Всегда возвращаясь домой - Урсула Ле Гуин

ВОЗВРАЩЕНИЕ В ДОМ НА ХОЛМЕ

Автор: Маленькая Медведица

Мое сердце танцует, танцует, На знакомых тропах — танцует, И в дверях знакомых — танцует, И в комнате каждой — танцует, С пылинками вместе — танцует В лучах восходящего солнца.

И в словах моих радость — танцует, И в песнях она — танцует, И во сне моем радость — танцует.

Даже пыль подметаю, танцуя, Убираю свой старый, но светлый, Солнцем пронизанный дом.

Это — долгий-предолгий танец:

В тишине, в этих комнатах старых.

Слышен клич перепелки снаружи, Свет солнечный в окна льется…

Все эти годы так было.

Сколько раз этот пол подметали!

Отец глядел из окна когда-то, Мать за этим столом писала, В детстве я, а потом мои дети Просыпались здесь утру навстречу — A этом солнцем пронизанном доме.

АВТОР — УТРУ В ДОМЕ НА ХОЛМЕ

Автор: Маленькая Медведица из Синшана

Те, кто хочет драться, пусть табак курят.

Кто напиться хочет, пусть пьет свое бренди.

Кто «полетать» навострился, пусть конопли Покурит.

А кто доброй беседы жаждет, пусть вина лучше Выпьет.

Я же сейчас ничего не желаю такого.

Ранним утром воздух чистый вдыхаю и пью Только воду, Потому что сейчас мне нужны чистота и молчанье, Да несколько слов на белом листе бумаги, Что вьются вкруг моей мысли в чистоте И молчании утра.

ПЕСНЯ, ПОСВЯЩЕННАЯ ДОМУ НА ХОЛМЕ В СИНШАНЕ

Автор: Маленькая Медведица

Милый мой дом, Милый мой дом, Вместе с тобой мы стареем.

Старые комнаты тихи.

Я живу здесь, и мать Моя молодой здесь жила.

Дверь, что на северо-запад выходит, Дверь, что на юго-запад выходит.

Может быть, в этих стенах Еще успеет состариться внучка Моей дочери. В этом вот доме.

Может, когда-нибудь после смерти Я загляну сюда — в дверь, Что на юго-запад выходит, Иль в другую дверь этого дома, Пройдусь по комнатам старым, Где жизнь прожила я, По милому дому.

ЧЕРНОГОЛОВАЯ ГАИЧКА-СИНИЧКА

Автор: Излучина Реки из Дома Синей Глины, Синшан

Ах, мудрая храбрая птичка!

Восседаешь на ветке так гордо, Охорашиваешься прилежно, Точишь острое свое оружье — Iеня ни за что не пропустишь

Ну что мне сказать тебе?

Впрочем, ты на меня ноль вниманья, Нежно и тихо пропела трижды И ко мне спиной повернулась, Храня тишину, храня молчанье лесное.

Вот в лес я вошла, Сижу у источника С сердцем иссохшим.

Азалия удушающе пахнет — Ее цветы для крошки-колибри.

Не могу прочесть я ни слова На грудке у воробьихи, Хоть она и подходит близко, Чтобы все прочесть я сумела.

Вода темна, молчалива, Пьют ее корни деревьев.

В трех местах она наружу выходит Среди скал и одно обретает русло

Пестрый цветочный коврик За сине-зеленой скалою, Стеклом блестящей на солнце.

Страж мой, синичка, пропела Над вратами этого Дома, Среди мхов, близ травы, Молчанье хранящей.

Высохло сердце мое, Ибо стара я стала.

Сколько же лет белым Цветом цвела здесь азалия эта?

Сколько же лет струится Молчаливый этот источник?

Дождь будет завтра, И завтра мне сюда не подняться.

Внизу я дождь буду слушать И думать о птицах здешних, Бесстрашных и осторожных В зарослях лавра, в кустах душистых, На ветвях азалии старой, В тени огромных деревьев этих, Что пьют тишину и молчание леса.

