Изгнанница. Клятва рыцаря - Рикарда Джордан

Однако путники, которые встретились им на торговой дороге, неожиданно оказались подарком судьбы. Герлин испугалась, когда заметила, как к ним быстрой рысью приближается целая группа рыцарей, — при такой погоде по-другому ехать было невозможно. Если мужчины пребывают в дурном расположении духа, паломникам придется туго. Группу возглавлял приятный молодой светловолосый мужчина, который сразу же напомнил Герлин Флориса де Трилльона. Промокший насквозь, однако верный рыцарским добродетелям, он дал понять, что знает толк в служении даме. Рыцарь почтительно поклонился, заметив Герлин, а потом и очаровательную Мириам, которые, беспомощно опустив руки, стояли у повозки.

— Чарльз де Сент-Мену к вашим услугам, дамы. Могу ли я помочь вам выйти из этого затруднительного положения?

Мириам залилась краской под его оценивающим взглядом, но Герлин увидела в нем их спасение.

— Да, можете, — невозмутимо заявила она на беглом французском, которому научилась еще при дворе госпожи Алиеноры. — Но только если вы посвятите свои достижения служению прекрасной даме. Кто ваша дама сердца, монсеньер де Сент-Мену?

Господин Чарльз пылко приложил руку к сердцу.

— Я имею честь носить знак Адриенны де Труа. В ее честь я уже сражался на многих турнирах и выстоял.

Герлин улыбнулась.

— А Адриенна де Труа не была ли когда-то придворной дамой королевы Алиеноры?

Она не знала эту даму лично, Адриенна уже давно покинула двор госпожи, когда Герлин прибыла туда. Господин Чарльз, как и большинство серьезных юных рыцарей, избрал своей дамой сердца женщину намного старше него.

Теперь глаза молодого рыцаря загорелись.

— Откуда вы это знаете? — спросил он.

Герлин закусила губу: она проговорилась, но ей было так приятно беседовать с этим воспитанным юным кавалером о том, что происходило при дворе.

— Я… гм… служила горничной при «дворе любви» до знакомства с мужем, — тут же выдумала Герлин. — Но сейчас, прошу вас, забудьте ненадолго о своей рыцарской гордости и вытащите нашу повозку из грязи.

— Как пожелает дама… и мадемуазель, — господин Чарльз с улыбкой склонился перед смущенной Мириам.

По взгляду юного рыцаря не было понятно, поверил он отговорке Герлин или нет. Возможно, после этой встречи его воображение разыграется, и ночью он наверняка будет вспоминать о том, что помог сбежавшей принцессе.

— Тебе следует поцеловать его потом, — сказала Герлин Мириам, которая при этом покраснела еще больше. Еврейке не была знакома придворная традиция вознаграждать рыцаря невинным поцелуем.

Господин Чарльз и его люди вскоре освободили повозки паломников и охотно приняли вино, которое им предложил благодарный магистр. После этого они как ни в чем не бывало присоединились к эскорту путников, что совсем не устраивало Бертольда из Бингена. В разговоре с Авраамом он презрительно называл этих рыцарей щеголями, в то время как господин Чарльз беседовал с дамами и находил приветливые и почтительные слова и для Соломона. В течение дня рыцари помогли путникам преодолеть еще несколько препятствий, встретившихся на пути, — в некоторых местах дорога превратилась в болото, — а вечером разбили общий лагерь. Наконец дождь прекратился, и все устроились у огня, чтобы высушить одежду. Мириам пугливо жалась к Аврааму и закрыла лицо мокрой вуалью, однако, как выяснилось, женщинам не стоило опасаться господина Чарльза и его спутников.

— Мой отец владеет крепостью и прилегающими землями неподалеку от Шалона, — рассказывал рыцарь, — но я третий по старшинству сын, и мне ничего не достанется в наследство. Я хотел было отправиться с королем в Святую землю, однако мой отец был категорически против. Он участвовал в одном крестовом походе, и ему… гм… это не слишком понравилось…

Соломон, заметно растроганный как скептическим отношением старого рыцаря к крестовым походам, так и послушанием сына, в который раз наполнил вином кубок юного рыцаря.

— Наш цирюльник тоже служил в Святой земле! — язвительно вставил Бертольд. — И ему там понравилось, не так ли?

Соломон пожал плечами.

— Даже самая красивая и священная земля теряет свое очарование, когда на ней проливается кровь, — тихо произнес он.

Господин Чарльз согласно закивал:

— Мой отец говорил что-то в этом роде. Ну и он уже стар и болен… я не хотел расстраивать его… Но сейчас, когда королю нужны мужчины для защиты владений Плантагенетов… гм… я, разумеется, имел в виду его владений от разбойников-Плантагенетов…

— Разве эти земли не принадлежали на протяжении многих поколений семье короля Ричарда и госпожи Алиеноры? — удивилась Герлин и начала рассуждать: — Насколько я знаю, предком Ричарда Плантагенета по прямой линии был Готфрид Анжуйский, чьей родиной является Труа и Ле-Ман. Благодаря браку с наследницей англо-нормандской короны он получил к тому же и Нормандию, а его сын Генрих женился на наследнице Аквитании Элеоноре, или Алиеноре, как ее называют на родине…

Герлин запнулась, когда Соломон легонько, но все же ощутимо ущипнул ее за руку. Она закусила губу. На этот раз господин Бертольд наверняка услышал ее рассуждения.

Господин Чарльз пожал плечами.

— Госпожа, я об этом ничего не знаю! — чистосердечно признался он. — Но король призывает своих рыцарей к оружию, а мне уже не терпится стать владельцем земли. Мне на самом деле все равно, будем ли мы защищать землю, или захватывать, или возвращать предыдущему владельцу. Я с честью буду сражаться. А дела короля…

Он не стал договаривать. Возможно, его, несомненно, более понятливый отец уже осудил его позицию.

Герлин с некоторой неприязнью посмотрела на господина Чарльза, однако лицо юного рыцаря просияло:

— Разумеется, я мог бы пополнить ряды войск короля Ричарда. Если вы полагаете… если его претензии на спорные территории оправданы… Стоит все это как следует обдумать!

Чарльз повернулся к своим спутникам, у которых явно не вызвала восторга возможность принять участие в военном походе, в отличие от юноши. Самые старшие из них наверняка были на хорошем счету в крепости у Шалона и воевали еще с отцом Чарльза. И им явно не очень-то хотелось идти на войну, однако, оставаясь верными своему господину, они, несомненно, при необходимости будут защищать жизнь его сына. Некоторые из них напомнили Герлин господина Адальберта, и она с теплотой, но и с болью в сердце подумала о старом рыцаре.

Но другие спутники Чарльза были такими же юными и горячими, как и их предводитель, и радовались возможности поучаствовать в сражениях. Впрочем, они представляли не кровь, смерть, непрекращающийся дождь, сырость и грязь, а обмен ударами в дружеской атмосфере, как на турнирах. Похоже, им также было безразлично, на чьей стороне сражаться, — ведь во время турнира не имело значения, к кому присоединиться. В последовавшем серьезном обсуждении, на чьей стороне сражаться — Ричарда или Филиппа, — речь шла не о правах монархов на спорные земли, а об их шансах на победу, а также о возможностях их сторонников получить земли.