Не искушай меня (ЛП) - А. Мередит Уолтерс

пор, как я впервые попала в «Манию». Места выбирали с аккуратностью и вниманием.

Улыбка Макса вернулась. — Я ищу места подальше, в которых может поместиться много людей, где мы сможем провести трансформацию локальной сети. Самое главное, подальше от полиции, насколько это возможно.

— В этом есть смысл, — ответила я.

Я пыталась подумать о других вещах, о которые хотела спросить у него, так как он в таком открытом настроении, но мой мозг опустел. Макс не спешил заполнять пустоту, так что я отбросила эту тему и попыталась не ощущать напряжение в тишине.

Как только мы добрались до клуба, он уже был забит. Очередь у входной двери уходила за поворот. Но на этот раз мне не пришлось ждать своей очереди, как всем остальным.

Макс взял меня за руку и повел к двери за зданием. Прежде чем зайти внутрь, Макс повернулся ко мне и стал серьезным. Он обхватил мое лицо руками и страстно поцеловал.

— Ни с кем не разговаривай. Не тогда, когда меня нет, — предупредил он.

Я улыбнулась.

— Я уже была здесь раньше, ты знаешь, — ответила я, пытаясь поднять настроение. Преобразование Макса уже произошло, и я немедленно почувствовала опасение.

Макс нахмурился, вытащил бейсбольную кепку из заднего кармана и надел ее на голову.

— Ага, и тебя чуть не затоптали насмерть и чуть не отравили твой напиток. И давай не забывать, что ты с таким парнем, как я. Полагаю, это многое говорит о твоих суждениях. — Его слова прозвучали как обвинение.

Он схватил меня за руку и потянул через дверь. Там была кромешная тьма. Я не видела ничего перед собой. Баса заполнили пространство, от чего мои кости вибрировали и гудело в голове. Макс слегка потянул меня за руку, и я споткнулась, прижавшись к стене, когда столкнулась с его спиной.

— Ты в порядке? — прокричал он мне в ухо. Я кивнула, хотя знала, что он не может меня видеть. И затем меня потянули дальше в здание. Мы шли по темному коридору, и я видела знакомые пульсирующие красные огни перед собой. Коридор вел в пещеристое пространство, очень похожее на то, в котором я была в первую ночь, когда нашла Рене.

Это было изнуряюще. Пот уже стекал по моей шее, и мне пришлось приподнять волосы, чтобы получить немного облегчения. Хватка Макса на моей руке была сокрушающе-крепкой, пока он вел меня сквозь толпу.

Его плечи были неподвижны, подбородок выпячен вперед. Его прищуренные глаза метались сквозь массу людей. Он оценивал, принимал к сведению. Если бы не его пальцы, удерживающие меня, я бы подумала, что он забыл, что я здесь.

Люди тянулись, чтобы схватить его, когда мы проходили мимо.

— Икс! Ты здесь! — произнес парень, подходя к нам. Он назвал Макса Икс. Мои подозрения только что подтвердились. Художник и мой парень был одним и тем же человеком. Я подумала о рисунках — девушке, которая появлялась на каждом, с тех пор как мы с ним познакомились, девушка с длинными светлыми волосами, которая всегда, казалось, направлялась к гибели.

Меня пробрала дрожь не смотря на жару.

Плечи Макса напряглись, и он оттолкнула парня с нашего со своего пути и продолжил идти. Я была шокирована его внезапным проявлением агрессии, но позволила утянуть меня за собой.

Девушки пытались привлечь его внимание своей кожей. Парни пытались поговорить с ним, умоляя его о внимании. Они все хотели его. И могу сказать, что ему это нравилось.

Он изменился, и он больше не был моим Максом. Он был другим Максом.

Он был Икс.

Никто не уделял мне внимание. Их внимание, их жажда, все было полностью для него.

Когда мы проходили сквозь толпу, рука Макса крепко обхватила мою, я прижалась к его спине, и мне показалось, что я увидела знакомые лица. Я всматривалась в темноту, красные огни заслоняли мое зрение.

Мне показалось, что я увидела Эвана и Эйприл, но надеялась, что ошиблась. Я немного отстранилась от Макса, пытаясь все получше рассмотреть.

Макс перестал идти, повернулся посмотреть, почему я остановилась. Я указала на заднюю стену.

— Я думаю, что видела Эвана и Эйприл, — пыталась я перекричать грохот. Макс покачал головой, схватил меня за подбородок, и развернул мое лицо.

— Перестань беспокоиться, малыш, — произнес он у моих губ, и поцеловал меня довольно крепко, чтобы напугать. Отстраняясь, он подарил мне свою характерную дерзкую улыбку, и снова начал протискиваться сквозь толпу.

Он направился сразу в бар, не отвечая никому, кто пытался поговорить с ним. Он дал знак бармену, привлекая его к нам. Мужчина подошел, признавая Макса кивком головы. У него был разноцветный ирокез и обычный пирсинг в носу и губе.

— Эрик, это Обри. Она моя девушка. Убедись, что у нее будет все, что она захочет, — приказал он.

— Конечно, приятель, — ответил Эрик, улыбаясь почти привлекательно. Он перевел свое внимание на меня.

— Что я могу тебе предложить?

— Эм, просто пиво, спасибо, — ответила я, крича, чтобы меня услышали сквозь музыку. После того, как получила свой напиток, я прижала его ближе к груди, от чего Макс усмехнулся.

— Вижу, ты выучила свой урок, — произнес он, указывая на напиток, который я держала поближе к себе.

— Сдурила лишь однажды, — ответила я, поднимая бутылку и салютуя ему.

Он наклонился ближе так, что его губы коснулись моего ухо.

— Никто ничего тебе не сделает, пока ты со мной. Они знают. И если нет, я удостоверюсь, что это так.

Его слова были тяжелыми и холодными, и я не сомневалась, что он это и имел ввиду. Я слегка отстранилась от него, поднося бутылку ко рту и делая глоток. Его настроение было нервным, и это было заразно. Я чувствовала беспокойство и тревогу.

Одна рука Макса крепко обнимала меня за талию, другая застряла в кармане. Он внимательно наблюдал за толпой.

— Почему этот парень назвал тебя Икс? — спросила я его, почти крича ему в ухо. Ленивая улыбка Макса немного увяла от моего вопроса. Даже если он продолжал удерживать меня около себя, я почувствовала, что он отстранился.

— Это мое имя, — ответил он коротко.

— Нет, Икс — это человек, который рисует картины. Человек, о котором я раньше расспрашивала тебя, — заметила я, мое обвинение очевидно. Он соврал мне… снова.

Макс пожал плечами, все еще не смотря на меня, все еще двигаясь в ритме.

— И так? Я нарисовал пару картин на чертовых зданиях. В чем проблема?

— спросил он, его слова отрывистые и сердитые.

В чем проблема? Он серьезно?

Эти картины были