История шифровального дела в России - Татьяна Соболева

3. Привлечение к работе научных специалистов, практиков–аналитиков и талантливых организаторов. В Блечли были привлечены к работе несколько самых выдающихся математиков Англии: Александер, Беббут, Милнер Барри, Гордон Уэлгмет. Все они обладали помимо математических способностей даром глубокого анализа, расчета многочисленных возможностей вариантов, рассматриваемых, например, в шахматных партиях. Не случайно многие из перечисленных математиков были крупными шахматистами, а Александер — чемпионом Англии по шахматам. Вместе с ними трудились молодые специалисты–криптографы — Дилли Нокс, Дж. X. Тилтмен, Оливер Стреги — незаурядные люди, создавшие электронную быстродействующую систему для дешифрования «Энигмы». Был там и Купер — также блестящий математик с превосходными музыкальными способностями, сильнейший игрок в бридж. Эти лица в кратчайшие сроки (почти за полгода) разработали или усовершенствовали методы дешифрования, построили электронную специализированную вычислительную машину «бронзовая богиня». К началу 1942 г. было создано уже новое поколение усложненных «богинь», которые обслуживались несколькими тысячами людей.

Вся эта работа привела к тому, что уже в феврале 1940 г. началась массовая передача зашифрованных радиограмм по линиям радиосвязи и их массовое дешифрование.

В Советском Союзе математики высокого класса были привлечены в криптографическую службу лишь в конце 40–х годов, когда уроки войны заставили правительство в корне пересмотреть свое отношение к ней. В 1949 г. было создано Главное управление специальной связи (ГУСС) при ЦК КПСС. Это означало, что криптографическая служба выводилась из чекистских органов и подчинялась непосредственно политическому руководству страны, то есть поднималась на совершенно иной уровень. Для ее укрепления и расширения были задействованы значительные финансовые и материальные ресурсы. Примерно в это же время в Математическом институте АН СССР (МИАН им. Стеклова), во главе которого тогда стоял классик советской математики И. М. Виноградов, его заместитель Марджанишвили создает и затем возглавляет Отдел прикладных исследований (ОПР). Организованный в то же время Отдел прикладной математики МИАН, выросший затем в крупный институт, возглавил М. В. Келдыш. Предполагалось, что отдел Келдыша будет работать, как принято говорить, «на космос», а ОПР — на криптографию. Для этой последней работы были привлечены и некоторые ученые из ленинградского отделения МИАН: А. А. Марков, Ю. К. Линник, Д. К. Фадеев и другие. Однако не все было просто. Некоторые академические ученые под разными деликатными предлогами отказались от этой работы «на КГБ», среди них называют имена крупного алгебраиста А. И. Мальцева, известного ученого академика И. Р. Шафаревича… Кадры математиков–криптографов стали готовиться на базе Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова. Последовало запоздалое прозрение.

Лишь в этот момент было признано, что в 30–е годы внимание к криптографической службе было недостаточным, существовало непонимание и недооценка ее роли, места и задач в общегосударственном масштабе, что привело к явному отставанию от Запада вообще и от главного на тот период противника — Германии, Японии, в частности.

4. Своевременная организация работ по добыче ключей к «Энигме».

К началу апреля 1940 г. количество радиограмм «Ультра» резко возросло. Однако в это время «бронзовая богиня» еще была несовершенна и действовала с перебоями. Англичанам помогла работа по добыче ключей. У берегов Норвегии был сбит немецкий самолет, на котором нашли машину «Энигма» с полным комплектом рабочих ключей. Позднее такое же ценное имущество было захвачено у немецкого танкового подразделения связи, проскочившего слишком далеко во время битвы за Францию. В мае 1941 г. моряки захватили немецкую подводную лодку с машиной «Энигма» и картой рабочих ключей в полной сохранности. Это не только обеспечило англичанам прямой доступ к секретным радиосообщениям противника, но и оказало бесценную услугу ученым из Блечли: они смогли завершить работу над «бронзовой богиней».

