Новолуние - Стефани Майер

Эдвард поставил меня на ноги. Я устояла, хотя ног под собой не чувствовала. Что же, все равно нужно идти… Шаг, другой, и подъездная аллея бросилась на меня, словно хищная кобра. Поцеловать асфальт не дали сильные руки Каллена.

— Позвольте только занести ее наверх, — попросил Эдвард, — потом сразу уйду.

— Нет! — в панике закричала я. А как же мои вопросы? Он ведь должен остаться и все объяснить, разве не так?

— Я буду рядом, — прильнув к моему уху, прошептал Эдвард так тихо, что Чарли бы в жизни не услышал.

Эдварду позволили войти в дом. С открытыми глазами я продержалась только до лестницы, и последним, что я чувствовала, проваливаясь в беспамятство, были холодные руки Каллена, отдирающие мои пальцы от своей рубашки.

Глава двадцать третья

Правда

Такое ощущение, что я очень долго спала: тело затекло, будто за все это время ни разу не пошевелилась. Оцепеневший мозг еле работал; странные цветные сны и кошмары кружились в моем сознании. Они были такими яркими! Ужасное и восхитительное — все спуталось в один пестрый клубок. В нем были томительное ожидание и страх — неотъемлемые части неприятных снов, в которых твои ноги движутся не так быстро, как хотелось бы… В нем были целые орды монстров, красноглазых демонов, еще более жутких из-за своей жеманной любезности. Сон проник в сознание настолько, что я даже помнила их имена. Но самое сильное впечатление произвел вовсе не ужас, а ангел с прозрачными крыльями, оставивший в моей душе неизгладимый след.

Отпускать его очень не хотелось. Сон будто не желал отправляться в архив, где пылилось все то, о чем мне проще не вспоминать. Но я старалась, и сознание, взяв курс на реальность, понемногу просыпалось. Какой сегодня день, я не помнила, зато знала: меня ждут Джейкоб, работа, школа или еще что-нибудь. Глубоко вздохнув, я стала думать, как переживу еще один день.

Лба легонько коснулось что-то холодное.

Я покрепче зажмурилась: сон пугающе напоминает реальность. Еще немного, совсем чуть-чуть, и я проснусь, а Эдвард исчезнет…

Нет, творится что-то неладное, ощущения слишком реальны. Сильные руки, которые во сне сжимали меня в объятиях, слишком материальны. Если пустить все на самотек, потом об этом пожалею. Еще раз вздохнув, я разлепила глаза, полная решимости развеять иллюзию.

— Ой! — Из груди вырвался сдавленный вздох, а ладони судорожно метнулись, чтобы закрыть глаза.

Очевидно, я зашла слишком далеко, не следовало выпускать воображение из-под контроля. Ну, «не следовало выпускать» — не совсем честно. Я не выпустила, а вытолкнула его из-под контроля, фактически послав в погоню за иллюзиями, вот рассудок и не выдержал.

Доли секунды хватило, чтобы сообразить: возможно, я повредилась умом, зато могу наслаждаться галлюцинациями, благо пока они приятные.

Эдвард не исчез, его прекрасное лицо в каких-то сантиметрах от моего.

— Напугал? — В серебряном баритоне слышалась тревога.

Сладостный бред продолжался. Любимое лицо, голос, запах — все это куда лучше, чем тонуть в быстрине. Прекрасный плод больного воображения с тревогой наблюдал за чередой отражающихся на моем лице чувств. Радужка черная, как смоль, под глазами синюшные круги. Странно, раньше в галлюцинациях Эдвард мне таким голодным не являлся!

Я часто заморгала, пытаясь вспомнить последнее стопроцентно реальное событие. Мне снилась Элис; интересно, она правда приехала или то было всего лишь начало безумия? Итак, она якобы вернулась в день, когда я сама чуть не утонула…

— Черт!

— Что случилось, Белла?

Я расстроенно насупилась, и на красивом лице Каллена мелькнула тревога.

— Я ведь умерла, верно? Все-таки утонула! Черт, черт, черт! Представляю, что будет с Чарли…

Теперь нахмурился Эдвард:

— Ты не умерла.

— Тогда почему не просыпаюсь? — удивилась я.

— Белла, ты не спишь.

— Да, конечно! — покачала головой я. — Ты пытаешься мне это внушить, а потом проснусь, и будет еще больнее. Если вообще проснусь… а этого не случится, потому что я умерла. Как ужасно! Бедный Чарли! Рене, Джейк… — Я осеклась, содрогнувшись от чудовищности своего поступка.

— Похоже, ты путаешь меня с кошмаром! — Мимолетная улыбка Каллена получилась мрачной. — Не представляю, что такого ты могла натворить, чтобы попасть в ад. Признавайся, сколько убийств совершила за время моего отсутствия?

— Прекрасно знаешь, что ни одного, — поморщилась я. — Да и вместе мы бы в ад не попали!

Каллен вздохнул.

Сознание понемногу прояснялось. Неохотно оторвавшись от прекрасного лица, глаза метнулись к темному, распахнутому настежь окну, а потом обратно. Я начала вспоминать подробности… и почувствовала, что впервые за долгое время щеки заливает румянец — Эдвард здесь, со мной, а я по-идиотски теряю время.

— Неужели все это правда?

Мой невероятный сон — реальность? Уму непостижимо!

— Смотря что ты имеешь в виду. Если то, как в Италии нас чуть не растерзали, то да.

— Как странно! — вырвалось у меня. — Поездка в Италию… А ты знаешь, что раньше я нигде западнее Альбукерке не была?

Эдвард закатил глаза:

— По-моему, тебе лучше снова заснуть, а то болтаешь невесть что.

— Хватит, больше не хочу! — Постепенно мысли приходили в порядок. — Сколько времени? Долго я спала?

— Сейчас половина второго ночи, значит, получается около четырнадцати часов.

От долгого сна ныло тело, и я с наслаждением потянулась.

— А где Чарли?

— Спит, — нахмурился Каллен. — Думаю, тебе стоит знать, что в данный момент я нарушаю табу. Ну, с формальной точки зрения нет, потому что Чарли запретил переступать порог вашего дома, а я влез через окно… Тем не менее ясно, что он имел в виду.

— Папа не разрешает тебе у нас появляться? — Недоверие в моем голосе быстро сменилось гневом.

— А разве это удивительно? — Прекрасное лицо погрустнело.

От злости мои глаза сузились. Придется поговорить с отцом: возможно, стоит ему напомнить, что я уже совершеннолетняя. Конечно, дело не в этом, а в принципе.

Что ж, совсем скоро и запрещать будет нечего, а сейчас лучше подумать о чем-то менее болезненном.

— Так какова официальная версия? — спросила я с искренним любопытством и в то же время стараясь сделать разговор как можно непринужденнее, чтобы удержать себя в руках и не напугать страстным, неистовым желанием, бушевавшим внутри.

— О чем ты?

— Что сказать Чарли? Где я была целых… как долго меня не было? — Я мысленно пересчитала часы невероятного путешествия.

— Всего три дня. — Его взгляд стал напряженнее, а улыбка, наоборот, потеплела. — Я сам ничего не придумал, надеялся, у тебя есть правдоподобное объяснение.