Избранник вечности - Анатолий Гаврилович Ильяхов

Александр засомневался, что решит по справедливости. Стоявший при нём судебный старшина нашептал:

— Того, кто обвинён в колдовстве, связывают и бросают в воду. Если он сразу всплывёт, его признают невиновным. А утонет поделом! Божественная река изобличает преступника.

— Принесите воск, — велел Александр.

По залу прокатился лёгкий шум; люди удивились поручению главного судьи. Воск принесли, жёлтый, приятно пахнувший. Царь обратился к старику:

— Сделай из воска мою голову, пока я буду слушать другого жалобщика.

Старик подумал, что ослышался, а когда понял, что от него требуется, поспешно схватил восковый ком, сел на пол и начал ловко мять пальцами, изредка бросая взгляд на Александра.

Тем временем на царский суд явились двое селян. Оба пожилые, руки огрубелые от труда. Первый начал:

— Великий царь, рассуди нас! Я купил у этого человека заброшенную пустошь для посева. Начал копать и нашел немалый клад. Захотел отдать клад ему, а он не берёт, отказывается, говорит, что клад не его.

Александр не поверил своим ушам:

— Почему ты захотел отдать найденный тобой клад другому человеку, если он об этом даже не знал и не просил этого делать?

— Мудрейший царь, я покупал у него участок земли для посева. Значит, клад не мой! — упрямился крестьянин. — Не хочу быть перед ним в долгу!

— Ни за что, — убеждал продавец земли, — не могу принять клад по той причине, что я продал только землю. С тех пор мне ничего не принадлежит с этой земли, и что на ней и внутри неё находится — отныне его! Мы не можем прийти к соглашению, спорим и не соглашаемся друг с другом, в то же время понимаем, что это великий грех перед богом.

— Такого благородства я не видел среди богачей! — невольно вырвалось у царя.

В этот момент послышался голос старика-ваятеля:

— Готово, великий царь!

Он подал изделие, сотворённое на глазах присутствующих. Все увидели уменьшенную копию головы царя, очень похожую — тот же прямой нос, волевой подбородок, сжатые в упрямстве губы лёгкие завитки волос…

— Похож, — сдержанно выразился Таб-цилли.

— Согласны, — заявили члены судейской коллегии, потряхивая крашеными бородами.

— Тогда зачем осуждать безвинного человека, который чудесным искусством дарит людям радость? — возмутился Александр. — Старика отпустить, а его соседа наказать ударами палок по пяткам. Бить до тех пор, пока не поймёт, что клеветать на добрых людей нельзя!

Старик на радостях побежал к выходу. Царь крикнул вдогонку:

— Постой! Я куплю твою работу, прими плату, — и велел дать десять золотых монет.

Пока два охранника подталкивали к выходу вопившего от страха кляузника, старшина огласил продолжение судебного процесса. Помешал гонец в македонских доспехах; он прорвался в зал сквозь гвардейский заслон. Крикнул, запыхавшись:

— У меня вести для царя!

Подал кожаную тубу с донесением. Сорвав печати из мальты — смеси глины с воском, Александр порывисто открыл крышку, вытащил скрученный папирус. Увидел одно слово: «ХАГМА-ТАН*».

Это было донесение командира отряда, посланного на поиски беглого царя Дария. Александр вскочил с кресла.

— Продолжайте без меня! — распорядился он и скорым шагом направился к выходу. Вслед услышал голоса двух крестьян, спорщиков по кладу:

— А как же мы, Великий царь?

Александр на миг задержался и спросил первого крестьянина:

— У тебя есть неженатый взрослый сын?

— У меня шестеро сыновей. Есть взрослый, неженатый.

— А у тебя есть дочь на выданье? — спросил он другого селянина.

— Есть.

— Чего же вы судитесь друг с другом? Пожените детей, и пусть клад будет им приданым!

Спорщики переглянулись, обрадованно всплеснули руками, и ушли с миром…

Глава пятнадцатая

ДВА СОЛНЦА

В СУЗАХ

Дарий бросил армию на растерзание македонянам, сам же с отрядом бактрийских всадников и ближних родственников бежал в Хагматан. По пути к нему присоединился двухтысячный отряд греческих наёмников, пожелавших служить и дальше не столько ради денег, как из ненависти к Македонии и царю Александру.

Решение Дария о выборе убежища в Хагматане удивил его военачальников. Разумнее защищать Вавилон, Сузы, Персеполь, где находились крупные гарнизоны, способные дать отпор врагу А Дарий воспринимал свои поражения как временные неудачи и, несмотря на колоссальные потери в людях и финансах, надеялся возродить армию за счёт новой мобилизации в оставшихся под его властью сатрапиях. Решительно взять инициативу в свои руки. А пока отсидеться в Хагматане.

— Война не окончена! — бодрился персидский царь. — Дерзкий Македонянин возомнил себя богом, забыв, что это боги дали мне власть над Азией! Он испытает горечь поражения от меня!

Его слова и действия по формированию армии свежими отрядами колесниц, всадников и пехотинцев вселили уверенность его военачальникам, что не всё потеряно. Но Дарий опять не спешил начать боевые действия против македонской армии. Оказывается, персидский царь надеялся на заговор в греческом окружении македонского царя; по тайным сведениям оттуда, среди ближайших советников и полководцев Александра зрели настроения, противные его намерению продолжать войну. Многие задумывались о возвращении в Македонию. Подобная ситуация складывалась два года назад, когда наместнику царя Антипатру пришлось усмирять волнения сразу в нескольких городах Греции. И Спарта постоянно подговаривает греков на раскол с Македонией. В Персии знали, что греческая элита подвержена подкупу, она не устоит против блеска персидского золота. Утро за большого восстания в Греции заставит Александра спешно покинуть Азию. Нужно лишь подождать… А пока Дарий без действовал, продолжая разорять собственные города и селения, чтобы хоть как-то помешать успешному продвижению армии противника.

В свою очередь, Александр не спешил активно действовать. В начале зимы направился к Сузам* — надёжно укреплённому городу с крепостью, и через двадцать дней, перейдя горный перевал, оказался у цели. Штурмовать Сузы не пришлось, потому что начальник гарнизона Абулит встречал царя Александра открытыми воротами. За то, что сдал город, перса оставили в должности градоначальника.

В Сузах македоняне и греки не переставали удивляться богатому убранству домов персидских правителей и их приближённых. Дома вельмож поражали изрядной расточительностью и невообразимой роскошью. Но царский дворец превзошёл их во много раз. Кирпичные стены украшены алебастровыми рельефами с изображениями воинов и крылатых львов. Потолочные балки сложены из ценного ливанского кедра, колонны из разноцветного мрамора. На окнах и дверных проёмах белые и яхонтового цвета шерстяные ткани с пурпуровыми шнурами. На мраморных возвышениях золотые и серебряные ложа из ценного эбенового дерева, облицованные драгоценными плитками зелёного цвета и перламутром. Золотые блюда и сосуды на столах из серебра, облицовка лазуритами и сердоликом. Десятки залов для пиршеств и увеселений, огромный сад с плодовыми деревьями, цветниками, приручёнными животными и птицами.

Абулит показал стелу с выбитой