Титус Гроун - Мервин Пик

Флей схватил Фуксию за руку, и оба исчезли в сизой мгле.

Не теряя ни секунды, доктор наклонился над нянькой и принялся хлестать ее по щекам, не давая старухе забыться. Титус вызывал в нем сейчас меньшее беспокойство – нянька плотно укутала его с головой, так что младенец с трудом, но вдыхал более-менее свежий воздух, часть которого все же поступала сквозь замочную скважину. Убедившись, что некоторое время нянька еще протянет, Прунскваллер огляделся по сторонам. Внезапно его обожгла догадка.

– Фуксия, Фуксия! – вне себя закричал медик. – Немедленно отыщи отца и попроси его бросить в окно нефритовый кувшин, что стоит на столе.

Между тем сам лорд Сепулкрейв, поборов в себе панику, услышал распоряжение доктора и решил действовать на свой страх и риск.

– Флей! – позвал герцог.

– Я здесь.

– Подойди скорее к столу.

Флей и Фуксия осторожно направились в сторону, где, по их расчетам, должен был стоять стол. Они то и дело вытягивали руки вперед, боясь наткнуться на что-нибудь.

– Вы нашли стол? – допытывался лорд Сепулкрейв из-за кисеи дыма.

– Да, папа, – крикнула Фуксия, – мы как раз стоим возле него. Что ты хотел?

– Фуксия, где ты? – раздался голос леди Гертруды.

– Я тут, – откликнулась девочка, – мама, с тобой все в порядке?

– Ты не видела моего дятла? – тревожно поинтересовалась герцогиня. – Не видела мою птичку?

– Нет, – прокричала Фуксия. Дым с новой силой принялся разъедать ей глаза, и юной герцогине уже стало не до разговоров. Закашлявшись, девочка присела на корточки.

В этот момент с другой стороны загрохотал железный голос доктора:

– К черту всех дятлов и прочих, кто носит перья! Флей, ты нашел, чем разбить окно?

– Альфред, что вы себе позволяете, подойдите сюда, иначе… – начала леди Гертруда, но закашлялась сама, вдохнув порядочную порцию дыма.

В задымленной библиотеке наступило молчание – говорить было уже невозможно. А дым все уплотнялся. Через минуту послышался сдавленный голос герцога:

– Кха-кха… на столе, слышите?.. На столе… медное… пресс-папье… быстрее… Флей, Фуксия… Рядом с вами, на столе… Бога ради, скорее…

Фуксия, нащупав ножку стола, из последних сил приподнялась и зашарила по столешнице. Руки ее почти тут же наткнулись на металлический предмет – конечно, это было то самое пресс-папье. В этот момент на стеллажах с книгами, что справа от второго, неиспользуемого выхода, заплясали ярко-оранжевые язычки пламени. Пламя почти сразу же и погасло, но через минуту вспыхнуло с новой силой и быстро поползло по книжным сокровищам лорда Сепулкрейва. С каждым мгновением огонь захватывал все новые фолианты. Золотое тиснение корешков зловеще поблескивало, прежде чем отдаться всепожирающей страсти огня…

Тут же огонь вспыхнул уже слева от запертой двери, и Флей, издав страдальческий вопль, бросился к пламени. Рядом с объятым пламенем стеллажом на полу лежало чье-то тело. Флей схватил его за руку и повернул к себе. Оказалось, что это Саурдаст. В панике все совершенно забыли о существовании несчастного архивариуса, а ведь именно он первым отреагировал на появление дыма. Саурдаст, по-видимому, уже давно лишился чувств – даже доктор Прунскваллер не сразу определил, жив или мертв книжник.

Пока эскулап возился с бесчувственным Саурдастом, лорд Сепулкрейв, Фуксия и Флей столпились под окном, что смутно проглядывало сквозь пелену дыма. Герцог первым схватил тяжелое медное пресс-папье и швырнул его наискось вверх в надежде высадить не только стекло, но и оконный переплет. К сожалению, лорд Сепулкрейв не находил достаточно времени даже на чтение, а уж о метании тяжелых предметов на дальние расстояния и вовсе не было речи. Потому-то его попытка не увенчалась успехом. Теперь успеха решил попытать Флей. У него было одно неоспоримое преимущество – высокий рост. Но известно, что в природе хорошее всегда уравновешивается плохим. Преимущество высокого роста Флея сводились на «нет» его годами, так что попытка Флея также окончилась провалом.

Фуксия сразу поняла, что если замысел не удался отцу и Флею, то ей и подавно нечего думать о метании тяжестей вверх. Но природа одарила девочку сообразительностью. Повинуясь не столько воле разума, сколько инстинкту, юная герцогиня принялась карабкаться по стеллажам с книгами. Добравшись до верхней полки, девочка обнаружила, что до окна ей остается приблизительно что-то около пяти футов. Чтобы чувствовать себя увереннее и обрести дополнительную опору рук и ног, Фуксия принялась лихорадочно сбрасывать вниз книги. Особую опасность представляли и добросовестно отполированные поверхности полок, по которым пальцы неизбежно скользили. Но Фуксия цеплялась за резные украшения, так что можно было надеяться – некоторое время девочка могла повисеть в воздухе…

Госпожа Гертруда умудрилась каким-то образом отыскать вход на антресоли. Там тоже был дым, но женщина нашла свое пернатое сокровище – дятел забился в угол между полом и резными перилами антресолей.

Герцогиня бережно подобрала птичку и, отхватив маникюрными ножницами прядку своих темно-каштановых волос, туго перетянула ими крылышки дятла. После чего, ласково погладив растрепанное оперение птицы, отправила дятла в глубокий вырез своего платья. Без сомнения в данный момент там было самое безопасное место для перепуганной птицы.

Прунскваллер продолжал делать Саурдасту искусственное дыхание. Однако попытки медика оказались тщетны: случайно прикоснувшись к губам старика, доктор обнаружил, что они уже не столь горячи, как прежде. Страшная догадка обожгла сознание Альфреда Прунскваллера; доктор вынул из кармана крохотное зеркальце и приложил его к губам архивариуса. Через некоторое время врач внимательно оглядел поверхность зеркального кусочка стекла – на нем не было мелкой испарины, обычно выступающей на любой холодной полированной поверхности от дыхания человека. Сомнений больше не оставалось – Саурдаст скончался. Крякнув, доктор спрятал зеркальце в карман и, стянув со стола алую бархатную скатерть, закрыл ею лицо старика. Прунскваллер затравленно огляделся – пламя теперь покрывало уже три четверти восточной стены библиотеки. Доктор бросил взгляд в сторону непонятно почему запертой двери – там виднелась скорчившаяся фигурка. Конечно, подумал медик, это нянька. Вместе с Титусом. Ну и хорошо – там они и должны быть, место у двери – самое безопасное. Прунскваллер с надеждой подумал – может, им все же удастся разбить окно и выбраться наружу. То обстоятельство, что даже в случае успеха задуманного им пришлось бы непонятным образом спускаться вниз, не смущало доктора – в конце концов, это все равно лучше, чем отравлять легкие дымом. Там хоть воздух будет свежее… Может, судьба пошлет им какую-нибудь веревку или что-то в этом роде. Но где ее найдешь, веревку? И потом, до окна еще нужно добраться – из чего сооружать подобие лестницы? Нет, положение просто безвыходное.