Круг Земной - Стурлусон Снорри

Когда ярл кончил свою речь, поднялся конунг шведов. Он грубо отверг предложение мира и обрушился на ярла за то, что тот заключил мир с Толстяком и завел с ним дружбу. Он обвинил Рёгнвальда в измене и сказал, что тот заслуживает изгнания из страны. Он сказал, что всё это Рёгнвальд сделал по наущению своей жены Ингибьёрг и что было большой глупостью брать в жены такую женщину. Он говорил долго и был сильно разгневан и очень поносил Олава Толстого. Когда он кончил говорить и сел, сначала было тихо.

Тут поднялся Торгнюр. Когда он встал, встали и все бонды, которые раньше сидели, а те, кто стоял поодаль, протиснулись вперед, чтобы лучше слышать, что скажет Торгнюр. Поднялся сильный шум из-за толкотни и бряцания оружия. Когда шум стих, Торгнюр сказал:

– Теперь конунги шведов ведут себя совсем не так, как бывало прежде. Торгнюр, мой дед, помнил уппсальского конунга Эйрика сына Эмунда. Он рассказывал, что когда тот был в расцвете сил, он каждое лето набирал войско и отправлялся походом в разные страны. Он подчинил себе Финнланд, Кирьяланд, Эйстланд, Курланд и многие земли на востоке. Еще и сейчас можно видеть построенные им земляные укрепления и другие сооружения. Но он все же не был столь высокомерен, чтобы не слушать тех, у кого к нему было важное дело. Торгнюр, мой отец, долгое время был с конунгом Бьёрном и хорошо знал его нрав. Пока Бьёрн правил, его могущество росло и крепло, а не становилось меньше. Однако и он был добр к своим друзьям. Я помню и конунга Эйрика Победоносного. Я был с ним во многих походах. Он увеличил владения шведов и никому не позволял посягать на них, но и он всегда прислушивался к нашим советам. А конунг, который теперь правит, не позволяет никому говорить ничего, кроме того только, что ему по вкусу, и тратит на это все силы, а те земли, которые должны платить ему дань, он растерял из-за своей нерешительности и слабости. Он пытается удержать за собой Норвегию, чего не делал ни один конунг шведов, и навлекает этим беды на многих людей. Мы, бонды, требуем, чтобы ты заключил мир с Олавом Толстым, конунгом Норвегии, и отдал ему в жены свою дочь. Если ты захочешь вернуть те земли в Восточных Странах, которыми раньше владели твои предки и родичи, мы все пойдем за тобой. А если ты не пожелаешь сделать то, что мы требуем, мы восстанем против тебя и убьем тебя. Мы не хотим терпеть немирье и беззаконие. Так раньше поступали наши предки: они утопили в трясине на Мулатинге[262] пятерых конунгов за то, что те были такими же высокомерными, как ты. А теперь отвечай, каково будет твое решение.

Тут бонды стали бряпать оружием, и поднялся сильный шум. Тогда встает конунг и говорит, что он сделает всё, как хотят бонды. Он говорит, что так делали все конунги шведов: они всегда поступали так, как решали бонды. Тогда бонды перестали шуметь.

Потом говорили знатные люди, конунг, ярл и Торгнюр. Они согласились на условия конунга Норвегии и заключили с ним мир от имени конунга шведов. Там же на тинге было решено, что Ингигерд, дочь конунга Олава, будет выдана замуж за Олава конунга сына Харальда. Конунг обещал ярлу выдать свою дочь за Олава и поручил ему позаботиться об этой женитьбе. На этом тинг закончился, и все разошлись. Перед отъездом домой ярл повидался с Ингигерд конунговой дочерью, и они обсудили предстоящую женитьбу. Она послала Олаву конунгу шелковый плащ с золотым шитьем и серебряный пояс.

Ярл направился обратно в Гаутланд, и Бьёрн поехал с ним. Бьёрн погостил еще немного у ярла и потом отправился со своими людьми обратно в Норвегию. Когда он встретился с Олавом, он рассказал ему, чем кончилась его поездка. Конунг благодарит его за то, что тот сделал, и говорит, что большая удача сопутствовала ему, раз ему удалось выполнить поручение конунга во время такого немирья.

LXXXI

В начале весны Олав конунг отправился к морю, велел снарядить корабли и набрал людей. Весной он поплыл по Вику к Лидандиснесу, а оттуда на север в Хёрдаланд. Он послал гонцов к лендрманнам, созвал самых могущественных людей со всей округи и наилучшим образом подготовился к поездке к своей невесте. Свадьба должна была состояться осенью у границы на восточном берегу реки Эльв.

Олав конунг повсюду возил с собой слепого конунга Хрёрека. Когда у того зажили раны, Олав дал ему в услужение двух человек и позволил ему сидеть на почетной скамье рядом с собой. Он велел давать ему лучшие одежды, хорошо его кормить и поить, так что Хрёрек жил ничуть не хуже, чем раньше. Хрёрек был молчалив и отвечал неохотно и скупо, когда к нему обращались. У него была такая привычка: он приказывал своему слуге выводить его на прогулку туда, где никого не было. Там он начинал избивать слугу, а когда тот убегал от него, он жаловался Олаву конунгу, что слуга не хочет ему служить. Олав конунг сменял ему слугу, но повторялось то же самое, и ни один слуга не задерживался долго у Хрёрека. Тогда Олав велел сопровождать Хрёрека и ухаживать за ним человеку по имени Свейн. Этот Свейн доводился родичем Хрёреку и был раньше его человеком. Хрёрек по-прежнему был молчалив и держался нелюдимо. Но когда они со Свейном оставались наедине, Хрёрек становился оживленным и разговорчивым. Он вспоминал многое из того, что было раньше, и то, как ему жилось, когда он был конунгом. Он говорил о своей прежней жизни и не забывал о том, кто отнял у него его могущество и благополучие и сделал его нищим.

– Но всего тяжелее мне то, – говорил он, – что ты и другие мои родичи, которые подавали надежды, оказались такими выродками, что не мстят за позор, покрывший наш род.

Так он часто жаловался. Свейн отвечает ему, что очень уж у них могущественные противники и мало надежды на успех. Хрёрек сказал:

– Зачем бы мы стали дольше терпеть позор и унижение, если бы не было надежды на то, что я слепой смогу одолеть того, кто захватил меня спящим? Пока мы живы, убьем Олава Толстого. Он сейчас не боится за свою жизнь. Я скажу, что надо сделать. Я и сам не пожалел бы своих рук, если бы мог ими пользоваться. Но из-за своей слепоты я не могу, и поэтому ты должен его убить. А когда Олав будет убит, то я думаю, что власть захватят его недруги, и может статься тогда, что я стану конунгом, а ты будешь моим ярлом.