Дети ржавчины - Михаил Тырин

- Да... просили поместить тело в холодильник и не трогать до особого распоряжения.

- Ну раз просили, значит, надо поместить, - быстро ответил я. - Мы переоденемся в дороге, одежду ребята вам привезут.

- Да ладно...

- Ничего, нам не трудно, а бухгалтерия счет любит. Счастливо вам, спасибо, что помогли,

- Заезжайте...

Машина дорожно-патрульной службы проводила автобус до того места, где нас с умирающей Надеждой подобрали рабочие. Дальше я велел зашторить окна и сам пересел за руль. Автобус, жалобно гудя, запрыгал по проселку. Уже стемнело, и разрушенная усадьба выделялась на фоне леса зловещим рваным силуэтом.

Я не задавался вопросом, как нас вычислило Ведомство - есть достаточно способов. Гораздо важнее, почему меня не попытались задержать. Или, может, пытались, но не удалось? Маловероятно.

Я догадывался, для чего понадобилось тело девушки - Наверняка будут делать вскрытие, анализы, проверять биохимию, изотопы и прочее. Мне вдруг показалось, что все это время, пока я находился в "автономке", меня продолжало контролировать Ведомство. Как бы там ни было, сейчас нужно поскорей убраться отсюда.

Всю дорогу бойцы не выказывали никакого интереса к тому, что им предстоит делать. Наверняка давно привыкли, что цель любой операции объявляется в последний момент. Однако, когда мы остановились возле лесных развалин, начались вопросы.

- Нам туда, - сказал я, светя фонарем в щель фундамента.

- А что там? - спросил Бондарь.

- Там... Подземный ход. Я заранее прошу всех не задавать лишних вопросов. Кое-что я просто не имею права объяснять. Но предупреждаю - увидите много интересного.

- Значит, все будет под землей?

- Нет. Все будет на открытом воздухе при ярком солнечном свете. На том конце нас ожидают несколько десятков людей, вооруженных холодным оружием. В том числе и метательным. Ваше дело - отогнать их, чтобы мы смогли свободно пройти. После можете возвращаться, но уже без меня.

- Если там холодное оружие, то автоматы можно было не брать, - заметил лейтенант. - Обошлись бы и резиновыми палками.

- Вряд ли. Эти люди очень опасны - я не пугаю, а предупреждаю. Возможно, кому-то из вас придется стрелять на поражение. Тем более, я хочу не только прогнать их, есть еще одно дело.

Я объяснил бойцам, чего добиваюсь и как им следует себя вести. Было видно, что они не очень меня понимают, оценивая ситуацию своими мерками. Но я не имел права открывать им, что через тоннель мы преодолеем неизвестно сколько световых лет и окажемся в условиях средневекового общества. Пусть думают, что хотят, моя профессия открывает простор для любых фантазий.

На вагонетке мы уместились с трудом, и я порадовался, что мне прислали всего пятерых бойцов. Почти сразу навалилась дурнота. Я почувствовал, что люди заволновались. Дальше было хуже. Кто-то выронил фонарь, кого-то вырвало.

- Что за черт, - прохрипел командир, сдавливая виски ладонями. - Что происходит?

Я не сразу смог ответить, потому что чувствовал себя не лучше Других. В горле застрял ком, в нем вязли звуки голоса.

- Все нормально, - выдавил я наконец. - Потерпите, скоро это пройдет. Это подземные газы, они не смертельные.

Я не стал говорить, что дело вовсе не в газах. Я догадывался, что внепространственный перенос для неподготовленного человека - штука неприятная, но бойцам это знать совершенно необязательно.

- Предупреждать надо, - сдавленно проговорил кто-то за спиной.

Однообразные серые стены ползли навстречу. Люди помалкивали. Я посоветовал держаться друг за друга, чтобы никто не слетел на рельсы, если станет плохо. Впрочем, дурнота медленно отпускала - мы приближались к концу пути.

Наконец рельсы кончились. Вагонетка плавно и почти бесшумно остановилась, бойцы с облегчением попрыгали на каменный пол.

- Надевайте броню, и ни одного лишнего звука, - тихо сказал я.

Мы с Подорожником переоделись в свои кожанки, бросив брюки с рубашками на вагонетку.

- Мы убьем их, - прошептал погонщик. - Всех до единого.

- Запомни, - ответил я, - сейчас лишь я решаю, что мы будем делать. Тебе лучше не вмешиваться.

Мы двинулись по тоннелю. Стены вскоре стали неровными - как и положено обыкновенной природной пещере. Бойцы осторожно крались вдоль них, держа наготове оружие. По моему указанию горел только один фонарь.

Через несколько минут я услышал приглушенные голоса. Я поднял руку, все остановились, затихли.

У входа в пещеру ждали двое старост. С улицы слабо доносились голоса и конское ржание. Я повернулся к лейтенанту, ткнул пальцем в пистолет Стечкина, пристегнутый к бедру. Бондарь кивнул, щелкнул застежкой кобуры и передал оружие мне.

- Вы все хорошо запомнили? - спросил я напоследок.

Мне ответили утвердительно.

Я собрался с духом и двинулся вперед. Из-за большого камня мне удалось разглядеть часовых. У одного был иглострел, у второго - только тесак.

- Эй! - тихо позвал я. - Не стреляйте. Я выхожу... Старосты вскочили.

- Где остальные? - спросил один, держа меня на прицеле.

- Они все мертвы. Я сдаюсь.

- Ты сам убил их?

- Сам. Горелый сказал, что пощадит одного из нас.

- Выходи...

Я осторожно выбрался из-за камня, встал у входа, щурясь от дневного света. Вся компания была в сборе. Отряд карателей расположился у подножия скалы, дымился костер, булькала вода в котелке. Я со злорадством отметил, что голова у Горелого перевязана окровавленной тряпкой - последний привет от Надежды и ее магнитной дубинки.

- Он сдается! - крикнул один из моих конвоиров. Все посмотрели в нашу сторону. Я стоял между двух головорезов, стараясь придать себе понурый и сломленный вид. Горелый сделал несколько шагов в мою сторону.

- А где остальные? - спросил он.

- Они убиты, - ответил вперед меня староста.

- Ты видел их тела?

- Нет, но он говорит, что сам...

- Так пойдите, проверьте! - сердито крикнул Горелый.

Оба охранника исчезли в пещере. Я мысленно представил себе, как их там встретят мои люди, особенно Подорожник.

- Ты действительно сам убил их? - спросил главарь, подходя еще ближе. - И девчонку тоже?

- Нет, ее убил ты, - простодушно ответил я. - И сейчас ответишь за это.

- Что? - он удивленно подался вперед, словно не поверил ушам.

- Я сказал, что ты ответишь за смерть девушки и за разоренную деревню, внятно повторил я.

Горелый некоторое время неподвижно смотрел на меня, затем обернулся к своим людям. Лицо его вдруг начало расплываться в ухмылке. Через несколько секунд он уже хохотал во весь голос, остальные делали то же самое. Я стоял и терпеливо ждал, когда им надоест смеяться. Я не только ждал, но и наблюдал. И когда убедился, что ни один иглострел не смотрит в мою сторону, выхватил "стечкина".