Путь к звездам. Из истории советской космонавтики - Анатолий Александров

— Я не ошибусь, если скажу, что никто из сотрудников «Молодой Гвардии» не был дома у Сергея Павловича. Мне посчастливилось у него быть много раз. Это — музей космонавтики в миниатюре. Я был на его даче в Сочи. Его жена, Нина Ивановна, жива. Давайте вместе к третьей годовщине со дня смерти Королева подготовим большой интересный материал. Я обещаю принять в этом издании активное участие.

В три часа пополудни, в тот же день, Юрий присутствовал на предварительной подготовке к полетам. В дневнике, вечером, он сделал короткую запись: «Разрешены полеты 27 марта в одной из авиачастей. Я в них участвую. На телевидении готовится большая передача к Дню космонавтики. Генерал Кузнецов получил письмо от руководителей Останкинского телецентра с просьбой поучаствовать в праздничном „Огоньке“. Начальник Центра подготовки еще не решил, кто от нас конкретно примет в нем участие».

Вечером 27 марта, несмотря на полеты, он вместе с дочками собирался опять навестить Валюшу в больнице… Не приехал.

В тот летный день в тренировочных полетах, кроме Гагарина, должен был участвовать полковник Николаев, а полковник Леонов готовил не летавших еще космонавтов к парашютным прыжкам в соседнем квадрате. Готовились Шаталов, Волынов, Елисеев, Кубасов, Филипченко, Волков, Горбатко, Рукавишников.

В кабинете полковника Серегина на командном пункте начальник Центра подготовки генерал Кузнецов тщательно проверял летную книжку Гагарина, правильность ее заполнения, общий налет. Дал «добро» на участие в полетах.

Юрий прошел в класс предварительной подготовки. Начальник связи полка Понкратьев предложил Гагарину проверить данные запасных аэродромов в Щелково и Монино. Юрий достал планшет, сверил свои контрольные записи.

В класс предварительной подготовки вошли Серегин и Кузнецов. Командир полка распорядился:

— Проводите предварительную подготовку!

Заместитель командира Сухинин начал постановку задач. Затем выступили руководитель полетами, дежурный штурман, главный инженер и начальник связи.

Полковник Серегин слушал сообщения начальников служб, просматривал полетные листы, собственноручно правил их в отдельных местах, потом отыскал глазами того «учлета», чей документ оказывался в его руках, утверждал его право на полет в этот день.

— Через два часа резко ухудшится погода, Юрий Алексеевич, — тихо предупредил Гагарина командир полка.

— Мы успеем отлетать при сносной погоде, Владимир Сергеевич, — уверенно отозвался заместитель начальника Центра подготовки.

Тут же Серегин и Гагарин отправились на аэродром и в десять девятнадцать взлетели. В полете предстояло выполнить несколько обязательных упражнений: виражи с креном тридцать градусов, витки малой спирали, пикирования и выходы боевым разворотом. Завершалась программа выполнением двух «бочек».

В десять двадцать шесть УТИ МиГ-15 под бортовым номером 18 занял свою зону и получил разрешение продолжать выполнение контрольной программы.

В десять тридцать Гагарин запросил разрешение на переход с курса «70» на курс «320» и получил «добро» от руководителя полетов. Через четыре минуты он должен был завершить разворот на привод и доложить о начале снижения до высоты круга. Доклада об этом не последовало. На запрос руководителя полетов «625-й» не ответил. Все борта, находящиеся в том районе, попросили связаться с самолетом Гагарина — Серегина. Он молчал.

Через сорок пять минут, когда стало ясно, что горючего на «спарке» Гагарина — Серегина не осталось, тревога охватила всех занятых на полетах… По радио последовали команды: «Всем самолетам, готовым к взлету, выключить двигатели. Всем летчикам прибыть в штаб. Поднять в воздух транспортный Ил-14».

Пошло томительное время надежды. Включаются дополнительные радиоэлектронные средства. В воздух поднимаются поисковые вертолеты. Комплектуются наземные поисковые группы.

Наконец с борта Ил-14 поступает донесение:

— Южнее поселка Новоселово в лесу видна большая воронка…

Поисковая группа полка тотчас отправляется к месту возможной катастрофы, указанной самолетом-разведчиком.

Истребитель УТИ МиГ-15 Гагарина — Серегина столкнулся с землей в десять тридцать одну минуту ровно…

Что же произошло за эту минуту?

