Неизвестный Есенин - Валентина Пашинина

Тем интересней познакомиться с недавно опубликованными воспоминаниями Юрия Анненкова, талантливого, самобытного художника, который был накоротке с литературным миром старой и новой столиц. Анненков близко знал Есенина (познакомился с ним еще в «Пенатах» у Репина) и вождя революции Троцкого, чей портрет огромных размеров писал для музея революции по заказу советского правительства:

«Троцкий был интеллигентом в подлинном смысле этого слова. Он интересовался и был всегда в курсе художественной и литературной жизни не только в России, но и в мировом масштабе. В этом отношении он являлся редким исключением среди «вождей революции». К нему приближались Радек, Раковский, Красин и, в несколько меньшей мере, Луначарский (несмотря на то, что именно он занимал пост народного комиссара просвещения). Культурный уровень большинства советских властителей был невысок».

В начале 1923 года Юрий Анненков получил заказ от советского правительства написать для истории и потомков портреты вождей революции. Одним из первых он писал портрет Троцкого.

«Когда все мои эскизы к портрету Троцкого были закончены, и я должен был приступить к холсту, Троцкий сказал полушутя, полусерьезно:

— А как же мне нарядиться для портрета? Позировать в военной форме мне бы не хотелось. Могли бы вы набросать что-нибудь соответствующее для нашего портного?

Я набросал карандашом темную непромокаемую шинель с большим карманом на середине груди и фуражку из черной кожи, снабженную защитными очками. Мужицкие сапоги, широкий черный кожаный кушак и перчатки, тоже из широкой черной кожи, с обшлагами, прикрывавшими руки почти до локтей, дополняли этот костюм.

Вспоминаю, как во время одной из примерок я сказал:

— В этом нет ничего военного.

Троцкий улыбнулся:

— Но в этом есть что-то трагическое.

— Не трагическое, — ответил я, тоже рассмеявшись, — но угрожающее. В этой «одежде революции» Троцкий позировал мне для своего четырехаршинного портрета. В этом же костюме Троцкий был снят рядом со мной правительственным фотографом. Этот снимок у меня сохранился до сих пор и в свое время (1923) оказал мне однажды неожиданную услугу». (Сыграл роль удостоверяющего документа при задержании Ю. Анненкова милицией? — Авт.)

Не эта ли «одежда революции» подсказала Есенину название поэмы — «Человек в черной перчатке» (Берлин, 1923 г.) и, наконец, «Черный человек»? На это указывают даты, общие знакомые. На это указывает портрет Есенина работы Юрия Анненкова, помеченный 1923 годом.

Глава 6

Монах в «Стране Негодяев»

В Америке его оскорбили, унизили. Раны его болели, уязвленное самолюбие страдало. Есенин не сдавался. Он выработал свою программу борьбы.

Я обманывать себя не стану.Залегла забота в сердце мглистом.Отчего прослыл я шарлатаном?Отчего прослыл я скандалистом?

Есенин не держал камня за пазухой и не делал попытки ударить исподтишка. Что собирался написать, над чем работал — все было известно друзьям. Человек чести, как истинно русский он заранее объявлял: иду на вы.

Неужели ты не видишь? Не поймешь?Что такого равенства не надо?Ваше равенство — обман и ложь.

У поэта было сильное оружие, завещанное великим Н.В. Гоголем, — сатира. «Насмешки боится даже тот, кто уже не боится ничего на свете». Это оружие Есенин использует в своих поэмах «Страна Негодяев» и «Черный человек». Поэма «Страна Негодяев» выросла из ранее написанного «Гуляй-поля». Колоритная фигура благородного разбойника Номаха (производное от Махно) давно привлекала Есенина. Отвергнув всякое государство, Номах вышел на единоборство с теми, «кто на Марксе жиреет, как янки». Награбленное добро Номах раздает нищим, обездоленным крестьянам.

Банды! банды!По всей стране.Куда ни вглядись, куда ни пойди ты —Видишь, как в пространстве,На коняхИ без конейСкачут и идут закостенелые бандиты.Это все такие жеРазуверившиеся, как я…А когда-то, когда-то…Веселым парнем.До костей весь пропахшийСтепной травой,Я пришел в этот город с пустыми руками.Но зато с полным сердцемИ не пустой головой.Я верил… Я горел…Я шел с революцией,Я думал, что братство — не мечта и не сон,Что все во единое море сольются.Все сонмы народовИ рас, и племен.

Гражданин Веймарской республики еврей Лейбман, он же Чекистов, прибыл в эту страну как большой специалист — укрощать дураков и зверей. Странный, по его мнению, невежественный народ! Живет в нищете, а строит храмы божии, лучше бы он построил уборные, как это делают культурные европейцы. В этой проклятой голодной стране он. Чекистов, от употребления гнилой, кишащей червями селедки мается животом и страдает кровавым поносом, а потому мечтает храмы божии превратить в места отхожие.

Вождь пролетарской революции, герой гражданской войны, создатель Красной армии Троцкий-Чекистов воюет с «закостенелыми бандитами». Кто же они, бандиты? Это вчерашние «веселые, пропахшие степной травой» крестьянские парни. Они шли в город с думой о революции и были так жестоко обмануты в своих ожиданиях.

Пустая забава,Одни разговоры.Ну что же,Ну что же вы взяли взамен?Пришли те же жулики.Те же ворыИ законом революцииВсех взяли в плен.

Давно обмануты ожидания и надежды народа, и вместо перманентной революции в стране начинается перманентный голод. За поимку Номаха обещана награда 1000 червонцев, указаны приметы: «Блондин. Среднего роста. 28-ми лет».

Есенин списывает свой портрет с удостоверения, выданного для поездки в Германию. Есенин-Номах о себе:

Я(…)чудак.Я люблю опасный момент.Как поэт — часы вдохновенья.Тогда бродит в моем умеИзобретательностьДо остервененья.Я ведь не такой.Каким представляют меня кухарки.Я весь — кровь.Мозг, и гнев весь я,Мой бандитизм особой марки.Он осознание, а не профессия.

Защитнику коммуны Замарашкину, другу своей юности, Есенин-Номах пытается объяснить, что их поманили высокими словами о Свободе и Равенстве, а на деле превратили в стадо и стригут, как овец.