Известно, что в 1942—1943 гг. «Энигма» оказалась захваченной и одним из советских войсковых подразделений. Однако никаких последствий этот замечательный факт не имел: до конца войны машина пролежала на складе среди другого забытого и никому не нужного имущества. Как заметил когда–то Н. Н. Головин: «Научная организация требует не только выдающихся представителей науки — она требует также достаточно высокого уровня социальной среды. Без этого мысли выдающихся ученых уподобляются колесам, не сцепленным с остальным сложным механизмом. Они могут вертеться, но вся работа для данного механизма происходит впустую»[264].

Заключение

Взгляд на прошлое с позиций настоящего всегда подкреплен новыми накопленными знаниями, и в частности знанием последствий исторических событий. В этом смысле, конечно, такой взгляд более объективен и точен. С высоты времени всегда проще судить о событиях прошлого, говорить об ошибках, рассуждать о возможных иных путях развития. Обстоятельства легче анализировать, справляться с ними сложнее. По–видимому, и сегодняшняя наша деятельность тоже будет переоцениваться будущими поколениями, и в этих оценках найдут свое место и скепсис, и отрицание. И все же хотелось бы верить, что будет и понимание.

В заключение этой работы, посвященной истории Российского государства с точки зрения становления и развития одного из видов государственной деятельности — криптографической службы России, хотелось бы сделать некоторые выводы и обобщения.

Начало развития криптографии как необходимого и достаточно надежного средства сохранения государственных секретов в России, по существу, относится к эпохе Петра Великого. Этот период и весь XVIII в. характеризуется широким использованием шифрпереписки, организацией первых шифровальных служб, появлением первых наметок анализа, созданием шифров с «последующим их усложнением. Разработка «шифров, их доставка на места эксплуатации были четко организованы и подчинялись действию определенной системы. Постоянно разрабатывались шифры для индивидуальной, циркулярной связи и для все расширяющихся систем общей связи, включавших большое число корреспондентов. Создававшиеся шифры постоянно усложнялись, что увеличивало их криптографическую стойкость. Из правил пользования шифрами видно, что составители шифров обладали навыками дешифрования, правильно понимали значение лингвистических, статистических характеристик шифрованных и открытых текстов для использования их при дешифровании. Русские шифры обладали своеобразием: активно использовались пустышки, многоязычные шифры, специальные усложнения, что затрудняло их дешифрование.

40–е годы XVIII столетия, а точнее 1742 г., можно с полным правом считать временем создания дешифровальной службы России. К этому периоду сложилась определенная система дешифровальной деятельности: была организована служба перехватывания и перлюстрации секретной шифрпереписки иностранных корреспондентов, организовано ее дешифрование, перевод, доклад сообщений в высшие инстанции. Была осознана необходимость организации криптографической службы как единой слаженной системы, важность придания ей научной базы. К дешифровальной аналитической работе был привлечен известный математик И. X. Годьдбах, дело которого продолжил У. Т. Эпинус и другие крупнейшие ученые. Научный подход и активное внимание руководителей государства к специальной службе позволили России добиться быстрых и важных успехов в дешифровании переписки корреспондентов Франции, Англии, Германии — стран, где соответствующие службы были созданы значительно раньше и опыт работы был несравненно большим. Дешифрование иностранной переписки сыграло большую роль в выработке и осуществлении внешней и внутренней политики России.

В XIX в. в России, как и в других передовых государствах Европы, в вопросах применения шифров начинает постепенно входить и развиваться принцип иерархии. Для каждого уровня корреспондентов, как правило, применялись свои системы шифров или свои правила пользования ими: от простых в эксплуатации, но менее стойких к сложным и более стойким.

Сравнивая шифры России с шифрами других развитых государств того времени, следует сделать вывод, что по крайней мере по криптографической стойкости, а также по ряду других критериев, включая (в определенной мере) и критерии, характеризующие эксплуатационные качества, отечественные шифры не уступали шифрам таких передовых стран, как Англия, Франция, Италия. Действовавшие в России разновидности кодов и многоалфавитных шифров были примерно теми же, что и в указанных странах. Российские криптографы успешно дешифровали переписку этих стран в течение всего рассматриваемого периода, естественно, творчески усваивая достижения зарубежной криптографии.