Берия. Арестовать в Кремле - Анатолий Сульянов

Я не относился к ближайшему окружению Лаврентия Павловича, мое дело — документация, но из разговоров тех, кто заходил к шефу, я догадывался, что готовится какое-то важнейшее событие, тщательно скрываемое от всех, кто хоть чуть-чуть отстоял от министра. В органы МВД продолжали направляться шифровки министра с требованием поддержания высокой готовности, возможных учений по плану центра, необходимости усиления борьбы с преступниками. Теперь-то стало ясно, что амнистия после смерти Сталина была задумана как прикрытие операции по захвату власти. Как-то в бумагах промелькнула дата 27 июня. Наверное, решил я, это день начала учений войск МВД по плану центра с изменением дислокаций, совершением длительных маршей…»

33

О готовящихся крупных учениях войск МВД Хрущев узнал случайно; позвонили первый секретарь Львовского обкома партии З. Т. Сердюк, один из тех, кому Никита Сергеевич доверял, и прибывший в Москву на совещание начальник УВД области на Украине Строкач и попросили о встрече. То ли система контроля не сработала, то ли Берия в спешке просмотрел тексты прослушиваемых телефонных разговоров, но встреча состоялась. Из уст работника внутренних дел Никита Сергеевич узнал о непрерывных шифровках с требованиями усиления бдительности и готовности, о готовящихся учениях войск МВД, об угрозе Берия рассказчику, когда тот попытался защитить секретаря обкома партии.

— Дела, Никита Сергеевич, плохи. Вам в Москве многого и не видно, а нам в глубинке все видать, — вздохнул областной начальник УВД. — Все идет к тому, что Берия скоро власть будет брать. Ждать больше нельзя.

Хрущев слушал и в знак согласия кивал большой лысой головой. Время не ждет, это точно. С чего начать? Кого взять в союзники? То, что Берия, захватив власть, уничтожит весь Президиум ЦК, сомнения не было. Сталин не побоялся уничтожить 70 процентов делегатов XVII съезда партии. Прольется кровушка людская, полетят головы сотен тысяч людей, побредут за колючую проволоку миллионы граждан.

И Хрущев, надо отдать должное его личному мужеству, решил действовать. Один в поле не воин, нужна группа единомышленников, и в первую очередь те, кто имеет власть и силу. Надо начать с Булганина. Вместе работали в Москве, сначала Николай Александрович трудился директором электролампового завода, потом, в то страшное время массовых арестов, — председателем Моссовета, в войну — членом военного совета фронтов.

Долго не могли найти подходящее место встречи; ищейки Берия неотступно следовали за каждым членом Президиума, подслушивали разговоры, следили за теми, кто виделся с секретарем ЦК. Решили «случайно» уединиться на даче, оставив автомобили у ворот, можно, в конце концов, прогуляться после восемнадцатичасового рабочего дня.

— Я, Николай Александрович, к тебе первому обращаюсь. Речь идет о прохвосте Берия. Он уже войска стягивает. Время торопит. Надо что-то делать! Он же может захватить всех нас поодиночке и, не задумываясь, расстреляет в ту же минуту. Согласен?

— Конечно, Никита Сергеевич. Я — с тобой. Можешь положиться на меня. Московский округ надежен, в Москве две дивизии: Кантемировская и Таманская, в Кубинке — авиационная дивизия.

— Постой, постой, Николай Александрович. Ты, разумеется, знаешь командующего Московским военным округом Артемьева, но знаешь ли ты, что он — воспитанник МВД, командовал дивизией внутренних войск, работал в наркомате внутренних дел начальником управления.

— Не подумал, Никита Сергеевич. Надо что-то предпринять с Артемьевым. Хороший он командующий, исполнительный, решительный, честный.

— Я не хочу чернить человека: я плохо знаю генерал-полковника Артемьева. Да, честный. Да, решительный. Но в особой обстановке, когда заговорят пушки Берия, неизвестно, как себя поведет. А если он повернет не в нашу сторону?

— Будем думать…

На этом и порешили.

Хрущев через несколько дней увлек на прогулку Маленкова. Долго ходили по тропинке, пока «наблюдатели» из охраны не скрылись в машинах. Как-то поведет себя Маленков — друг Берия?..

— Георгий, я к тебе с неожиданным предложением, — осторожно начал Хрущев с присущей ему откровенностью. — Шел и думал, а вдруг не примешь моей пропозиции, тогда — секир башка! Мне стало известно, что твой дружок Берия готовит большие маневры в центре страны, войска свои стягивает. Не к добру все это. Генерала Сладкевича срочно отозвал из Германии в Москву и назначил начальником штаба Управления внутренних войск МВД. И не только его одного. Своих людей собирает.

— Неужели? — искренне удивился Маленков. — Не знал. А с какой целью?

— Подумай хорошенько. Разве ты не видишь, как он себя ведет на Президиуме? Хозяин-барин! И неспроста. А станет им — нам всем головы поотрывает. И не только нам, много крови прольется в варфоломеевскую ночь.

Никита Сергеевич заметил, как заколебался Маленков; Георгий Максимилианович то засовывал руки в карманы широких брюк, то вынимал их, потирая ими, то разглаживал массивный подбородок, не поднимая головы, глядя себе под ноги.

— Он — твой друг, — продолжал Хрущев. — Но ты, конечно, не забыл, как он бросил тебя на съедение Сталину в 1946 году, когда тот решил убрать тебя из Москвы в Среднюю Азию. Мог же он тебя защитить? Мог. Но не сделал этого. Я не хочу много говорить, да и не знаю многого в ваших отношениях, но он заметно тянется к тебе. Мне думается, все это до поры до времени. Вспомни историю. После смерти Ленина партией и страной руководила «тройка»: Сталин, Зиновьев и Каменев. Больше того, Зиновьев и Каменев громили сторонников Троцкого, а его самого, по их предложению, вывели из Политбюро. На Пленуме ЦК в январе 1925 года с требованием исключить Троцкого из партии выступили опять Зиновьев и Каменев. Они «защищали» Сталина от Троцкого, поддерживали генсека везде и всюду. А что сделал Сталин, став диктатором? Он убрал с политической арены сначала Каменева, потом Зиновьева, а позже — расстрелял их обоих. Они слишком много знали о диктаторе, и они стали лишними и ненужными генсеку. Помни это, Георгий.

Маленков долго молчал, принимая решение, ходил, насупив взгляд.

— Я это понимаю, Никита Сергеевич. Надо все тщательно продумать, до мелочей. Ты говоришь, он готовит учения и стягивает к центру свои войска, а это проверено?

— Все источники подтверждают.

— Ты говорил с Булганиным? Чем он располагает?

Хрущев рассказал о беседе с маршалом.

— Тебе, Георгий, надо для отвода глаз залечь на недельку в кремлевскую больницу и там, в Барвихе, подготовить доклад на Президиум о преступлениях Берия.

— Лаврентий — хитрый лис! Будет навещать, присматриваться, вынюхивать.