Логика монотеизма. Избранные лекции - Гейдар Джахидович Джемаль

идентификацию на привычном ему языке в очень узком ему окружении, – а это была ситуация, основанная на жестко установленных ценностных стандартах, – оказываясь в пространстве, где он может изо дня в день, включая телевизор, смотреть программу «Дом-2», общаться с Ксюшей Собчак и вообще получать другого рода «подарки» в этом плане, – этот человек понимает, что он абсолютно неадекватен.

Его языка не только не хватает, но его язык неуместен, его ценностная система абсурдна, поэтому ему просто остается заткнуться и молчать, потому что он прекрасно понимает: что бы он ни сказал, это будет как квакать с болота. Лучше молчать. Но при этом, естественно, внутри него нарастает гнев, потому что гнев – это естественная компенсация непонимания. Человек молчащий не понимает, что происходит вокруг. Он не понимает, где он оказался. Он не понимает систему «реперных» точек, которой руководствуется. Это общество вне него. И поэтому он является котлом, в котором растет давление пара.

Теперь, когда мы описали вот это «молчаливое большинство» вкратце в его динамике происхождения и превращения его в некое «броуновское движение» в мегаполисе, мы должны перейти к человеку активному. В чем проблема с человеком активным по отношению к этому «молчаливому большинству»? Первоначально человек активный, как можно догадаться, был представителем тех слоев, которые работали либо с «небом», либо со справедливостью. Они никуда не делись. Проблема в том, что человек пассивный, который был выведен куда-то далеко в качестве фона и имел отношение к ним примерно такое же, как зеркало к вещам в комнате, то есть они не находились на общей линии, – в сегодняшнем социуме пассивный человек совмещен в одной плоскости с человеком активным. То есть они предъявлены друг другу, замкнуты друг на друга, поэтому стоит рассмотреть теперь и человека активного в своей самобытной динамике.

Человек активный сегодня делится на три основных клуба, или трех основных игроков. Раньше можно было говорить о кастах, о сословиях, но сегодня касты и сословия не являются оперативным инструментом в истории и не являются, скажем, такой системой взаимодействия людей, которая эффективно обеспечивает поставленные цели и результаты. Поэтому вместо каст и сословий у нас есть три больших игрока, или три клуба: традиционалистский клуб, либеральный клуб и радикальный клуб.

Традиционалистский клуб включает в себя тех, кто составлял верхушку пирамиды в традиционном обществе. Тех, на кого пассивный человек смотрел снизу вверх, ожидая, что его проблемы с материальными благами будут решены, урожай будет большим, наводнение и тайфун по возможности минимизируются, – в общем, жить будет можно и платить за это придется достаточно умеренно, чтобы оставалось на выживание и для кусочка счастья. То есть жрецы и монархи – это то, что осталось сегодня по-прежнему в качестве традиционалистского клуба. Они есть, они никуда не делись. Первая и особенно Вторая мировые войны их немножко подвинули, они вынуждены отойти с авансцены за кулисы, но они существуют, и существуют очень эффективно. Достаточно сказать, что все транснациональные корпорации, советы директоров – это титулованные люди, представители династий – как действующих, так и пока что отставных.

И естественно, что существует клерикальный истеблишмент, а за клерикальным истеблишментом стоят уже силы супрасоциального порядка, которые легитимируют этот социальный истеблишмент, находящийся в прямой коммуникации с представителями старой традиционной власти. Ну, сейчас это не власть, допустим, а влияние. Вот это – традиционалистский клуб, который включает в себя Далай-ламу, Папу Римского, монархические дома Европы и не только Европы, потому что британская монархия создала систему, или «грибницу» аристократии, как партию, по всему миру, куда входит и Хашимитская династия, и султан Брунея, и раджи Индостана, и микадо Японии. Это колоссальная грибница, которая неочевидна в своем влиянии, в своих ресурсах, для широкой публики, но тем не менее эти ресурсы, это влияние огромны.

И есть либеральный клуб. Собственно говоря, его представлять не надо. Триста-четыреста лет назад он сформировался из людей свободных профессий, из адвокатов, врачей, писателей, богемы и так далее. Они через некоторое время приобрели такой политический вес, что оформились как самостоятельная сила. И более того, они репрезентуют себя через философский дискурс – через Локка, Милля и так далее. Они потом пришли к тому, что сегодня они репрезентуют весь фасад современной западной, и не только западной, цивилизации. Это электоральная система, парламент, политические партии и так далее. Надо сказать, что либеральный клуб делится на несколько потоков, которые в сознании обычного человека как бы даже взаимоисключают друг друга. Например, национал-социалисты Германии принадлежали к либералам бесспорно. Но и коммунисты Советского Союза или Китая тоже принадлежат к либералам. Буш принадлежит к либералам, и Обама принадлежит к либералам. То есть самые разные, ярко противостоящие друг другу направления тем не менее соединены на общей платформе. Вскоре мы опишем, что это за платформа. Она едина, несмотря на такой мощный разброс направлений и брендов.

И, наконец, есть радикальный клуб. Радикальный клуб существовал всегда, только в какой-то период он, скажем так, представлял собой определенную интегрированную в социум касту. Это была воинская каста, в основном. В какой-то момент (в Европе это было с наступлением абсолютистской монархии) началось строительство современных бюрократических механизированных армий и начался демонтаж воинской касты. В результате воинская каста была выведена за рамки социума и превратилась в мощный «бродильный» революционный элемент, который интегрирует в себя, конечно, выходцев и из других сословных групп. То есть радикальный клуб – это клуб, который фундаментально бросает вызов истеблишменту сверху донизу. Все эти три клуба апеллируют к «молчаливому большинству» с тем, чтобы завоевать его внимание и дать ему те необходимые «реперные» точки, те необходимые пояснения относительно его ситуации, которых трагически этому «молчаливому большинству» не хватает.

Лозунгами этого активного человечества тоже являются три тезиса: благо, справедливость и счастье. Но они совершенно другие, не такие, как те, которые мы описали в случае пассивного человека в традиционном обществе. Они совершенно другие.

Что такое благо? Благо – это лозунг традиционалистского клуба, и в контексте традиционалистского клуба благом является снятие противоречий между бесконечным и конечным, между бессмертным и смертным, между индивидуальным человеческим существованием, как вспыхнувшей и погасшей на ветру искрой от костра – и той фундаментальной бездной, которая представляет собой основу реальности. Снятие противоречий между ними, или встреча конечного с бесконечным в некотором гармоничном союзе, когда снимается это поглощающее конечное противоречие, – это есть, с точки зрения традиционалистского клуба, благо. И это является ценностным гарантом и ориентиром в сознании тех, кто сегодня представляет собой такой супрасоциальный, надсоциальный позитив, воплощает вектор позитива для массового общества.

Что такое счастье? Счастье – это сегодня лозунг либерального клуба. И это не просто гедонистический