Кампанелла. Последний маг эпохи Ренессанса - Альфред Энгельбертович Штекли

Урбан чувствовал в помощи Кампанеллы большую нужду. Его опять стали часто вызывать во дворец. Когда тяжело заболел сынишка Таддео, Кампанелле снова пришлось пустить в ход свои «астрологическо-терапевтические средства».

В день св. Рокко какая-то чудовищная птица невиданных размеров села на фигуру ангела, которая венчала купол замка, где жил папа. Птица долго не улетала. Весь Рим сбежался поглазеть на нее. Зловещее предзнаменование!

Мостро, Ридольфи и кардинал Франческо Барберини без устали изыскивали способы, чтобы отдалить Кампанеллу от папы. Они нашли некого францисканца по имени Инноченцио, славившегося безупречной жизнью, редкой набожностью и даром предсказывать будущее. Если папа не может жить без кудесников и волхвов, то пусть он лучше пользуется услугами фра Инноченцио, который черпает свою силу из общения с католическими святыми, а не из преступного сговора с дьяволом, как это делает Кампанелла.

Тайные интриги продолжались с неослабевающей силой. Кампанеллу не допускали к папе, мешали ему работать, злили постоянной слежкой, не разрешали печатать книг. Инквизиция, несмотря на заступничество Урбана, по-прежнему видела в нем опаснейшего человека, мятежника и ересиарха, которого лишь безвыходное положение заставляло надевать маску благочестия и ортодоксии. Ему старались чинить препятствия, где только могли. Он собирался прочесть курс лекций о Фоме Аквинском – ему запретили их. Мотивировка была несложной: он не является последователем его учения.

Он хотел принять участие в издании сочинений Альберта Великого, но его кандидатуру отвели как неподходящую. Урбан, который стал более спокойно относиться к предсказаниям – уж слишком многие из них не исполнялись! – начал внимательно прислушиваться к тому, что говорили о Кампанелле Франческо и Мостро. Томмазо чувствовал, что отношение папы к нему портится с каждым днем.

Ему тем более досаждали происки врагов, что здоровье его никуда не годилось, и недуги то и дело сваливали его в постель. Он часто думал о Галилее. Как было бы чудесно прожить целый год в каком-нибудь загородном доме и заниматься разрешением важнейших проблем, стоящих перед наукой! Он согласился бы переселиться во Флоренцию, если бы великий герцог не имел ничего против. Кампанелла написал об этом Галилею. Но ответа не получил – то ли из-за того, что в некоторых районах Тосканы свирепствовала чума, то ли из-за плохой работы почты.

Глава двадцать третья

Снова заговор!

Тяжелые обстоятельства, окружавшие Кампанеллу, постоянно заставляли его тратить драгоценное время на занятия, к которым не лежала душа. Однако его сокровенные мысли были те же, что и в юности. Он по-прежнему мечтал об изгнании испанцев с родной земли. Внимательно следя за событиями, происходившими на юге Италии, он обдумывал планы освобождения. Да, Неаполитанское королевство было действительно хитрой приманкой, которую дьявол бросил, чтобы поссорить испанцев с французами. Кампанелла видел, что справиться с Испанией будет не легко. Обсуждая с молодыми калабрийцами создавшуюся обстановку, он все больше приходил к выводу, что выступить против испанцев следует тогда, когда можно будет рассчитывать на помощь Франции. Томмазо Пиньятелли, самый нетерпеливый из учеников Кампанеллы, весь горел от страстного желания немедленно ринуться в борьбу. Сколько же придется ждать, пока будет достигнута секретная договоренность с Францией?

Кампанелла убедил его, что на это не потребуется много времени. Не зря он давно уже вступил в тесные сношения с французским послом, часто бывает в его резиденции и ведет долгие беседы. В посольстве он встречает людей, которые проявляют большой интерес к его философским сочинениям и политическим идеям. Граф Брассак, посол, сообщил о Кампанелле своему правительству и постоянно пишет о нем влиятельным родственникам и друзьям. Пиньятелли с радостью воспринял это известие, и Кампанелла, отправляясь к Брассаку, стал брать его с собой.

Среди знакомых французов находился и Габриэль Ноде, молодой поэт, изучавший медицину в Париже и Падуе. Он служил библиотекарем у кардинала Баньо. Ноде относился с великим уважением к Кампанелле и не жалел усилий, чтобы слава о нем широко распространилась по Франции. Они настолько сблизились, что встречались два-три раза в неделю. Ноде умолял Кампанеллу, чтобы тот использовал его в качестве секретаря и позволил бы ему помогать в работе над новыми произведениями. Он обещал быстро опубликовать их в Париже или Лионе. Кампанелла внял его просьбам и продиктовал ему «Книгу о моих собственных сочинениях» и автобиографические заметки, озаглавленные «Жизнь Кампанеллы».

Видный французский философ Пьер Гассенди, несмотря на молодость, известный своей смелой критикой Аристотеля, сперва через Ноде прислал приветы Кампанелле, а потом вступил с ним в переписку. Гассенди старался быть в курсе работ итальянских ученых и высоко ценил Галилея. Кампанелла ответил Гассенди письмом, где не только выразил свою полную уверенность в правильности системы Коперника, но и высказал горечь, что ее нельзя исповедовать в открытую. Вскоре Кампанелла стал обмениваться письмами и с другом Гассенди, Клодом Пейреском, который учился у Галилея в Падуе и теперь, живя в своем поместье в Провансе, продолжал испытывать пристрастие к естественным наукам и философии. Чем больше укреплялись связи Кампанеллы с французами, тем сильнее и ожесточеннее становились нападки со стороны его римских врагов.

Мостро всегда и везде оправдывал свое прозвище. Его двуличие, непостоянство, лживость и злость были воистину чудовищными. Ему ничего не стоило сегодня проклинать то, чем он восторгался вчера. И каждый раз он ссылался при этом на «непреложные» истины богословия. Кампанелла чувствовал, что кардинал Барберини и его помощники достигли желаемого. Двери дворца, где жил Урбан, были передним закрыты. Желая оттянуть окончательный разрыв с папой, Томмазо решил ответить ударом на удар. Мостро обычно подкреплял свои нападки на Кампанеллу ссылками на теологию. Он, верховный цензор, считал свой авторитет неоспоримым. А так ли уж он силен в богословии? При известном умении не трудно было доказать, что его собственные суждения содержат ересь. Кампанелла внимательно разобрал книгу Мостро «Литании». В ней чрезмерное самомнение мешалось с невежеством. Он нашел кучу ошибок. Вот здесь Мостро стоит на точке зрения язычников, а здесь прямо проповедует ересь, почерпнутую из талмуда. Он то и дело насмехается над вещами, священными для истинного католика.

Во время свидания с папой Кампанелла убедительно и логично доказал Урбану, что сам Мостро – еретик и богохульник. Это было уже слишком. Любимец папы и выдающийся теолог, которым гордится католическая церковь, объявляется еретиком! Папа дал волю своему гневу. Давно уже известно, что Кампанелла, используя свое дьявольское умение спорить, может доказать все, что угодно! Его речи – это сплошное издевательство над богословием!

Урбан назвал Кампанеллу лжецом и выгнал его вон. Для кардинала Барберини и всей испанской партии