Сорвавшийся союз. Берлин и Варшава против СССР. 1934–1939 - Яков Яковлевич Алексейчик

ни за что белорус не захочет оказать нам помощь», а если так, то «все немецкие учреждения в соответствующих уездах должны быть переполнены нашими людьми, чтобы вся практическая власть оказалась в наших руках». При такой расстановке возможна будет еще одна польская польза: «Все полицейские и коменданты смогут оказывать помощь оружием и боеприпасами нашим вооруженным легионам». В то же время связь с белорусским сопротивленческим движением нужно сохранять, но формально, «используя все в своих интересах», а в тех местностях, где «невозможно договориться с советскими партизанами, выпросить через своих полицейских, комендантов и чиновников установления там полицейских постов, чтобы иметь охрану перед ними».

Пытались ли белорусские партизаны установить боевую связь с командирами формирований Армии Крайовой? Пытались, и неоднократно. Какой была реакция? В этом смысле характерен «ответ командира АК Вагнера командиру советского партизанского отряда «Искра» — 23 ноября 1943 года», копия которого тоже есть в Национальном архиве Республики Беларусь. В нем Вагнер продемонстрировал откровенное высокомерие: «Во-первых хочу вас вывести из заблуждения, будто бы я искал дорогу для переговоров с вами. Партизанские отряды, находящиеся на территории Польши, являются оккупационными отрядами так как и немцы. Что касается угрозы уничтожения польских отрядов, оставляем это на волю бога, одновременно остерегаем вас, что ликвидируем тех людей, которые не являются членами польских отрядов и имеют оружие. Деревни, которые будут сопротивляться вступающим польским отрядам, будем судить полевым судом за измену родине и народу».

Такова была польская констатация, касающаяся сложившейся ситуации. Далее следовали условия, предъявленные советским партизанам: «Если вы хотите совместно работать и вести борьбу против немцев, так должны полностью подчиниться командованию наднеманских польских партизан. Ожидаю вашего уполномоченного до дня 28 сентября 1943 года на этом же самом месте. Ваш уполномоченный должен иметь письменную доверенность для заключения договора. Обеспечим ему свободное возвращение в свой отряд даже в том случае, если есть осужденным польским полевым судом и даже если не заключим договора. Не прибытие вашего представителя на назначенное число будем считать не принятием моих требований и боюсь, что отряду «Искра» светит та же самая судьба, что и другим партизанским отрядам на нашей территории. ВАГНЕР».

Однако даже после такого категоричного ответа попытки белорусских партизан наладить совместные действия против гитлеровцев не прекращались, как говорится, до последнего, о чем свидетельствует и датированная 6 мая 1944 года «Копия письма, адресованного белополякам», ныне тоже хранящаяся в «Фонде Пономаренко». Его текст, как и других документов, приводится с соблюдением всех грамматических и синтаксических особенностей:

«Господам Нуркевичу, Вольскому, Гуре и другим

…Мы никогда не сомневались и не сомневаемся в том, что между поляками и немцами не могло и не может быть никакой дружбы, ибо немец к тому же фашист — это исторический ненавистный враг польского народа. Вам должно быть понятно, что немец терпит вас до поры до времени и держит вокруг Ивенца как заслон от нашествия советских партизан, и вашей же кровью, как ни глупо и не странно, все еще удается им защитить свою волчью шкуру. Мы не мыслим, чтобы вы, именующие себя поляками, до конца превратились в преданных лакеев, рабски покорились и унижались ивенецкой горстке вонючих немецких фашистов. Уму не постижимо, чтобы гордый поляк-патриот не оправдал звания воина, опозорил честь мундира и знак Пястовского орла.

Этим мы вас не агитируем, не просим и не большевизируем, но подчеркиваем, что ваше дальнейшее существование, как банды немецких палачей и прислужников, приведет вас к позорной и бесславной гибели…

Слово за вами! Смерть немецким захватчикам!

С уважением полковник юстиции «Данила».

До прихода Красной армии оставалось каких-то два месяца. Ответа на письмо в архиве нет. Надо полагать, его и не было.

О весьма своеобразном поведении польских формирований в годы той войны вполне однозначно свидетельствует докладная записка «О белопольской организации на территории Лидского района», адресованная уполномоченному ЦК КП(б)Б и Белорусского штаба партизанского движения по Щучинскому Межрайцентру Барановичской области С.П. Шупене. В ней отмечено, что до 1943 года организация не вела «открытой вооруженной борьбы», в то же время, специально подчеркнуто, «до мая 1943 года поляки выступают под фирмой советских партизан и маскируются ношением звездочек, русскими фамилиями и т. д.». Уточним, что подобная манера долгое время была «удобной» для многих польских формирований, поскольку являлась разносторонним намеком. Если вести речь о боевых стычках и диверсиях гитлеровцам, таким образом давалось понять, что «это не мы, а коммунистические партизаны». Местному населению, если допускались грабежи или некое иное насилие, тоже — «это не мы, а красно-звездные». Самим советским партизанам таким вот образом адресовался посыл, что «мы — ваши коллеги по борьбе с общим врагом», и он довольно долгое время воспринимался ими всерьез. Однако, зафиксировано в цитируемой записке, «май м-ц является переломным моментом в истории белопольского движения». Отношение к советским партизанам стало резко обостряться, «в марте — апреле 1943 г. командование белополяков задается целью уничтожить все советские партизанские отряды до Немана, а потом и за Неманом в течение трех месяцев. Белополяки всячески охотятся за Советскими партизанами и строго преследуют всякое проявление симпатии к ним со стороны населения». Результатом совершенного польского поворота стало то, что «на территории, где оперируют белопольские банды, рождается невыносимый террор, направленный в первую очередь против лиц, связанных теперь или в прошлом с Советской властью. Избиваются, расстреливаются и преследуются даже обыкновенные советские служащие, как и вообще белорусские крестьяне. В противовес этому улучшаются отношения с немцами».

О резком обострении отношений между советскими партизанами с польскими подпольными военными формированиями свидетельствует и боевой приказ № 0015 штаба бригады им. Сталина от 30 ноября 1943 года: «Польская банда, осуществляя свои гнусные замыслы, по бандитски, из-за угла убила десятки советских партизан. 18‑го ноября в дер. Дубники легионеры отряда Милашевского обезоружили группу советских партизан, подвергли их нечеловеческим издевательствам, а затем зверски расстреляли. Они по бандитски издевались и издеваются над гражданами, лояльно настроенными к Советской власти и помогающим советским партизанам, запрещали в деревнях читать и распространять литературу и т. д. Генерал-майором ПЛАТОНОМ поставлена задача банду Милашавского — Палка обезоружить как банду наймитов немецкого гестапо».

Генерал Платон на самом деле был В.Е. Чернышевым — командиром Барановичского партизанского соединения и секретарем Барановичского подпольного обкома КП(б) Б. Менее чем через три недели — 6 декабря 1943 года — В.Е. Чернышев разослал установку, которая начиналась двумя грифами: «По прочтению сжечь» и «Только лично». Предназначалась она «Уполномоченным ЦК КП(б)Б по Ивенецкому, Столбцовскому, Лидскому, Лунинскому и Слонимскому межрайцентрам Барановичской области и секретарям подпольных РК КП(б)Б» и посвящалась разъяснению, какие указания «по