что говорили умные существа? А ты что? – возмущалась диса.

– А я нечаянно. Все же обошлось?

– Хельги, обещай мне, пожалуйста. Больше так никогда не делать.

Ну Хельги и пообещал.

– Если в городе заседают маги Коллегии, мы спокойно можем туда войти, – говорил Орвуд, разглядывая серую каменную кладку стены и многозначительно косясь на Хельги.

– Насчет Коллегии это только наше предположение, – напомнил Хельги. – Не даете мне выяснить, а я в четвертый раз наверняка не промахнулся бы…

– Ты обещал!

Так и пришлось людям идти в столицу втроем. Воспользоваться воротами не рискнули, отошли подальше, и Хельги благополучно, с минимальными последствиями для здоровья, запустил их внутрь сквозь стену.