Дар волка - Энн Райс

Стюарт снова расплакался.

— Наверное, наркота эта, — сказал он. Сжался в комок, будто маленький ребенок.

Вошла его мама со стаканом шоколадного коктейля в руке.

— Тебе плохо станет, сколько ты его пьешь! — злобно сказала она, с размаху ставя стакан на поднос.

Пришедшая медсестра померила Стюарту температуру. Выяснилось, что она снова повысилась, и медсестра сказала Ройбену, что ему надо уходить. Да, сказала она, конечно же, они начали курс лечения бешенства, и курс антибиотиков, на случай, если с укусом этого существа-волка передалась какая-нибудь зараза. Но Ройбену следует уйти, сейчас же.

— Существо-волк, — повторил Стюарт. — Знает в манерах толк. Эй, вы еще придете, или вам уже достаточно для статьи?

— Я бы хотел приехать завтра утром, посмотреть, как ты поправляешься, — ответил Ройбен. Дал Стюарту свою визитку с адресом в Мендосино и номером телефона на оборотной стороне. А потом написал Стюарту остальные номера, в книжке «Игра Престолов», которая была у парня.

По пути Ройбен оставил визитку на больничном посту. Если что-то будет меняться, позвоните, попросил он. Если этому парню было бы суждено умереть, наверное, это бы уже случилось, подумал он.

Потом встретил врача, Энджи Катлер, на выходе из лифта. Настоятельно посоветовал ей связаться с Грейс Голдинг, поскольку той уже довелось пройти через все эти процедуры, когда он был ранен и лежал в больнице. Попытался говорить об этом с максимальной тактичностью, но в глубине души он был уверен, что назначенное матерью лечение помогло ему выжить. Доктор Катлер охотно пошла на контакт, куда охотнее, чем ожидал Ройбен. Она была моложе Грейс, хорошо ее знала и очень уважала. И вообще оказалась очень доброй женщиной. Ройбен дал ей визитку.

— Если что-то будет нужно или что-то случится, звоните в любое время, — сказал он, пробормотав что-то насчет того, что ему самому довелось пройти через такое.

— Я о вас все знаю, — ответила Катлер, приветливо улыбаясь. — Очень рада, что вы приехали повидать мальчика. Поначалу он едва жив был, но у него потрясающий потенциал восстановления. Просто чудо. Видели бы вы, с какими синяками и ранами его привезли.

Спускаясь в лифте, Ройбен позвонил Грейс и принялся настаивать на том, чтобы она связалась с местным врачом. Парня действительно укусили, это оказалось правдой.

Мать мгновение молчала.

— Ройбен, если я начну говорить врачу обо всем, что наблюдала в твоем случае, не думаю, что она проникнется ко мне доверием, — напряженным голосом проговорила она.

— Я это знаю, мама, я понимаю. Понимаю. Но может быть нечто важное, на самом деле, чем ты сможешь с ней поделиться, сама понимаешь. Какие антибиотики ты применяла, как проводила курс лечения бешенства, все, что угодно, что помогло бы этому мальчишке.

— Ройбен, я действительно не могу ей позвонить, вот так, как гром среди ясного неба. Единственный, кто реально интересовался тем, что я наблюдала в твоем случае, — доктор Ясько, а ты с ним общаться не желаешь.

— Да, мама, понимаю. Но сейчас речь о лечении этого мальчишки после укуса, вот и все.

И он вдруг почувствовал озноб.

Вышел из больницы и пошел к машине. Снова начался дождь.

— Мама, я прошу прощения за то, что не остался и не поговорил с доктором Ясько. Я знаю, что ты этого хотела. Возможно, если тебе от этого лучше будет, я соглашусь поговорить с ним в ближайшее время. А если бы я остался, к тому времени, как мы бы проезжали Санта-Розу, Стюарт Мак-Интайр уже был бы мертв.

Повисло молчание. Он уже подумал, что связь пропала, но Грейс снова заговорила, так, будто это кто-то чужой говорил ее голосом.

— Ройбен, почему ты вообще уехал в Мендосино? Что с тобой происходит на самом деле?

И как ему было ответить?

— Мама, не сейчас, прошу. Я здесь весь день просидел. Если сможешь, просто позвони врачу, просто предложи помощь, скажи, что имела дело с подобным случаем…

— Что ж, слушай. Тебе надо сделать последний укол, в курсе лечения бешенства. Завтра. Ты это помнишь, так?

— Совсем забыл.

— Ну, Ройбен, я тебе каждый день писала об этом, целую неделю. Завтра будет двадцать восемь дней, и тебе нужно сделать последний укол. У этой прекрасной женщины, Лауры, есть телефон? Она отвечает на звонки? Может, мне через нее все передавать?

— Я постараюсь больше так не делать, клянусь.

— О'кей, тогда слушай. Мы собирались прислать к тебе медсестру, чтобы она укол сделала, но, если хочешь, я могу связаться с врачом из Санта-Розы, сказать ей, какой укол тебе сделать завтра утром, когда ты приедешь к этому мальчику. С этого можно начать разговор, и, если она сочтет, что может узнать от меня что-то полезное, что-нибудь, чем я могу с ней поделиться, что ж, поглядим, что получится.

— Мама, это было бы просто отлично. Ты у меня просто золото. Неужели и правда прошло двадцать восемь дней с той ночи?

Казалось, минуло столетие. Его жизнь изменилась, целиком и полностью. А прошло всего лишь двадцать восемь дней.

— Да, Ройбен, когда мой любимый сын с таким же именем исчез, и вместо него появился ты.

— Мама, я тебя просто обожаю. Когда-нибудь я смогу ответить на все вопросы и решить все проблемы, и тогда в наш мир вернется гармония.

Она рассмеялась.

— Вот теперь это похоже на моего Малыша.

И повесила трубку.

Он стоял рядом с машиной.

У него возникло странное ощущение, неприятное, но не ужасное. Он мельком представил себе будущее, как он сидит у камина в гостиной в Нидек Пойнт с матерью, рассказывая ей все. Представил их разговор, тихий, доверительный, то, что он рассказал ей обо всем, что она приняла это, предлагая ему в помощь все свои знания и умения, свою уникальную интуицию врача.

В том мире не было места доктору Акиму Ясько или кому-то еще. Только он и Грейс. Грейс, знающей, понимающей, помогающей ему понять, что с ним произошло. Грейс, которая была бы там.

Но это просто невозможно, все равно, что представить себе ангелов, во тьме ночи сидящих на спинке его кровати и охраняющих его сон.

Он представил себе мать во время этого разговора наедине, и она вдруг обрела зловещий вид, испугав его. В ее глазах был злобный блеск, а лицо ее было наполовину скрыто тенью.

Он вздрогнул.

Такого никогда не случится.

Это тайна, которой можно поделиться с Феликсом Нидеком, с Лаурой, на веки вечные, сколько бы это ни продлилось. Но с кем-то другим… кроме, наверное, этого острого на язык мальчишки с ярким взглядом и веснушками по всему лицу, ухмыляющегося, который сейчас был здесь, наверху, и поправлялся чудесным образом. Пора домой, к Лауре, домой в Нидек Пойнт. Никогда еще он не ощущал этот дом таким желанным убежищем.