Бунтари не попадают в рай - Татьяна Никандрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Понятно, что на данный момент это просто слова, но, зная Глеба, я ни капельки не сомневаюсь, что он соберет нужную сумму и отдаст долг. А, зная Егора, могу с уверенность сказать, что он этих денег не примет. Ну, или, по крайне мере, сделает все, чтобы не принять. Хотя в конечном итоге Бестужев все-таки изловчится и впихнет их ему в качестве подарка на какой-нибудь праздник. Не мытьем, так катаньем, как говорится.
Я смотрю на этих двух совершенно непохожих мальчишек и ловлю себя на том, что сердце щемит от теплоты и доброй печали. Они пришли в наш колледж – и мой мир перевернулся с ног на голову. Да и не только мой вообще-то. Стелла, если присмотреться, тоже изменилась. Образцом человеколюбия ее, конечно, не назовешь, но хоть ядом на каждом углу не брызжет. И на том спасибо.
А сейчас нам всем настало время прощаться. С Егором я, возможно, еще увижусь в Москве, а вот наши с Глебом пути неминуемо расходятся. Он сказал, что они с Кац планируют уехать в Екатеринбург, потому что у него там какие-то родственники со стороны матери. Якобы они помогут на первых порах и вроде как даже пристроят его на работу, которую можно будет совмещать с учебой.
Испускаю грустный вздох и поворачиваю голову к окну. Теперь мне уже кажется, что время бежит слишком быстро. Хочется остановить его, обеими руками ухватиться за ускользающее мгновенье юности, которая ничего не обещает, но прощает очень и очень многое.
Хочется навечно сохранить в груди трепет.
Хочется влюбиться и быть счастливой.
Хочется жить мечтой и верить, что она непременно сбудется.
Глава 82
Глеб
– Пошли потанцуем? – протягиваю Асе раскрытую ладонь.
Выпускной неумолимо движется к финалу и, возможно, это последний медляк за вечер.
Взгляд девчонки опасливо дергается к сидящей неподалеку Стелле, и я иронично усмехаюсь:
– Да не ссы, домовенок, не съест она тебя.
– А тебя? – с сомнением тянет Ася, но все же вкладывает свою руку в мою.
– А я вроде укротителя диких зверей, – отшучиваюсь. – Мне все нипочем.
Мы с Асей становимся в центре зала друг напротив друга, и она нерешительно опускает ладони мне на плечи. Обхватываю ее талию и ловлю слегка растерянный взгляд:
– Ну как ты? Все в порядке?
– Да, все отлично, – сначала несмело, а потом чуть шире улыбается она. – Спасибо, что пригласил на танец.
– Ну, не все ж Янковскому с тобой вальсировать, – хмыкаю. – Небольшая конкуренция никогда не помешает.
– О чем ты? – Ася удивленно приподнимает брови. – Мы с Егором просто друзья.
– Дружба, кому это нужно? – прикалываюсь я, цитируя строчку из известной песни Дорна.
Ася недовольно хмурится, а я продолжаю:
– Да ладно, домовенок, я ж шучу, – с трудом сдерживаю порыв снова потрепать ее по волосам. – Дружите на здоровье. Хорошее дело. Тем более, я так понял, он тебе в Москве на первых порах подсобить готов.
– Егор замечательный.
– Да он долбанный святой! – восклицаю со смехом.
– Только мне бы для начала в институт поступить, – вздыхает она. – Еще несколько недель информацию о зачислении ждать.
– Ты одна из лучших по результатам экзаменов! По-любому поступишь.
Я говорю это не просто для того, чтобы подбодрить Асю. Я правда так считаю. Она, конечно, всегда хорошо училась, но экзамены сдала прямо-таки блестяще. Даже преподы в шоке были, мол, как это скромняжка Романова так выстрелила. На парах сидела тише воды, ниже травы, особо не отсвечивала. А тут взяла и всех уделала. Молодчинка, короче.
Звучные переливы музыки затекают в уши, и я придаю нашему с Асей танцу больше задорной амплитуды. Девчонка подхватывает мое движение и тоже начинает чуть сильнее раскачиваться из стороны в сторону. Наверное, мы выглядим, как два дебила, но нам, если честно, плевать на мнение окружающих. Мы оба знаем, что близится минута прощанья, и хотим как следует повеселиться.
Беру Асю за руку и несколько раз прокручиваю девчонку вокруг оси. Золотистый подол ее платья игриво развевается, а она сама заливается громким, похожим на перезвон колокольчиков смехом. Мы кривляемся и дурачимся, хватая за хвост уходящее беззаботное детство.
Да, мы уже давно не дети, но еще и не взрослые. В наших венах по-прежнему бурлит безрассудство и шальной азарт. А в груди дымится желание сделать все наперекор. Говорят, что после восемнадцати бунтовать нельзя, но я думаю, если очень хочется, то можно. Возраст – это всего лишь цифра, верно? Главное – состояние души.
Песня подходит к концу, и наши с Асей взгляды прилипают друг к другу. Растягиваю губы в улыбке, а девчонка понижает голос и вкрадчиво произносит:
– Я тебя никогда не забуду, Глеб.
– И я тебя, – признаюсь честно.
– Как думаешь, еще увидимся? – в ее голосе звучит надежда.
– Чем черт не шутит, – пожимаю плечами. – Шанс есть всегда.
– Только не через двадцать лет, – Ася хмурит лоб.
– Почему нет?
– Тогда я буду старая!
– Так и я уже не буду тем Глебом, что стреляет сиги у прохожих, – выдаю с хохотом. – Мы все изменимся. Это нормально.
– А вдруг мы изменимся так, что не узнаем друг друга? Да что там друг друга… Вдруг самих себя перестанем узнавать? Работа, семьи, обязательства… Мы будем уже не мы.
– Давай поклянемся на мизинчиках, что этого не случится, – говорю на полном серьезе. – Ты ведь знаешь, что клятвы на мизинчиках нарушать нельзя? Они самые крепкие.
– Знаю, – торжественным тоном отвечает Ася, протягивая мне свой оттопыренный пальчик.
Цепляю ее мизинец своим и, прокашлявшись, выдаю:
– Возможно, хоть и маловероятно, жизнь сложится так, что через двадцать лет я брошу курить и начну бегать по утрам. Может, даже перестану устраивать пьяные дебоши и перейду с пива на какое-нибудь тухлое сухое винцо. Возможно, у меня будет солидная работа и по будням я буду гонять в пижонском галстуке. Но, несмотря на это, в момент нашей встречи я обязательно закружу тебя в воздухе у всех на глазах, а потом буду с удовольствием сидеть и слушать твой треп про поэзию и Бога.
– И сам выучишь пару стихотворений!
– Блин, нет! – со смехом мотаю головой. – Тогда я точно перестану быть самим собой.
– Ладно, но тогда с тебя игра в Города, – не унимается Ася.
– Пф… Это всегда пожалуйста!
– Хорошо.
