История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага (книга 2) - Уильям Теккерей

Вот тут-то и входит леди Рокминстер со словами: "Это что же такое? Бек, выйдите из комнаты. Вы-то чего здесь не видали?"

Пен вскакивает на ноги торжествующий, все еще не выпуская Лориной руки.

— Она утешает меня в моем горе, сударыня, — говорит он.

— Как вы смеете целовать ее руку? Интересно, что вы еще придумаете?

В ответ Пен целует руку миледи.

— Я был в Танбридже, — говорит он. — Я видел мисс Амори и по приезде туда обнаружил, что… что некий злодей вытеснил меня из ее сердца, — добавляет он с трагическим видом.

— Только-то? И из-за этого вы хнычете, стоя на коленях? — Старая графиня начинает сердиться. — Могли бы подождать с этой новостью до завтра.

— Да, она променяла меня на другого, — продолжает Пен, — но зачем называть его злодеем? Он храбр, он верен, он молод, он богат, он красив…

— Что за вздор вы мелете, сэр? — прикрикнула на него старуха. — Что произошло?

— Мисс Амори дала мне отставку и выходит за Фокера. Я застал их в ту минуту, когда он лежал у ее ног, а она услаждала его пением. За последние десять дней приняты подарки, произнесены обеты. Ревматизм старой миссис Плантер, из-за которого душечка Лора не могла туда поехать, — это был Гарри. Он самый постоянный, самый великодушный из людей. Он обещал мужу леди Энн место священника в Логвуде, сделал ей роскошные подарки к свадьбе и, как только выяснилось, что он свободен, примчался к Бланш и бросился к ее ногам.

— Стало быть, сэр, Бланш вам не досталась и вы с горя берете Лору, так что ли?

— Он поступил благородно, — сказала Лора.

— Я поступил так, как она мне велела, — сказал Пен. — Не спрашивайте, как именно, леди Рокминстер, я действовал по крайнему моему разумению и силам. А если вы хотите сказать, что я недостоин Лоры, так это я знаю и молю бога, чтобы он помог мне стать лучше. Теперь у меня хоть будет в этом поддержка — любовь прекраснейшей, чистейшей из женщин.

— Н-да, — протянула леди Рокминстер, глядя на молодых людей уже более милостиво. — Все это хорошо, но я предпочла бы Синюю Бороду.

Тут Пен, стремясь увести разговор от предмета, тягостного для кое-кого из присутствующих, вспомнил о своем утреннем свидании с Хакстером и о делах Фанни Болтон, — поглощенный собственными треволнениями, он успел совсем о них позабыть. Теперь он поведал дамам о том, что Хакстер возвел Фанни в ранг своей супруги и как его страшит приезд отца. Он описал давешний разговор с большим юмором, стараясь особенно выделить ту его часть, которая касалась кокетства Фанни и ее неистребимой жажды покорить всю мужскую половину рода человеческого, а смысл его речей был таков: "Вот видишь, Лора, не так уж я был виноват, — это она меня обхаживала, а я сопротивлялся. Теперь, когда меня нет, маленькая сирена опутывает своими чарами других. Прошу тебя, забудь об этой пустячной истории или, если уж мне полагается наказание за этот грех, не казни слишком строго".

И Лора поняла скрытый смысл его многословного рассказа.

— Если ты и был виноват, милый, — сказала она, — то искупил свою вину раскаянием. И ты ведь знаешь, — добавила она, краснея, — я-то не вправе тебя упрекать.

— Гм, — проворчала старая графиня, — я бы предпочла Синюю Бороду.

— С прошлым покончено. Перед нами будущее. Я сделаю все, чтобы твое будущее было счастливым, Лора, — сказал Пен.

Сердце его смирялось в предвкушении такого счастья, благоговело перед ее душевной чистотой. От того, что его невеста открыла ему сердце, не утаив и своего мимолетного чувства к Уорингтону, она была ему еще милее. А она… скорее всего, она думала: "Как странно, что я могла увлечься другим. Сейчас мне даже немного жаль, что я так мало о нем думаю, так мало огорчена его отъездом. О, как я за эти два месяца научилась любить Артура! Ни до чего, кроме Артура, мне нет дела; мысли мои о нем наяву и во сне; он всегда со мною. И подумать только, что он мой, мой, что я буду его женой, а не служанкой, как предполагала еще нынче утром: ведь я готова была на коленях просить у Бланш позволения жить с ним под одной крышей. А теперь… Нет, это слишком большое счастье. Ах, маменька, если б вы были живы!" Ей и казалось, что Элен жива — невидимая стоит с нею рядом. Она вся лучилась счастьем. Даже походка у ней стала другая, даже красота расцветилась по-новому. Артур заметил эту перемену; не укрылась она и от зорких глаз леди Рокминстер.

— Ох, и лиса, а какой представлялась смиренницей, — шепнула она Лоре, пока Пен, смеясь, расписывал свою встречу с Хакстером. — Никто бы и не догадался!

