Миф о Христе. Том II - Артур Древс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впрочем, можно было бы думать, что намеков Исайи на то, что спаситель будет заботиться прежде всего о слабых и нуждающихся в помощи, могло быть вполне достаточно для того, чтобы «измыслить» благорасположение Иисуса «к детям» и внести эту черту в него человеческий образ. Как показывает талмуд, дети вообще в иудействе очень ценились, и любовь к ним глубоко заложена в характере иудеев. «Из уст младенцев и грудных детей, — говорит псалмовец (8, 3) — ты устроил хвалу», выражение, которое сам Иисус приводит первосвященникам и их друзьям, когда они негодуют на восклицания детей, коими последние приветствуют его в храме. В том же самом псалме (8, 5) читаем: «Что есть человек, что ты помнишь его, и дитя человеческое, что ты посещаешь его? Немного ты умалил его пред богом; славою и честию увенчал его». «Вокруг мессии, — читаем в талмуде, — соберутся все те, которые доискиваются в законе, а именно малые в мире сем; ибо чрез детей, которые еще посещают школу, должна увеличиться сила его».
На основании подобных выражений, рассматривая их также с мифико-символической точки зрения, становится понятным выражение: «Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко мне, ибо таковых есть царство небесное», или сцена, где Иисус призывает к себе дитя, ставит его посреди учеников, спрашивающих его, кто больше в царствии небесном, и говорит: «Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете, как дети, не войдете в царство Небесное. Итак, кто умалится, как это дитя, тот и больше в царствии небесном». Однако же, и в Талмуде написано: «Следует поставить молодому человеку в похвалу, если он (в мыслях) делается, как дитя», и «кто в этой жизни сам умаляет себя из любви к закону, тот в царствии небесном будет причтен к великим». При этом еще даже неизвестно, что в соответствующих местах евангелия мы не имеем дела с символическим оборотом речи, и не следует ли, как утверждает Вильям Б. Смит, под «детьми», о которых заботится Иисус, подразумевать новообращенных в религию Иисуса. Ведь, талмуд называет «детьми» тех, которые недавно перешли в иудаизм. «Кто примет одно только такое дитя во имя мое, тот меня принимает. А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его в глубине морской». Пусть припомнят себе многократные споры среди ранних христиан и даже еще во втором веке о том, должен ли или нет перешедший в христианство язычник исполнять иудейский закон и подлежать обрезанию, а также и то пренебрежение, с каким христиане из иудеев посматривали на христиан из язычников: «Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих, ибо говорю вам, что ангелы их на небесах всегда видят лицо отца моего Небесного. Ибо сын человеческий пришел взыскать и спасти погибшее. Так нет воли отца вашего небесного, чтобы погиб один из малых сих». Тот слащавый и смахивающий на проповедь набор слов, какой Вейнель преподносит своим читателям на странице 86 своей книги, а именно, что Иисусу было дозволено «глас божий слышать в кустике и дереве, в засеянной ниве и пении птичек, в цветущих цветах и играющих детях», — этот набор слов, после всего вышесказанного, кажется, сам собою упраздняется.
У Матфея (11, 25) Иисус говорит: «Славлю тебя, отче, господи неба и земли, что ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам. Ей, отче! ибо таково было твое благоволение. Все предано мне отцом моим, и никто не знает сына, кроме отца; и отца не знает никто, кроме сына, и кому сын хочет открыть. Приидите ко мне, все труждающиеся и обремененные, и я успокою вас. Возьмите иго мое на себя, и научитесь от меня: ибо я кроток и смирен сердцем; и найдете покой душам вашим. Ибо иго мое благо, и бремя мое легко».
Эти слова принадлежат к лучшим выражениям Иисуса. Но и они являются продуктом литературного заимствования. Положение, которое приписывает себе здесь Иисус по отношению к своему отцу, как раз такое же, как у «премудрости» к Яхве в книге Премудрости Соломона. Да и в книге Иисуса, сына Сирахова, читаем: «Приобретайте премудрость себе без серебра; подклоните выю вашу под иго ее, и пусть душа ваша принимает учение; его можно найти близко. Видите своими глазами: я немного потрудился — и нашел себе великое успокоение». Больше того: сама премудрость у Сираха говорит следующее: «Приступите ко мне, желающие меня, и насыщайтесь плодами моими. Ибо воспоминание обо мне слаще меда, и обладание мною приятнее медового сота. Идущие меня еще будут алкать, и пьющие меня еще будут жаждать. Слушающий меня не постыдится, и трудящиеся со мною не погрешат».
В этих словах уже слышится идея причастия с питием крови господа и вкушением его плоти, дабы чрез это очиститься от грехов. Для нас становится совершенно несомненным, что эти слова Иисуса фактически позаимствованы из писания и вложены в уста Иисуса только евангелистом, когда мы находим, что первое выражение также и в данном случае восходит к пророку Исайе, этому первоисточнику евангельской картины: «Жаждущие! идите все к водам; даже и вы, у которых нет хлеба, идите, покупайте и ешьте; идите, покупайте без серебра и без платы вино и молоко. Для чего вам отвешивать серебро за то, что не хлеб, и трудовое свое за то, что не насыщает? Послушайте меня внимательно, и вкушайте благо, и душа ваша да насладится туком. Приклоните ухо ваше, и придите ко мне; послушайте, и жива будет
