Прощай, невинность! - Бренда Джойс

— Я хочу видеть Эдану.

Софи почти не могла поверить, что они так легко решили вопрос о браке. Она почувствовала себя обессиленной, но не знала, отчего — от облегчения или от разочарования, и не хотела думать об этом.

— Разумеется, ты можешь ее увидеть.

— Она здорова?

Софи кивнула, с трудом заставляя себя говорить:

— Да. С нами приехала Рашель. Сейчас она присматривает за малышкой.

— Рашель? А-а, это та рыжая француженка?

— Да.

Эдвард изучал лицо Софи, но о его чувствах невозможно было догадаться.

— Где вы остановились?

— В меблированных комнатах. Я дам тебе адрес. Ты сможешь навещать Эдану в любое время. — Софи с усилием натянула на лицо улыбку. А в мыслях у нее вертелось одно: «Он больше не будет настаивать, чтобы я вышла за него замуж». Ей следовало чувствовать себя бесконечно счастливой — но она была бесконечно несчастна.

Их взгляды встретились. Софи нечаянно отпустила полы его смокинга, и они разошлись, открыв ее декольте. Софи тут же снова запахнулась. Теперь, когда самое страшное было позади, она ощущала в бедрах прилив желания — запретного, но такого сильного желания, ей никак не удавалось убедить себя, что она ничего не ощущает.

— Ты собираешься выйти за Мартена? — спросил Эдвард небрежным тоном — так говорят о погоде со случайными знакомыми.

Софи сжалась.

— Я… я думаю об этом.

Эдвард резко вздохнул, его ноздри расширились.

— Понятно. — В глазах его сверкнула ярость. — Должен ли я понимать это так, что ты его любишь?

Софи прислонилась к дверце машины. Она подумала, что Эдвард, наверное, боится потерять Эдану.

— Эдвард, тебе не о чем беспокоиться… — быстро заговорила она.

Он схватил ее за плечи и рывком притянул к себе. Софи вскрикнула, но было уже поздно. Эдвард обнял ее за талию, и его губы коснулись ее губ. И вот он уже целовал ее с безумной силой…

Его руки были крепки, как сталь, и Софи не могла даже пошевельнуться. Но вот наконец Эдвард с усилием оторвался от ее губ, страстный поцелуй закончился, и он прижался лбом к ее лбу. Софи боялась двинуть даже пальцем, боялась заговорить. Она опасалась снова пробудить в нем гнев. Эдвард дышал тяжело, Софи почти задыхалась.

А потом она поняла, что его рука, лежащая на ее талии, осторожно ласкает ее тело сквозь тафту платья…

Сильные, умелые пальцы то поднимались чуть выше по спине Софи, то спускались ниже, оставляя за собой огненный след…

Эдвард снова придвинулся к ней. Его грудь прижалась к ее груди, его губы коснулись ее губ. Мгновением позже он мягко захватил ее нижнюю губу. Это было просьбой. Софи вскинула руки на плечи Эдварда, всхлипнула и раскрылась ему навстречу.

Она уже и забыла, что такое поцелуй. Эдвард впивался в ее губы, терзал ее язык… Софи пылко отвечала ему, забыв о сопротивлении. Его руки скользнули к ее бедрам, жадно сжимая их. И так же страстно и жадно Софи стискивала его плечи. Она напряженно изгибалась в его объятиях, охваченная жаром, желая, чтобы его поцелуй не прекращался никогда…

Радостное возбуждение охватило Софи. Эдвард словно вливался в нее, все глубже проникая языком в ее рот, и вдруг Софи оказалась лежащей на спине, а Эдвард был сверху.

Она громко вскрикнула, ощутив его бедра, тяжелые и крепкие, и ее руки сами собой спустились по его спине. Даже если умом она и хотела бы протестовать, тело не позволило бы ей этого.

Эдвард оторвался от ее губ, его тело содрогнулось. Он посмотрел прямо в глаза Софи. И что-то дикое, страстное влилось в нее через взгляд Эдварда, она поняла это горячее мужское желание. Она никогда не чувствовала себя такой, в этот момент она стала истинной женщиной, соблазнительной, прекрасной, неотразимой… Она нежно коснулась его щеки.

Он спросил:

— Мартен может заставить тебя стонать и трепетать, как это делаю я?

Софи задохнулась.

— Может? — требовательно повторил Эдвард.

Его слова причинили ей острую боль, словно он ударил ее хлыстом.

— Нет.

Она скорчилась, пытаясь оттолкнуть его.

— Пусти меня…

Эдвард немедленно отпустил ее и сел, не отводя от нее глаз.

Софи с трудом выпрямилась. Потом поняла, куда он смотрит, и вспыхнула от смущения. Она поправила лиф платья и постаралась устроиться на сиденье как можно дальше от Эдварда.

— Зачем? Зачем ты об этом спрашиваешь?

Он мрачно улыбнулся:

— Так, из любопытства.

Софи рассердилась:

— Ну так я тебе отвечаю — нет.

Эдвард с видимым равнодушием пожал плечами.

На глаза Софи навернулись слезы, и она яростно смахнула их.

— Зачем ты все это делаешь, Эдвард?!

— Ты еще спрашиваешь? — насмешливо и горько бросил он.

— Зачем ты снова пытаешься соблазнить меня?

Он не ответил, лишь твердо посмотрел на нее сверкающими глазами, напоминавшими Софи те самые бриллианты, контрабандой которых якобы занимался Эдвард.

— Ты ведь не станешь отрицать, что пытаешься меня соблазнить? — выкрикнула Софи, и ее голос поднялся до самой высокой ноты.

— Стану. Дело не в этом.

Софи внимательно посмотрела на него, пытаясь совладать с гневом и проникнуть в его мысли. Но ей не удалось ни то ни другое.

— Я не понимаю.

— Боже! Я же мужчина, Софи, а ты женщина, да еще в таком чертовски соблазнительном туалете! — Дотянувшись до дверцы машины, он отпер ее. Его рука при этом задела грудь Софи. Она попыталась сделать вид, что ничего не заметила.

Она отчаянно боролась со слезами. Слова Эдварда могли бы прозвучать комплиментом, будь они сказаны иначе и при иных обстоятельствах. Но сейчас это было оскорблением, и Эдвард понимал это так же хорошо, как и Софи. Он явственно дал понять, что Софи пробудила в нем животную страсть и ничего более.

Она отвернулась и нащупала ручку дверцы. Эдвард почти в то же мгновение очутился снаружи и открыл дверцу перед Софи. Он протянул руку, чтобы помочь ей выйти, но, едва ступив на землю, Софи почти шарахнулась в сторону от него и пошла к дому. Но тут же обнаружила, что Эдвард идет следом. Она резко развернулась.

— Неужели с тебя не довольно? Чего ты хочешь теперь? Уходи!

— Мы еще не покончили с делом, леди, — сказал он. — Я хочу видеть Эдану, помнишь? И я не доверяю тебе ничуть. Ты сейчас же распрощаешься с родными и со своим Мартеном, и я отвезу тебя домой.

Софи похолодела, и на нее нахлынули одновременно и бешенство, и негодование, и страх…

Хозяйка дома развлекала гостей, притворяясь спокойной и веселой. Но бал в честь обручения Лизы, который с таким увлечением готовила Сюзанна, превратился для нее в чудовищный кошмар.

На ее лице застыла улыбка. Но в душе Сюзанна истекала кровью. «Ох, Софи… Ты ненавидишь меня, но я-то тебя люблю, люблю!..»