Военные мемуары - Единство 1942-1944 - Шарль Голль

По плану требовалось оснастить корабли новейшими орудиями и произвести необходимый ремонт, который, однако, полуразрушенный Бизертский арсенал и арсенал в Касабланке с его ограниченными возможностями и Дакарский арсенал, еще находившийся в зачаточном состоянии, не могли полностью осуществить; но союзнические базы в Бруклине и на Бермудских островах любезно взяли его на себя. И таким образом программа могла быть выполнена. Предусмотренное число кораблей было даже превышено: нам возвратили некогда захваченные итальянцами миноносцы "Тигр" и "Тромб", подводную лодку "Бронзо", получившую прежнее наименование "Нарвал"; четыре фрегата нам уступили англичане; часть конвойных миноносцев дали американцы, и первый из них "Сенегалэ" - был торжественно передан нашему флоту президентом Рузвельтом. Было также сформировано шесть эскадрилий гидропланов, состоящих из "сундерландов" и "велингтонов", и французские самолеты вновь появились в Атлантике. Наконец, флот дал для участия в боях два бронетанковых полка, один дивизион тяжелой полевой артиллерии, десантные отряды; а двадцать две береговые батареи и семь зенитных баржей, обслуживаемых моряками, помогали обороне африканских и корсиканских портов.

Согласно плану, предложенному генералом Буска и утвержденному 22 октября Комитетом национальной обороны, наша авиация должна была в 1944 состоять из тридцати авиагрупп: семь авиагрупп (четыре истребительных и три бомбардировочных) имели свои базы в Англии; двадцать одна авиагруппа действовала в районе Средиземного моря, в том числе восемь истребительных групп, четыре бомбардировочных, шесть групп для береговой обороны, одна разведывательная группа и две группы транспортной авиации; две истребительные авиагруппы сражались в России. В Алжире, Марокко и Тунисе французских самолетов в сущности не осталось после боев с американцами, и вот вчерашние противники великодушно обязались поставить самолеты нашим эскадрильям, базировавшимся в Северной Африке; англичане и русские оснастили техникой наши авиагруппы, находившиеся на их территориях. Буска со свойственной ему методичностью и авторитетностью осуществлял командование французской авиацией, сразу же получившей новые самолеты и немедленно включенной в союзные военно-воздушные силы, правила и приемы которых им еще надо было усвоить; но более чем когда-либо наши летчики рвались в бой.

В общем, мы были в состоянии выставить действующую армию численностью в 230 тысяч человек, охранные войска для заморских территорий в количестве 150 тысяч солдат; флот водоизмещением 320 тысяч тонн (50 тысяч моряков), грузовые суда и пароходы водоизмещением 1200 тысяч тонн, причем две трети судов могли иметь французский экипаж, авиацию в количестве 500 боевых самолетов с летным и обслуживающим составом в 30 тысяч человек. Большую часть военного снаряжения нам должны были предоставить союзники на основе соглашений о ленд-лизе, причем в компенсацию с нашей стороны засчитывались услуги, которые мы оказывали союзникам предоставлением портов, транспорта, коммуникаций, средств связи, разного рода оборудования, рабочей силы и т.д. На моральное состояние наших армий благотворно действовало радостное сознание, что восстановился самый смысл их существования, что они освобождены от принесенной ими присяги и всяческих заклинаний, которые значительную часть солдат сковывали или сбивали с толку. Надо было видеть, с каким горячим усердием наши сухопутные войска и морские экипажи осваивали новейшую технику, какой восторг вызывал в частях, назначаемых на фронт, приказ о выступлении. За этот период я проинспектировал каждый полк, каждый корабль, каждую эскадрилью самолетов. Во взгляде каждого бойца я читал гордость за свое оружие. Живуча у французов военная жилка!

Это доказали и маки. До конца 1942 отрядов маки насчитывалось немного и действия их были не особенно эффективны. Но затем выросла надежда, а с нею увеличилось число тех, кто хотел сражаться. Кроме того, обязательная "трудовая повинность", с помощью которой на несколько месяцев мобилизовали полмиллиона юношей, главным образом рабочих, для использования в Германии, а также роспуск "армии перемирия" побудили многих несогласных уйти в подполье. Увеличилось количество более или менее значительных групп Сопротивления, и они повели партизанскую войну, которая играла первостепенную роль в изматывании неприятеля, а позднее и в развернувшейся битве за Францию.

Условия, в которых эти автономные отряды формировались, жили и сражались, разумеется, были очень разнообразны и зависели от характера местности, где они оперировали, и от имевшегося у них оружия, и тогда естественные барьеры Франции вновь получили то важное значение, какое они имели, когда кельты, а затем галлы и вслед за ними франки повсеместно в больших и малых боях защищали свою страну от захватчиков - германцев, римлян, сарацин. Центральные массив, Альпы, Пиренеи, Юра, Вогезы, Арденнские леса, внутренние районы Бретани больше всего привлекали отряды партизан. Кстати сказать, именно там самолеты союзников находили наиболее удобные места, куда они могли доставлять агентов разведки или сбрасывать на парашютах людей и контейнеры. В стороне от морских берегов, от больших центров, от главных коммуникаций оккупанты стояли не так плотно и полицейский надзор был мене строг. Старые, изрытые ущельями лесистые горы Оверни, Лимузена, Севена и Ланмезана; высокие плато альпийских кряжей в Савойе и в Дофине; уеденные уголки в лесных чащах и среди уступов воггезско-юрско-лангрско-морванской возвышенности; крутые склоны французских и бельгийских Арденн; ланды, густые заросли, овраги и берега озер служили партизанам убежищем во время долгих дней выжидания, плацдармом для нападения на врага и тыловыми позициями для отхода после схватки. Кто же это говорил о "кроткой Франции"?

В маки объединялось обычно по несколько десятков человек максимальное количество людей, которое могло группироваться в одном месте, учитывая размеры тайников и трудности снабжения. Пробраться в них можно было только с помощью запутанной "веревочки", ибо в защиту их принималось множество предосторожностей. Если человек вступал в отряд, то уже бесповоротно. Жить приходилось в землянках, в шалашах, в пещерах, иной раз в каком-нибудь сарае, в разрушенной ферме, в лесной сторожке. Надо было переносить тяжелые лишения - голод, холод, дожди, а главное - не знать ни минуты покоя, всегда держаться начеку и в любую минуту быть готовым перебраться в другое место. Насколько то было возможно, партизан предупреждала об опасности или указывала им удобные случаи для выступления своя сеть сочувствующих, которая охватывала всю округу - даже жандармские посты, даже административные учреждения. Соседние фермы и деревни снабжали маленькое войско съестными припасами. Дети, девушки, старики служили отряду связными и ординарцами, не привлекавшими внимание врага. Угрюмо, молчаливо французское крестьянство помогало этим храбрым парням. Захватчики мстили расстрелами гражданского населения, хватая тех, кого они подозревали в "сообщничестве" с партизанами, угоняли в Германию местных деятелей, сжигали целые деревни.