РУЧЕЙ СИНШАН

Автор: Пик из Дома Желтого Кирпича и Общества Искателей Синшана

Думая о быстром ручье, бегущем Меж берегами нависшими, Под дубами, ольхой и ивами, Под деревьями земляничными И под благородными лаврами; Думая о прозрачной воде, струящейся Над пестрою галькой, выстлавшей русло, Что после излучины на равнину выходит, Стекая по склону в тени мощных лавров, И снова, петляя, в холмах исчезает, Спускается в небольшую лощину; Думая о быстром ручье, о прозрачной воде В чужом краю, в сухие месяцы осени, Я, конечно, в голос заплачу и в комок сожмусь, Мечтая всем сердцем вдохнуть аромат этих лавров.

И мечты мои станут этой водою, А душа моя — камнем в струях этой воды бегущей.

ПЕСНЬ, ПОСВЯЩЕННАЯ РУЧЬЮ СИНШАН

Автор: Ярость из Синшана

И вот я здесь.

И вот я вернулась туда, Где вода из-под скал На поверхность выходит.

Вот он, знакомый источник С прозрачной водой, что струится Среди темных камней, Среди скал голубых — в Долину.

И вот я здесь, у истоков Самой чистой воды в Долине.

Со мною рядом колибри С серою грудкой, с хвостом зеленым, С горлышком красным.

Колибри со мною рядом Охотится, крылышками трепещет.

И вот я здесь, Где вода из тьмы подземелья На поверхность выходит.

Со мною рядом колибри В своем одеянии пестром — Висит над водой, ясноглазый, Лишь крылышки мелко трепещут

ВОСЕМЬ ИСТОРИЙ ЖИЗНИ

Истории жизни — популярный в Долине жанр. Биографии и автобиографии часто записываются и передаются в хейимас или в какое-нибудь Общество в качестве ценного подношения, подарка. Будучи в большинстве своем довольно банальными, они тем не менее являют собой как бы «стержень» или пересечение личного, индивидуального, кем-то конкретным прожитого исторического отрезка времени с общественным, безличным циклическим временем-бытием, некое соединение временного и вечного, некий священный акт.

Самая большая часть данной книги, история жизни Говорящего Камня, представляет собой автобиографию. А в этой главе собраны более короткие истории, и в них звучит целый хор голосов мужчин и женщин, жителей Долины, старых и молодых.

«Поезд» семилетнего Достаточно из Синшана — типичная краткая автобиография, преподнесенная автором в дар хейимас своего Дома: история эта повествует об очень важном событии из жизни мальчика, который искренне считает, что читатель тоже непременно ощутит его значимость для жизни Долины.

«Она Слушает» (или «Слушающая женщина») была преподнесена хейимас Змеевика в Синшане в день получения ее автором среднего имени, того самого, которое человек носит всю свою взрослую жизнь, пока не получит последнее имя.

Как и многие автобиографии, не претендующие на звание литературного произведения, эта история написана от третьего лица.

В «Джунко» автор пользуется третьим лицом, рассказывая о себе самом в прошедшем времени, а в настоящем времени пишет от первого лица. Описанные здесь неудачные поиски некоей мечты духовно сильным героем представляют собой кульминационный момент данной истории — и жизни автора.

«Светлая пустота ветра», переданная Кулкунной из Телины в свою хейимас, — это описание того, что мы бы назвали бестелесным или послежизненным опытом; она изображает умирание человека как центральный момент жизни. Поскольку жизнь его была все-таки спасена Целителями (как живыми, так и уже умершими), Кулкунна сразу же вступил и сам в Общество Целителей; он чувствовал, что должен отдать некий неоплатный долг. А вот в конце той истории, которая рассказана Говорящим Камнем, мы видим совсем другую сторону подобных отношений: Целитель, спасший человеку жизнь, становился в результате полностью ответственным за эту жизнь — как и родители, которые произвели данного человека на свет. Долг и кредит в Обществе Целителей — это дело жизни и смерти, очень серьезное дело.