Каспар Фрай (авторский сборник) - Алекс Орлов

К счастью, среди инструментов Фундинула оказались и специальные ножницы по металлу. Закусив губу, гном приступил к разрезанию доспехов. Он старался действовать аккуратно, но торчавший из раны болт все равно раскачивался. И чтобы Бертран не сошел с ума от боли, мессир Маноло сунул ему под язык наркотический корень.

– Как он? – спросил Каспар.

Он по-прежнему стоял, изготовившись для стрельбы и поглядывая на обрыв.

– Плохо дело. Нужно либо глубоко резать, либо проткнуть болт дальше и вытащить с другой стороны. Но это тоже невозможно – он заденет печень.

– Что же делать? Дадим Бертрану умереть?

– Я попробую сдвинуть его печень.

– Как это?

– Я поговорю с ней. Иногда это помогает.

– Хорошо, мессир, делайте, что посчитаете нужным. Если все оставить как есть, ему не выжить.

Мессир Маноло устроился рядом с раненым и, прикрыв глаза, стал что-то нашептывать, слегка раскачиваясь.

Остальные отупело ждали, однако мало кто верил в положительный исход. Слишком уж плохо выглядел Бертран. Его кожа посерела, а дыхание надолго прерывалось.

Неизвестно, сколько прошло времени. Плот продолжал двигаться по прямой, река здесь не делала поворотов. Аркуэнон и Каспар смотрели на высокий берег. И вдруг, неожиданно для всех, мессир ударил ладонью по торчавшему концу болта.

Наконечник вышел спереди, на бревна полилась темная кровь.

– Ой! – воскликнул Фундинул и чуть не выронил приготовленные инструменты.

– Давай клещи! – приказал ему мессир Маноло.

Гном подал инструмент, и мессир, перевернув Бертрана на бок, ухватился клещами за наконечник, а затем рывком выдернул болт из тела раненого.

Поток крови усилился, однако мессир Маноло не спешил забинтовывать рану, пока вытекавшая кровь не стала красной.

Только после этого он взял приготовленные тряпочки, смочил их в речной воде и, присыпав белым порошком, приложил к ранам с одной и другой стороны тела.

Затем начал делать перевязку тем, что у кого нашлось. Каспар отдал оставшиеся от порванной рубахи полоски.

Когда мессир Маноло закончил работу, Каспар спросил:

– Он будет жить?

– Плохая кровь из него вышла, к тому же он молод. Думаю, Бертран справится. Без сомнения справится.

Судя по тому, какие изменения происходили с Бертраном, мессиру можно было верить. С лица раненого стала уходить мертвенная бледность. Он все так же лежал на боку, но теперь дышал ровно.

– Он спит. Для него это сейчас самое лучшее, – сказал мессир Маноло.

– А нам нужно смотреть в оба, – вздохнул Фрай. – Для нас это самое лучшее. А ты, Углук, без необходимости из-за щита не высовывайся. Мало ли что…

– Понял, ваша милость, – сказал Углук, сжимая бесполезный в этих обстоятельствах меч.

Фундинул достал топор и пристроил его так, чтобы тот защищал ему спину.

И снова потекли минуты ожидания. Каспар чувствовал, что враг где-то рядом. Он вглядывался в каждый подозрительный куст, и несколько раз ему казалось, будто он видит движение. Но ничего не происходило, а напряженное внимание выматывало.

Миновала середина дня, когда обычно они обедали. Река держала путь меж высоких теснин, и опасность еще не миновала. Углук не напоминал о еде, но сам понемногу таскал из мешка сушеное мясо.

Солнце катилось к закату, тени стали длиннее и гуще. И больше стало видений. Один раз Каспар едва не спустил тетиву – он был уверен, что видит стрелка с арбалетом.

Солнце стало заходить, но пристать к берегу Каспар не решился, поскольку там они были бы слишком уязвимы.

Наконец начало темнеть, и в синих сумерках глаза стали отказывать Каспару. Он бессильно опустил лук и вздохнул. Либо никакой опасности вовсе не было, либо враг не нашел подходящего случая для выстрела.

Неожиданно щелкнула тетива лука Аркуэнона, и по крутому склону, обрушая каменные карнизы, покатилось тело. Разогнавшись, оно с шумом упало в реку, подняв множество брызг. За ним с небольшим опозданием плюхнулся арбалет.

116

Все, кроме спавшего Бертрана, вскочили на ноги, но увидели только, как расходятся волны, качая плот.

– Ну-у, Аркуэнон, – покачал головой мессир Маноло, – вы просто превзошли самого себя!

– Да, – поддержал его Каспар. – Такого мне видеть не

приходилось.

– Эй, выходит, эльфы видят ночью, как кошки? – спросил Фундинул.

– Я могу видеть в темноте, – признался эльф и опустился на бревна.

Было заметно, что долгое бдение не прошло для него даром и эта невероятная концентрация его обессилила.

Чтобы как-то приободрить бойцов, Каспар приказал Углуку восстановить очаг, благо камни они не выбросили.

Орк с радостью занялся этой работой, быстро сложил очажок и на ощупь собрал разбросанные по плоту сухие веточки. Вскоре очаг задымился, и прямо на плоту Углук вскипятил воды, из которой получился хороший травяной чай. Его пили с сушеным инжиром, и все были довольны, а Аркуэнон заметно повеселел.

Между тем Бертран все спал. Для него устроили из сумок что-то вроде постели, и теперь он мог лежать на спине.

Когда Бертран стонал во сне, все замолкали. Бойцы отряда почти уверились в том, что, пройдя через такие испытания, они сделались неуязвимыми. Мелкие порезы и ушибы, конечно, не в счет. И вдруг такой случай с Бертраном!

Почти не останавливаясь, приспособившись жить на плоту, Фрай и его отряд сплавлялись по реке еще три дня.

Река то петляла, то ускорялась между теснинами, то распадалась на рукава, но все понемногу привыкали к ее нраву.

«Озерные люди» почти не беспокоили. Лишь иногда возникали неподалеку и снова уходили под воду, да еще по ночам шуршали на берегах галькой.

В одну из таких ночей, когда светила луна, весь отряд был разбужен криками ужаса, которых на реке уже давно не слышали. В лунном свете было видно, как группа «озерных людей» тащит к воде женщину. Видимо, ее выкрали прямо из постели в каком-то селении.

Женщина еще кричала, однако уже не могла сопротивляться.

И тогда Фрай заступился за несчастную, потребовав, чтобы ее оставили в покое. «Озерные люди» сейчас же узнали голос Каспара и бросили свою жертву, которая тут же лишилась чувств.

Фундинул предлагал немедленно пристать к берегу, однако мессир Маноло возразил. Он сказал, что женщина сама придет в себя и возвратится домой.

– Мы и так вмешались не в свои дела.

На сырой земле женщина действительно вскоре очнулась и, вскочив, побежала прочь от реки.