— Как же нам помочь этой молодой чете? — сказала Лора. Всякая молодая чета вызвала бы сейчас ее участие — ведь счастливые влюбленные всегда неравнодушны к другим влюбленным.

— Нужно у них побывать, — сказал Пен.

— Конечно, нужно у них побывать. Я уверена, что полюблю Фанни. Едем сейчас же. Леди Рокминстер, можно нам взять карету?

— Сейчас? Да вы рехнулись, моя милая, время-то одиннадцать часов. Мистер и миссис Хакстер давно уже спят крепким сном. И вам пора уходить, мистер Пенденнис. Спокойной ночи.

Артур и Лора выпросили еще десять минут.

— Тогда, значит, завтра с утра, — сказала Лора. — Мы с Мартой заедем за тобой.

— Графская корона произведет огромное впечатление в Лемб-Корте и в Смитфилде, — сказал Пен, в глубине души и сам, конечно, польщенный. — О, придумал… Леди Рокминстер, вы не будете так добры вступить с нами в заговор?

— Какой еще заговор, молодой человек?

— Может, вы согласитесь завтра прихворнуть, и когда старый мистер Хакстер приедет, позволите привезти его к вам? Ведь если для него такая радость лечить в деревне баронета, так о графине и говорить нечего! А когда он растает — когда будет совсем готов, мы откроем ему секрет, позовем молодых, вынудим у него отцовское благословение и покончим с этой комедией.

— Чепуха, — сказала старая графиня. — Ступайте домой, сэр. Пора спать, мисс. Ну, скорее, я не смотрю. Спокойной ночи.

И как знать, может быть, старуха вспомнила собственную молодость, когда шла в спальню, опираясь на Лору, тряся головой и что-то напевая себе под нос.

Рано утром, как было условлено, прибыли Лора и Марта и, будем надеяться, произвели должное впечатление в Лемб-Корте, откуда они уже втроем проследовали в гости к мистеру и миссис Хакстер, в их пышное обиталище на Чартерхаус-лейн.

Женщины оглядели друг друга с большим интересом. Фанни волновалась — она впервые видела своего "опекуна" (как ей угодно было величать Пена за его подарок, сделанный во исполнение воли Элен) после того знаменательного дня, когда стала женою мистера Хакстера.

— Сэмюел рассказал мне, как вы были любезны, — сказала она. — Вы всегда были очень любезны, мистер Пенденнис. И я… я надеюсь, сударыня, ваша подруга поправилась, которая тогда захворала в Подворье Шепхерда.

— Меня зовут Лора, — отвечала та краснея. — Я… то есть я была… то есть я сестра Артура, и мы всегда будем вас любить за вашу заботу о нем, когда он был болен. А когда мы поселимся в деревне, мы, надеюсь, будем с вами видеться. И мне всегда будет радостно слышать, что вы счастливы, Фанни.

— Знаете, Фанни, мы решили поступить так же, как вы с Хакстером. А где Хакстер? Какая у вас славная, уютная квартирка! И кошка какая красивая.

Пока Фанни отвечает Пену, Лора думает: "Непонятно! Неужели это из-за нее мы все тогда так переполошились? Что он мог в ней найти? Она миловидна, но какие манеры! Правда, она была к нему очень добра, спасибо! ей за это".

А мистер Сэмюел, оказывается, пошел встречать своего папашу. Миссис Хакстер объяснила, что он должен остановиться в кофейне Сомерсет на Стрэнде, и призналась, что до смерти боится предстоящего свидания.

— Коли родители от него откажутся, что нам тогда делать? Я никогда себе не прощу, что у мужа из-за меня вся жизнь порушится. Вы уж за нас похлопочите, мистер Артур. Кроме как на вас, нам и надеяться не на кого.

Было ясно, что Фанни все еще смотрит на Пена как на высшее существо. И сам Артур, несомненно, вспоминал о прошлом, наблюдая трагические позы и взгляды, ужимки, рисовку и трепыхания маленькой хозяйки дома.

Как только гости уехали, явились господа Линтон и Блейдс — разумеется, повидать Хакстера, — и с ними в квартиру ворвалось табачное благовоние. Перед тем они долго и почтительно разглядывали карету с графской короной, ожидавшую у дверей пекарни. Они спросили у Фанни, что это за расфранченный шут только тто отъехал от дома, а о графине отозвались весьма одобрительно. Узнав же, что это был мистер Пенденнис с сестрой, поспешили заявить, что его отец был всего-навсего лекарь и что зря он важничает: оба они в свое время присутствовали при стычке Пена с Хакстером в Черной Кухне.

Возвращаясь домой по Флит-стрит, когда Пен от души потешался, слушая рассуждения Лоры, что Фанни-де очень мила, но красивой ее право же нельзя назвать… может быть, она ошибается, но на ее взгляд никакой красоты тут нет, они попали в затор у Темпл-Бара и тут увидели Сэма Хакстера, возвращающегося к молодой жене. Родитель его прибыл; сидит в кофейне Сомерсет — кажется, в духе, — что-то толковал про железную дорогу; но он не решился заговорить о… о том деле. Может, мистер Пенденнис попытает счастья?