Контракт на Землю - Галина Сергеевна Горшкова

для будущего малыша, но это лишь семьдесят пять из ста. Мне это не вполне нравится. А сегодня я видела твои медицинские показатели. Процент их совпадений с моими равняется девяносто шести! Я согласна, что это есть неразумно и необъяснимо, но это реальность. И такая высокая цифра, Андрей, есть идеальный вариант для рождения ребёнка. Ты… Ты взрослый, самостоятельный и главное — здоровый мужчина. Ты чувствуешь определённую ответственность перед обществом на родной планете. И я прошу тебя отнестись с пониманием к моей проблеме. Я прошу тебя в интересах последующего поколения стать отцом для моего ребёнка.

— Чего? Как ты сейчас сказала?

— Я сказала, что прошу тебя стать отцом для моего ребёнка.

— Я чего-то недопонял, — майор ФСБ изумлённо смотрел на покрасневшую от смущения женщину и словно пытался проникнуть в её мозг, чтобы найти там требуемое объяснение прозвучавших слов. — Так я тебе нравлюсь? Или тебя просто очень впечатлила цифра в девяносто шесть процентов? Ещё вчера, мне помнится, ты собиралась меня убить. А теперь… Признайся, что это твой неудачный розыгрыш, Майя! Или что? Это, действительно, твоё, пусть и немного коряво сформулированное, предложение мне руки и сердца? Поясни свою мысль доступнее, пожалуйста!

Майя недоумённо пожала плечами.

— Что здесь есть непонятного, Андрей? Независимо от того, кто из вас завтра полетит со мной на Землю: ты или Ваня, мы с тобой всё равно будем расставаться. Я возвращаюсь на Нельд, в клинику. Мне надо родить малыша, и моему ребёнку нужен отец. С точки зрения медицины, ты для этого идеально подходишь. Девяносто шесть процентов совпадений — это гарантия того, что ребёнок родится жизнеспособным, сильным и здоровым. Я прошу тебя проявить сознательность.

— Мм-м! Вон оно как, значит! Что ж, давай проявим сознательность и всё спокойно обсудим.

Андрей напряжённо засмеялся, поражаясь полному отсутствию нравственности за пределами Солнечной системы.

«Уму непостижимо! Подойти так к первому встречному-поперечному и, ознакомившись лишь с его медицинской анкетой, предложить ему стать отцом своего ребёнка! А мы ещё переживаем на Земле, что у нас много неполных семей. Да по сравнению с этими нельдианскими беднягами мы — счастливые люди! У нас эти семьи хотя бы существуют!»

Почувствовав, что у него запершило в горле, Андрей прокашлялся и попытался собрать в кулак максимум хладнокровия и выдержки при обсуждении предложенной ему темы:

— То есть, Майя, я так понял, что наш с тобой предполагаемый ребёнок, если я всё-таки соглашусь на твою безумную затею, будет исключительно твоим малышом? Так? Я, кроме медицинских параметров, к нему больше никакого отношения иметь не буду? Семейных союзов у вас не предусмотрено. Я верно разобрался в вашей системе?

— Э… Да. Правильно. Ребёнок будет гражданином нельдианского общества. Вся наша цивилизация ему будет семьёй.

— Ясно. А ничего, что я, как биологический отец ребёнка, могу быть заинтересован в его благополучии? Что я захочу узнать, где мой малыш, как он, что с ним? Быть может, я лично пожелаю участвовать в его воспитании и обучении, мм-м? Как у вас с этим дело обстоит на Нельде?

— Воспитанием детей на Нельде занимаются специально подготовленные для этого люди. Андрей, тебе не о чем волноваться за благополучие и образование малыша.

— Ага. То есть ребёнку не будут уделять внимание ни отец, ни мать! Хороший же человек из него вырастет, скажу я тебе! Блеск!

— Андрей, все дети лучитов и нельдиан растут именно в таких условиях. И как видишь — составляют более высокоразвитую цивилизацию, чем ваша.

— Да в гробу я видел вашу высокоразвитую цивилизацию! Я… — Андрей взорвался как порох, вскочил со своего места и нервно прошёлся по комнате. — Да у меня даже слов нет нормальных, чтобы выразить тебе своё мнение по поводу твоего предложения!!! Это… Абсурд какой-то!

— Абсурд? — Майя поразилась столь яркой и негативной реакции землянина на её такое логично обоснованное и в определённой мере даже щедрое предложение. — Что в моих словах и поступках есть абсурдного? Я не понимаю.

— Не понимаешь? А я отчего-то не удивляюсь! Как ты можешь меня понять, если ты не знаешь, что такое семья! Ты не представляешь, как это — драться с братом или сестрой из-за игрушек, а потом своими руками делать друг другу подарки на Новый год! Ты не знаешь, что такое собираться вечерами, ну или хотя бы раз в неделю, по выходным, за обеденным столом и делиться с близкими своими новостями! Ты не знаешь, как это — радоваться за другого или огорчаться! Скажи мне откровенно, этот ребёнок, которого ты планируешь родить, что он для тебя будет значить?

— В каком смысле?

— Во всех смыслах! Я так понял, что тебе без разницы, кто будет его отцом, лишь бы кандидат был здоровым и подходящим к твоей анкете? После рождения малыша ты отдашь его кому-то там на воспитание. Вот я и спрашиваю, какое место в твоей жизни будет занимать ребёнок? Что тебе даст его рождение? Звёзды на погонах? Дополнительный отпуск? Премию? Повышение социального статуса? Какое место твой сын или твоя дочь будут занимать в твоей душе?

— Какое место? Я не знаю.

— Ясно. Мой ответ — нет. Тема закрыта. Можешь выпроваживать меня отсюда. Приглашай конвоиров.

Андрей направился к двери, а Майя лишь изумлённо смотрела на его удаляющуюся спину.

— А… Подожди, землянин! — женщина словно очнулась от оцепенения и поднялась из-за стола. — Ты разве не принимаешь моё предложение? Я не поняла твоего ответа.

Майор обернулся:

— Может быть, Майя, тебе следует пригласить сюда переводчика, а? Мое «нет» звучит ведь как-то неопределённо, двусмысленно и непонятно? Ты это хотела сказать?

— Нет, не это! Но, Андрей, — госпожа Руц подошла ближе, на расстояние всего лишь одного шага, и робко заглянула своему пленнику в глаза. — Я не понимаю, почему ты мне говоришь «нет», — произнесла она тихим голосом. — Ведь я тебя прошу. А мужчина не может отказать женщине в подобной просьбе.

Андрей усмехнулся:

— Есть такой закон на вашей планете?

— Нет, закона такого нет. Но это есть правило.

— Неужели? Виват матриархат, значит?! Что ж, передай мои соболезнования всем вашим мужчинам. Раз они у вас такие бесправные и безголосые. Что я могу тут тебе добавить?

— Ты… Ты… — женщина стояла совсем близко, но такая растерянная, оглушенная. Она не знала ни что сказать, ни как это выразить на чужом для неё языке.

Андрей почувствовал, что на какой-то миг ему её даже стало жалко. Захотелось притянуть её к себе, обнять, погладить.

«И что у Майи за гадкая привычка всё портить? Такой вечер насмарку! Ну, наврала бы мне,