Ретро-Детектив-4. Компиляция. Книги 1-10 (СИ) - Погонин Иван

– Хватит, хватит, Людвиг, не до любви мне сейчас. Голова раскалывается, такое впечатление, что в ней духовой оркестр играет. Причем играет не в лад. Хватанула я вчера лишнего. Извольте, милостивый государь, распорядиться насчет шампанского.

Тараканов нехотя встал и начал одеваться. Когда он вернулся в каюту с ведерком, из которого выглядывало горлышко бутылки, Роза сидела на кровати, закутавшись в одеяло.

– Вы в Париж, что ли, за шампанским ходили? Я уж думала, не дождусь! Ну, не стойте столбом, открывайте скорее!

Певица опорожнила бокал в три глотка и тут же потребовала наполнить его снова. Теперь она только пригубила вино, потом достала из сумочки длинный мунд-штук, вставила туда тонкую папиросу и выжидательно уставилась на господина Эриксона. Тот спохватился и полез в карман пиджака за спичками.

– Сейчас допьем, и я к себе пойду, спать завалюсь. Ты без меня не скучай. Вечером встретимся в кают-компании. У нас на пароходе такой прекрасный аккомпаниатор объявился, под его игру петь одно удовольствие. Сначала я спою, потом в лото будем играть, на вино. Ну потом ужин, а потом… Потом ко мне пойдем, а то кровать у тебя больно узка. А сейчас, сделай милость, сходи погуляй, мне надо носик попудрить.

Когда подруга ушла, Тараканов быстро разделся и юркнул под одеяло.

Жизнь на пароходе благодаря постоянному пассажирообмену на пристанях не прекращалась даже в глухую полночь, а с рассветом начинала просто кипеть. Громадный медный куб с кипятком, топившийся от пароходного котла, всегда был к услугам палубных пассажиров, поэтому чаепитие у них продолжалось беспрерывно. А какое чаепитие без водки! С самого раннего утра на нижней палубе раздавался звон стаканов, пьяный смех, женский визг, треньканье гармошки. Но этот шум спать Тараканову не мешал абсолютно.

Проснулся он только в два часа дня, побрился, умылся и в ожидании самовара вышел на палубу. Пароход шел еще среди диких, безлюдных гористых берегов Шилки. Воздух был чистым, влажным, глубоко проникающим в грудь.

Раздался гудок – впереди показалась Покровка. Около нее с Шилкой сливалась приходящая из Монголии Аргунь, и образовывался Амур, несущий свои воды в ледяное Охотское море. Отсюда начиналась граница Китая, идущая по правому берегу реки на громадном протяжении, до устья Уссури. Тут уже против каждого русского поселения располагались китайские села и городки с игрушечными глиняными крепостями, гарнизонами войск, меланхоличными «ходями», культяпыми женщинами, грязными ребятишками и лавками с дешевым беспошлинным товаром, преимущественно спиртом и поддельными винами, предназначенными для русских обитателей края.

Пристали и отчалили от вытянувшейся вдоль реки Покровки, приняв одних пассажиров и выпустив других. В четыре Тараканов пошел в кают-компанию обедать.

Когда откушали, один из вчерашних партнеров предложил господину Эриксону отыграться, но тот решительно отказался.

Он подошел к фортепьяно и попытался двумя пальцами изобразить «собачий вальс». Настя учила его играть, но у нее ничего не получалось – Осипу Григорьевичу медведь наступил на оба уха. От воспоминаний о жене ему сделалось стыдно.

– Ах, оставьте, молодой человек, оставьте! Сейчас должен специалист прийти, – сказал кто-то из пассажиров.

– Да, я наслышан о прекрасном аккомпаниаторе. Он каким классом путешествует?

– Они-с в санитарном отделении едут, – ответил собиравший со стола посуду официант.

– Что так? Приболел?

– Нет-с. Мест-то классных на всех не хватило, вот капитан там их и разместил. Они большой компанией едут-с.

Вспомнив вчерашний разговор с приставом, Тараканов решил посмотреть на загадочного тапера.

Аккомпаниатор действительно оказался в санитарном отделении, в обществе трех дам и какого-то угрюмого субъекта.

Две спутницы тапера – барышни лет двадцати пяти, одна блондинка, другая шатенка, сидели за вязаньем и весело болтали между собой. Третья же, очень хорошенькая, юная, почти девочка, выглядела взволнованно-испуганно. Ее большие черные глаза пугливо бегали по сторонам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Добрый день! – обратился Тараканов сразу ко всем присутствующим. – Где тут аптека, не скажете, а то у меня зуб что-то заболел.