Вслед за «спаркой» Гагарина — Серегина в воздух поднялся «614-й», тоже учебная «спарка», которая облетывала двигатель после ремонта. В момент катастрофы она находилась в соседней зоне. А через минуту после взлета «625-го» руководитель полетов разрешил взлет паре МиГ-21. Он предупредил пилотов, что где-то рядом находится «625-й», но оба летчика ответили Сухинину, что никаких других машин они по курсу не видят.

В связи с резким ухудшением погодных условий парашютные прыжки были отменены. Полковник Леонов отдал команду своим коллегам возвращаться в Звездный, а сам машинально посмотрел на часы, подумал: «Сейчас Гагарин — Серегин должны заходить на посадку, но что-то не слышно привычного гула двигателя?» И тут до слуха Алексея докатилось эхо сильного взрыва…

Юрий не приехал к жене в больницу 27 марта. Такое случалось редко, чтобы он не выполнил свое обещание. Ближе к вечеру Валюшу охватило беспокойство. Она набрала номер домашнего телефона… Занято! Повторила набор еще несколько раз, но результат получился тот же. Тогда набрала номер соседей, Волыновых. Тамара ответила, что Юрий еще не вернулся с полетов, но дома все в порядке. Мария уложила девочек спать, а телефон у них почему-то испортился. Утром телефон тоже не работал.

В половине двенадцатого в палату вошли Терешкова, Николаев и Попович. Один их вид все сразу сказал Валюше. Она присела на краешек кровати, машинально спросила:

— С Юрой несчастье?.. Что произошло?.. Когда?

— Вчера утром их самолет не вернулся из зоны, — тихо сказал Павел. — «Спарку» Юрия и полковника Серегина нашли в лесу в полдень под Киржачом… Это во Владимирской области…

Мать собралась с духом и отправилась на лесную могилу любимого сына только летом. Рядом с Алексеем Ивановичем она долго стояла над воронкой, низко склонив голову. Потом, не сказав никому ни слова, медленно обошла поляну и, ступая с осторожностью, скрылась за деревьями. Когда вернулась, сказала:

— Вот, собрала… Остальное, похоже, ушло с Юрашей в землю.

На ладонях Анны Тимофеевны лежали рваные куски дюраля — обшивки его истребителя, разбросанные взрывом по округе.

— Осиротил нас сын, Нюра, в день моего рождения… Осиротил, — тихо, повернувшись к жене, сказал Алексей Иванович.

Валюша подошла к матери, обняла ее за плечи, чтобы успокоить. Сама она за три минувших месяца уже как-то смирилась с горечью дорогой утраты, всячески сдерживалась на людях. Мать и жена долго стояли молча, прижавшись друг к другу…

В адрес Гагариных шло несметное число соболезнований. Жена бывшего гжатского партийного секретаря Регина Федоренко откликнулась в числе первых:

«Дорогие Анна Тимофеевна и Алексей Иванович!

Ваш сын не умрет никогда. Он ведь человек-легенда! Мужайтесь. Вы дороги всем людям как родители Юрия Гагарина».

Позднее правительственная комиссия по расследованию причин катастрофы «625-го» установила:

«На самолете разрушений и отказов агрегатов и оборудования в полете не имелось… Пожара и взрыва на самолете не было… Двигатель в момент столкновения с землей работал… Электрическая сеть самолета находилась под током… Кислородная система была исправна… Экипаж находился в работоспособном состоянии. Позы обоих летчиков до конца были рабочими…»

Через два с половиной месяца после полета Берегового принял старт «Союз-4» Шаталова. Цифра у Владимира выдалась неудачная. Он оказался уже тринадцатым. Но полковник Шаталов не сетовал. Его «Амур» взлетел с Байконура 14 января. Через сутки стартовал многоместный «Союз-5». На его борту — трое смельчаков: Волынов, Елисеев и Хрунов. Экипажам двух пилотируемых кораблей предстояло состыковаться, образовать первую орбитальную станцию. Когда это произошло, Елисеев и Хрунов, облачившись в скафандры, через открытый космос перешли в «Союз-4» и вместе с Шаталовым через двое суток полета благополучно возвратились на Землю.

Не так получилось у командира «Союза-5» Волынова. Он приземлялся через сутки. Посадка у Бориса получилась отнюдь не «мягкой». На заключительном этапе спуска корабля возникла похожая ситуация, что и у «Союза-1» с Комаровым на борту. В расчетное время не произошло разделение спускаемого аппарата с бытовым и приборным отсеками. Панели солнечных батарей закручивали корабль, и он, беспорядочно вращаясь, в потоке огня с большой скоростью несся к Земле. Только взрыв топливных баков тормозной двигательной установки позволил освободиться от лишних отсеков. Автоматика была уже не в состоянии стабилизировать «Союз-5», и он продолжал вращаться.