Зловещие латунные тени. Ночи кровавого железа - Глен Кук

В Лудильном ряду все заняты чистым ремеслом, семейные мастерские производят товары, не производя много дыма. Дальше к югу располагаются более грязные производства, чем ближе к реке, тем грязнее. В воздухе сгущается дым, ветер несет с востока смрад плавилен и дробилок. Эта вонь заставляет с тоской вспоминать зиму и терпкий дух тлеющих дров и угля или лето и запах горящих мусорных куч.

Лудильный ряд занимает четыре квартала в ширину и восемь в длину, если иметь в виду городские кварталы обычной величины. В Танфере таких немного. Город рос как попало без всякого плана. Может, если бы случился великий пожар и сжег все дотла, мы бы начали строить заново уже как надо.

Плеймет настоял и остался со мной. Он сказал, что знает этот район и знает Лео Тополя. Я сдался. Я был рад провести время с другом, который не станет меня изводить.

Он шел впереди, а я пытался не отставать. Я не поспевал за его громадными шагами. Он прогуливался. Я бежал. Как только мы оказались в Лудильном ряду, Плеймет начал болтать с владельцами лавок, которые не закрывали двери в надежде на позднюю торговлю. Я запыхался и не мог отдышаться. Лудильный ряд — безопасный район. Грабители обходят его стороной, потому что местные жители имеют обыкновение держаться вместе. Правосудие отправляется быстро и без соблюдения формальностей, приговор приводится в исполнение с большим энтузиазмом.

Казалось, Плеймета здесь знали все. Меня не знал никто, но я был не в обиде. В моей работе это плюс. Я пропыхтел:

— Ты проводишь тут много времени?

— Я здесь вырос. На соседней улице. Папочка делал гвозди. — Может, отсюда интерес к лошадям. — А меня изменила война. Я вернулся слишком психованный, не мог приспособиться. Здесь время течет медленно. Люди не меняются. Коснеют в своих привычках. Я, наверно, мог бы тебе сказать, кто где сейчас находится и что делает, хотя и не был здесь много месяцев. Сейчас Лео Тополь ужинает дома с женушкой. Его сыновья ужинают вместе со своими семьями, а ученики убирают мастерскую и жуют хлеб с сыром. Примерно через полчаса они начнут собираться у «Скандала и Щелчка». Каждый возьмет пол-литра темного пива. Все усядутся в угол и будут целый час попивать из кружек, потом кто-нибудь скажет, что ему пора домой, ложиться спать, так как утром надо рано вставать. Старый Лео попросит приятеля остаться и выпить еще и закажет каждому еще по кружке. Все просидят еще час, одновременно допьют кружки, встанут и пойдут домой.

Захватывающая жизнь в Лудильном ряду!

Я никогда не слышал от Плеймета такой длинной речи. Пока он говорил, мы добрались до угла и вошли в трактир с непонятным названием. У большинства трактиров странные названия, например, «Дельфин и роза», но это потому, что большинство людей не умеют читать. Над дверью вешают вывеску с парой рисунков, и эта вывеска является и названием, и адресом. На «Скандале и Щелчке» не было вывески, и, когда я наконец спросил Плеймета, что это за название, он ответил, что это фамилии владельцев.

Некоторые загадки не стоит и разгадывать.

Плеймет принялся изучать обстановку. Народу было немного. Пока он выбирал столик, я держался в стороне.

— Мы не будем занимать столы завсегдатаев.

Очевидно, они очень огорчаются, когда случайные посетители незаконно захватывают их привычные места. Плеймет выбрал маленький столик, стоящий посреди маленькой комнаты. Столик казался не таким обшарпанным, как другие.

Плеймет сделал заказ, но платил я. Он попросил подать темное пиво.

— Ты можешь получить любое пиво, если не поленишься прогуляться до следующего трактира, где есть светлое и лагер.

— Разумный подход.

Мне нравится время от времени выпить темного пива. А это оказалось отличным напитком с крепким ароматом солода. Солод я люблю больше, чем хмель.

— Они очень практичны. Вон идет Тополь, я выберу время, когда с ним лучше заговорить.

Я кивнул. Это разумно.

Трактир начал заполняться. Все его посетители, молодые и старые, были как будто на одно лицо. Мне стало интересно, не будет ли у нас трудностей из-за того, что Плеймет здесь единственный черный. Но нет. Скоро эти ребята начали к нам подходить, чтобы поздороваться, при этом они искоса с любопытством поглядывали на меня, но понятия о приличии не позволяли им выказать любопытство открыто. Как только появились подмастерья каретника, Плеймет их сразу узнал.

— Тополь взял подмастерьев только несколько лет назад. Это все война виновата. Он потерял двоих сыновей, внуки тоже не вернулись. Правда, трое еще дослуживают свои пять лет. Может, им повезет.

Подмастерья были далеко не мальчики. Лет по двадцать пять.

— На месте Тополя я бы брал в учение малолеток и воспитывал их, чтобы им не надо было вступать в профессиональные объединения. Подразделениям снабжения всегда нужны каретники.

Плеймет посмотрел на меня так, будто я ничего не понял из того, что он рассказывал мне весь вечер.

— Где он возьмет малолеток? В Лудильном ряду всю ребятню обучают семейному ремеслу.

Ясно. Выходит, я и впрямь ничего не понял.

Вошли уцелевшие на войне сыновья каретника, а затем сам Лео Тополь. Такие существа, как Лео Тополь, большая редкость, этому человеку очень подходило его имя, и он выглядел так, как должен выглядеть каретный мастер. В моем представлении. Тощий старичок, волосатый, с грубой, словно дубленой кожей, умными глазами и огромным запасом жизненной силы. Натруженные руки говорили о том, что он все еще работает. Он стоял очень прямо и уверенно занимал свое место в жизни. Он и его ученики были одной большой счастливой семьей. Он не изображал безразличного ко всему патриарха. Он затеял горячий спор с тремя сыновьями и четырьмя подмастерьями о том, правда ли, что королевские правила превращают танферских футболистов в группки ноющих, трусливых слабаков.

Есть о чем поспорить. Королевские правила вступили в силу до моего рождения.

Карентинский футбол, или регби, теперь такой грубый, что я не пожелал бы стать футболистом даже своему врагу. А единственным правилом старого футбола было не применять холодного оружия.

— Я смотрю, здесь увлекаются футболом.

— Да, это серьезно. Лучшие игроки вышли из Лудильного ряда. В каждом квартале своя команда. Малыши начинают играть в футбол, едва научатся ходить.

Может, жители Лудильного ряда и очень практичны, но умом не блещут. Однако я оставил это соображение при себе. Обычно эти два качества сочетаются с третьим: «Не очень терпимы».

— Я и сам играл, когда был помоложе, — сказал Плеймет.

— Вот это да!

Он один стоит целой команды.