Пылающий Эдем - Белва Плейн

– Я прекрасно понимаю, что он вам не нравится, Фрэнсис. Несколько вульгарен, не спорю. Но его стоит послушать, хотя бы один раз. Они приехали из Штатов и не ограничены в деньгах. Ваш дядя Лионель собирается заключить с ними сделку, вы знаете.

– Да, он мне говорил.

Лионель был необычайно воодушевлен в последнее время.

– Первое предложение, и такое многообещающее, – говорил он.

Его трудно было винить. На один только доход с капитала за проданные на Сен-Фелисе земли он сможет уехать в Англию и безбедно жить там до конца своих дней. Фрэнсис подумал о женщине, которую все эти годы любил Лионель. Почти наверняка он не возьмет ее с собой в Англию! Фрэнсис однажды видел ее в аэропорту на Барбадосе. Он только что прибыл, а Лионель улетал. Они сделали вид, что не знают друг друга. Потрясающая женщина, напоминавшая ему жену Патрика, только та была совсем темная, а у этой кожа была цвета кофе с молоком.

Николас вернул его к действительности:

– Вы знаете, что владельцы «Хай-Виндз» тоже проявляют к нему интерес? Старику за семьдесят, а его сыновья не хотят вести хозяйство.

– Они мне не говорили.

– Люди не говорят о таких вещах, пока документы не подписаны. Всегда полезно держать свои намерения в секрете. По крайней мере, я в этом убедился. Послушайте, Фрэнсис, у вас большой участок пляжа, гораздо больше, чем у «Хай-Виндз». А пляж – это как раз то, что нужно для строительства такого большого отеля, как они планируют. Вы можете запросить любую цену за это место.

– Я не хочу продавать Элевтеру, Николас.

– Сложилось впечатление, – вежливо сказал Николас, – что вашей жене этого хочется. Разве она не мечтает вернуться в Нью-Йорк?

Так, значит, «сложилось впечатление»! В этом замкнутом мирке все всё знают. А Николас, как никто другой, обладает возможностями, чтобы узнать всё, что ему нужно.

– Есть все основания полагать, – продолжал Николас, – что вы можете получить пару миллионов.

Фрэнсис посмотрел на лужайку, где Марджори, уже одетая к обеду, сидела в обществе двух мужчин. Их шерстяные, явно деловые костюмы не вязались с мягким мерцанием света, просачивающегося сквозь листву, нарушали совершенство угасающего дня. Интересно, о чем она может говорить с этой парой. Половину лица Фрэнка Алеппо скрывали темные очки. Фрэнсис, ненавидел, когда люди прятались от окружающих таким образом, а кроме того, они напоминали ему молодых чернокожих ребят из Тренча, которые в эти дни с важным видом ходили по городу. Эти двое, правда, были белыми, настолько белыми, что их кожа в мягком вечернем свете отливала зеленью, как у рептилий. Костюм Алеппо был сшит на заказ. Фрэнсису было не привыкать к мужчинам в дорогой одежде, однако эти двое откровенно выставляли ее напоказ.

– Мне они не нравятся, – сказал он с резкостью, прозвучавшей по-детски.

Николас рассмеялся:

– При всем моем уважении к вам, Фрэнсис, это не разговор. Дело есть дело. Ради себя и своей семьи вы должны хотя бы обдумать их предложение.

Почему Николас так старается? Потому что он тоже вложил в проект деньги. Фрэнсиса забавляла мысль, что Николас думает, будто ему ничего не известно. В конце концов пусть делает со своими деньгами что хочет. Он умный, Николас Мибейн, настолько умный, что считает других неспособными соображать так же быстро. Тем не менее он обаятельнейший и в высшей степени цивилизованный человек.

Фрэнсис нахмурился. Последнее время упорно ходят тревожные слухи о разных жестокостях, секретной полиции, наркотиках и, Бог знает, о чем еще. Отсюда, из Элевтеры, ему, правда, мало что заметно. Единственное, что бросилось в глаза – увеличивающееся число «Красных ребят» в городе и на дорогах. Может, это и к лучшему, больше порядка. За прошедший год выросло число незначительных и не таких уж незначительных преступлений, но с тех пор как было создано это подразделение, они сократились до минимума. По крайней мере, так говорят. Он лично со всем этим не сталкивался, как и те, кого он знал.

Конечно, как это бывает со всякими слухами, нет дыма без огня, но ему самому эти разговоры казались преувеличением. И какое отношение имеет к этому стоящий перед ним джентльмен? Его же дело честно трудиться, зарабатывая себе на жизнь, и держаться в стороне от всех разногласий. Он не политик. От кого-то он слышал, что Патрик Курсон выставил свою кандидатуру на предстоящие выборы и борется против Николаса. Более чем глупо с его стороны. В этот момент Николас снова заговорил.

– Я заказал столик в «Ланабелле» и пригласил несколько человек, связанных делами с господином Алеппо. Надеюсь, вы не возражаете?

– Конечно, нет.

Ему никогда не нравились подобные заведения, но не скажешь же об этом премьер-министру.

– Там будет сенатор Мэдисон Хьюз, он вчера прилетел из Вашингтона. И мои соседи, Юргенсы. Вы, кажется, незнакомы? Очень богатая супружеская пара, шведы. Но американские граждане.

Вопросы гражданства не интересовали Фрэнсиса, но Николас любил вдаваться в подробности, особенно если считал, что это может произвести впечатление.

В дверях показалась Марджори:

– Мы готовы. А вы? – с улыбкой спросила она. Она презирала Алеппо и его молодого друга, мистера Дамиана, но им это даже и в голову не могло придти.

– Как жаль, что вашей жены с нами не будет, – сказала она Николасу, когда они тронулись.

– Уверен, она в любом случае предпочла бы то место, где находится сейчас, – он засмеялся. – Каждый год я отпускаю ее на несколько недель в Париж. Она его обожает. И не удивительно, не так ли?

Автомобиль спустился с горы и двигался мимо пляжа. Алеппо воскликнул:

– Ух ты! Какой вид! Мы можем остановиться и посмотреть?

Мужчины вышли, а Марджори, решившая поберечь дорогие шелковые туфли, осталась в машине. Николас и Алеппо пошли вперед, их жесты и даже походка говорили о взаимной симпатии. Дамиан проявил меньше энтузиазма, он сел на камень, а Фрэнсис встал рядом, дожидаясь возвращения тех двоих.

– Вы владелец этой реки? – вяло спросил Дамиан.

– Она никому не принадлежит. Так получилось, что она течет через мою землю.

– Как она называется?

– Спратт-ривер. В ее устье неводом ловят кильку, отсюда такое название.

– А как называется этот пляж?

– Вся бухта называется Анс-Карэ. Вы видите, она почти квадратная.

Произнося эти слова, Фрэнсис поднял глаза на две отвесные скалы, соединившиеся друг с другом под прямым углом и ограничивающие бухту с двух сторон, потом перевел взгляд на третью сторону – пологий спуск на просторный чистый пляж.

Дамиан последовал за его взглядом:

– Фантастика! – произнес он с растущим интересом. – В свое время вы сделали хорошее приобретение! И как давно?