Погань и новые встречи (СИ) - Данильченко Олег Викторович

— Носи с честью племяш…, — с этими напутствующими словами, рыжий злыдень от всей гномьей широкой души, зарядил мне в бубен.

Вернее, попытался зарядить. А если точнее, таки зарядил, вот только по вбитым ещё в юности рефлексам, тело среагировало само. Поднырнул под внушительный кулак и ответил левым в челюсть. У меня всегда так. Я сначала бью и только потом думать начинаю. Гнома унесло за борт.

— ЛЮБО!!! — Хором грянули оба машиниста!

— Человек за бортом! — Проорал с крыла мостика вахтенный матрос и бросил спасательный круг.

— Женечка! — Взвизгнула Ефимовна и сиганула вслед за гномом.

С мостика бросили второй спасательный круг, продублированный соответствующим сигналом судового колокола и началась операция, по спасению утопающих. В смысле за борт посыпались добровольные спасатели. Я оторопело взирал на происходящее и ничего не понимал. Одни ржут как кони, другие не поймёшь, то ли купаются, то ли утопающих спасают. Дурдом какой-то, честное слово. Ещё молоток этот дурацкий, не знаю куда деть теперь.

А тут наконец мокрого гнома выловили и подняли на палубу. Живого и здорового, даром что гномы плавают чуть хуже, чем утюги. Ефимовна на своих «хрупких» плечах принесла утопца, обвешанного зелёными водорослями. Вот что любовь животворящая делает. Он гном, она человек и пофиг на условности. Думал Жакдин обидится, а он наоборот обниматься кинулся. Оба бравых машиниста, выпучив глаза, орут «ЛЮБО». Словом, праздник удался. А то что он мне в лоб хотел зарядить…, так это как выяснилось у них такая традиция, по любому торжественному поводу в рыло совать. Так у них принято. Ещё бы! Столько времени в своих подземельях просидели. Вот и одичали бедолаги. Одного не пойму. С какого перепуга, такие почести?

Когда страсти немного улеглись, отозвал рыжего в сторонку и спросил напрямую. Тот как-то замялся, глазами заюлил, промямлил что-то, дескать срочно нужно главный золотник в машине проверить и скрылся. А я остался стоять в непонятках.

— Лен! — Позвал жену, которая вместе с остальными женщинами экипажа, помогала Ефимовне убирать остатки утреннего пиршества.

— Чего тебе?

— А ты случайно не знаешь, что вот это всё такое было?

— Знаю. — Отвечает.

— Ииии?

— Что и, Серёж?

— Объясни пожалуйста.

— А что тут объяснять? Ты теперь гном, со всеми вытекающими. Я кстати тоже. — Она демонстрирует цепочку поскромнее и перстень вроде моего, только под женскую ручку. — И дочь твоя до кучи. Мы все теперь гномы, благодаря тебе милый. За что отдельное спасибо. Век не забуду. Всю жизнь мечтала и тут на тебе — сподобилась.

— Ааааа…

— Я тоже так сказала, дорогой, когда Дарину привезли и сообщили радостную новость.

— Чего?

— Того. Папахен ейный, это который Двентий, если ты забыл. Так вот он, привёз свою ненаглядную дочуру в анклав и обрадовал, что теперь она будет жить с нами. Представляешь, как я обрадовалась?

— Погоди Лен! — Взмолился я, запутавшись окончательно. — Нахрена он её в анклав припёр?

— В анклав это ещё пол беды, любимый. Когда я сказала, что Дарина будет жить с нами, я не анклав имела в виду, а нас с тобой.

— Не понял.

— Ты у нас такой дурак, по субботам, али как? — Цитирует жена строчку из сказа о Федоте Стрельце. — Для чего отцы привозят своих беременных дочек? Мне объяснять или сам догадаешься?

— Так я тут при чём? — Делаю попытку оправдаться, начиная понемногу догадываться.

— Ах не при чём значит? Обрюхатил девку и в кусты? Вот не думала Вольнов, что ты такой трус.

— Так она же Гнома.

— Так и ты, нынче тоже. Эээээ! Куда пошёл? А ну стоять кобель великовозрастный!! Я кому сказала?!!! Эй, держите его! Человек за бортом! Я тебя Вольнов, с любой глубины достану. Да киньте кто ни будь уже ему круг спасательный, пока Нептун какой ни будь, свою русалку беременную не привёл. Машка, а ты куда смотришь? Хозяин топиться вздумал, а она жрёт!!!

— ЛЮБО!!! — Разносится над озёрной гладью. — ЛЮБО!!!