Тапер указал на каюту направо.

Через несколько минут Тараканов вышел от фельд-шера, держась рукою за щеку.

– Ну как, помог вам местный эскулап? – поинтересовался тапер.

– Кажется, стало лучше, зуб занемел… Прошу прощения, что сразу не представился. Эриксон Людвиг Теодорович, коммерсант.

– Очень приятно. А я – Рамышевский Александр Васильевич, музыкант. Это – моя супруга Наталья Петровна, а это – сестрица ее Анна Петровна.

– Эриксон, – еще раз представился Тараканов, пожимая дамам руки. – А я бы никогда не сказал, что вы сестры.

– Это от того, что я похожа на мать, а она на отца, – засмеялась стройная шатенка, поглядывая на свою пухленькую сестренку.

Тараканов ждал дальнейших представлений, но, к его удивлению, их не последовало.

– Вы обедать не ходили? – спросил он у Рамышевского.

– Мы еще в двенадцать откушали, у нас первая смена. Но сейчас все равно наверх пойдем.

– Тогда я вас провожу.

Компания поднялась по трапу на верхнюю палубу, но ни девушка, ни угрюмый субъект за ними не последовали.

За сутки путешествия часть пассажиров высадилась, и на пароходе стало свободнее.

– А этот мужчина и барышня, что с вами едут, разве не в вашей компании? – спросил Тараканов у тапера.

– Нет… То есть я их знаю, только они едут отдельно от нас. Это брат с сестрой. Что, понравилась барышня? – ухмыльнулся Рамышевский.

Тараканов смутился.

– Да я просто так спросил… Вы нас не познакомили, вот я и поинтересовался.

– В лото, что ли, поиграть? – перевел тапер разговор на другую тему.

Они зашли в кают-компанию. Сестры, как оказалось, не скучали. Рамышевский и Тараканов нашли их в обществе Розы, пассажира первого класса приисковика Дуцкого и элегантного подрядчика-москвича, бритого и больше похожего на актера, чем на коммерсанта.

– Ну наконец-то вы пришли, Людвиг Теодорович! А я уж вас искать начала. Вы где прятались? – Роза протянула ему руку для поцелуя. – Садитесь за наш стол. И прикажите подать шампанского.

«Эдак мне в Благовещенске штаны придется закладывать», – подумал Осип Григорьевич, подзывая официанта.

Однако в этот вечер много тратиться не пришлось – Дуцкий и москвич-подрядчик, носивший совершенно не подходившую ему фамилию Богомолец, устроили соревнование в щедрости и заставляли стол все новыми и новыми напитками и закусками. Соревновались они и в привлечении внимания Розы, и той стало совершенно не до Тараканова. Осип Григорьевич даже почувствовал укол ревности.

В десятом часу вечера слегка пьяный сыщик вышел из кают-компании подышать свежим воздухом. Ночь была лунной и теплой, но с реки тянуло прохладой.

«Интересно, а почему барышня из санитарного отделения и ее брат ни вчера, ни сегодня вечером не приходили в кают-компанию? Ведь здесь без общества можно со скуки умереть! Странно все это. А пойду-ка я их навещу и приглашу в наш коллектив». Осип Григорьевич, пошатываясь больше от качки, чем от выпитого вина, спустился вниз по трапу и вскоре очутился рядом с лазаретом. Барышня стояла у леера и смотрела на темный далекий берег.

– Кхм, – дал знать о себе сыщик.

Девушка вздрогнула, обернулась и прижала руку к груди.

– Господи, как вы меня напугали!

– Прошу прощения, мадемуазель, не хотел, ни в коем случае не хотел-с. Разрешите представиться – Людвиг Теодорович Эриксон, коммерсант. Что же вы одна здесь скучаете?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Барышня опять вздрогнула, подняла на него испуганный взгляд и тотчас снова опустила голову:

– Так…

– Почему наверх не идете?

– Не пускают…

– Кто же это вас не пускает?

– Брат…

– Так что же вы его слушаете? Разве вы ребенок?

Тут Тараканов увидел, что девушка вся сжалась и смотрит куда-то позади него. Осип Григорьевич обернулся. Сзади стоял угрюмый брат барышни.