Мир совкового периода. Четвертая масть - Игорь Черемис

– И что же это?

– Почему вы решили устроить переворот именно сейчас?

На этот раз пауза была более долгой.

– Так... ну-ка прикури мне ещё одну, – он протянул мне свою пачку, и потом сделал пару долгих затяжек. – Тебе это действительно важно? Или просто интересно?

Я тоже немного подумал.

– Больше, конечно, интересно, – признался я. – Но и важно – тоже.

– Так не бывает, – отрезал Валентин. – Выбери что-то одно.

– Это же не лотерея, – парировал я. – Тут можно и два варианта выбрать. Если позволите, я поясню... время же вроде есть?

– Есть, там пока готовятся, – он кивнул в нужном направлении. – Ну поясни.

– Да это просто, думаю, вы и сами уже догадались. Помните, я рассказывал вам о том, что в будущем появились развлекательные книги о таких, как я, о попаданцах? – Валентин кивнул. – Я их читал, восхищался их героями, их знаниями и способностями менять историю. Ну а когда сам оказался в этой ситуации, то понял – я вообще не знаю, что нужно сделать, чтобы что-то изменить. Я не знаю, к кому обратиться, чтобы на Чернобыльской АЭС не стали проводить тот эксперимент, который закончился катастрофой, кому рассказать, что через три года надо будет эвакуировать людей из Спитака, чтобы число жертв было не несколько десятков тысяч, а ноль. Книжные попаданцы бежали к главным, а что делать мне? Идти к Черненко? Он умрет задолго до этих событий и со здоровьем у него не очень... к тому же я просто не знаю, как попадают на прием к правителям такого уровня – это мне тоже нужно было узнать. А поверит ли он мне? Не знаю, я мог и доказать ему, что говорю правду, но мог отправиться прямиком в дурку. Ещё и распад Союза – это спустя тридцать лет всё было очевидно, а когда я попробовал привести мысли в порядок уже здесь, то просидел неделю в библиотеке... зазря просидел. Ну а потом с вами познакомился, признался, что-то рассказал... сумбурно рассказал. А вы – раз, и решили брать власть. Вот мне и интересно, что из моих рассказов повлияло на вас, почему вы выступили? Ведь в той моей жизни ничего подобного не было... сами же говорили, что наш ГКЧП опоздал, причем конкретно.

– Хм... ты и сейчас говоришь очень сумбурно, – сказал Валентин. – Но я тебя понял. Тебе интересно, что мы услышали в твоих рассказах?

Я кивнул.

– Пожалуй, да. Не то, что я рассчитываю снова попасть куда-нибудь ещё, но никогда не знаешь, что пригодится в жизни.

– Предусмотрительно, – он усмехнулся. – Но вряд ли я открою тебе какие-то тайны. И вряд ли ты сможешь их использовать, даже если вдруг на твоем жизненном пути снова когда-нибудь возникнет аналогичная аномалия. Впрочем, если так случиться – сразу иди к Михал Сергеичу и проси разыскать меня. А мне назови те две фамилии предателей в комитете. Остальное мы сделаем сами.

Я не поверил своим ушам.

– И всё? – недоверчиво переспросил я. – А все эти рассказы про Горбачева, про перестройку, про тот же ГКЧП, про распад страны, наконец? Они что – вам совсем никак не помогли?

– Разве что укрепили нас в нашей правоте... – Валентин с сожалением посмотрел на то, что осталось от сигареты, и отшвырнул её в траву.

– Мда... – протянул я рассеянно. – Не получилось из меня прогрессора.

– Стругацкие? – блеснул эрудицией Валентин.

– Они самые...

– Эй, ты не раскисай, – он ободряюще хлопнул меня по плечу. – Всё-таки первый камешек, который сдвинул лавину, был именно твоим.

– Да, но я и не подозревал, что... я же тогда вообще не знал, что говорить, нёс первое, что в голову пришло.

– Иногда