Сварливый роман - Ния Артурс

хороший старомодный удар по лицу, чтобы вбить в него немного здравого смысла. И поскольку мисс Джонс нет рядом, чтобы оказать честь, я мог бы попробовать это вместо нее.

Я складываю руки на груди. — Ты действительно решил, что это твой последний день, не так ли?

— Ты можешь пытаться угрожать мне, Алистер, но я вижу тебя насквозь. Ты рычишь, чтобы держать людей на расстоянии, просто чтобы они не подходили близко и не увидели, какой ты на самом деле трус.

Я хлопаю ладонью по столу. — Она попросила уйти!

— И ты не боролся за то, чтобы она осталась.

— Я сказал ей, чтобы…

— Ты не сражаешься, приказывая. — Он свирепо смотрит на меня. — Ты не сражаешься, предполагая, что можешь контролировать кого-то другого. Если бы любовь заключалась в контроле, тогда все были бы несчастны. Единственный способ доказать, что это настоящая любовь, — это если есть выбор.

Я рычу на него. — У мисс Джонс был выбор. Она не выбирала меня. — Я поднимаю руку. — Отпусти ее. Она мне все равно не нужна.

— Чушь собачья. — Иезекииль качает головой. — Она ценный сотрудник этой компании. Она работала усерднее, чем десять человек. Она всегда приходила рано и уходила последней из нас. Она бросала вам вызов в нужные моменты и прислушивалась к каждому наставлению, которое вы давали другим. Теперь она покидает корабль из-за небольшого слуха, который мы усердно пытаемся прояснить? Я на это не куплюсь.

— Она хочет уйти.

Иезекииль моргает. — Ты что, не слышал меня? Ты дал ей причину остаться?

Я с трудом сглатываю.

Прекрасно. Я огромный ублюдок, который относился к ней как к работнице, даже когда мы встречались. Я тот, кто взвалил наши проблемы на свои плечи и прогнал ее, заставил ее броситься прямо в объятия Уолша. Это на моей совести.

Но признание этого ничего не изменит. Я знаю Кению. Как только она примет решение, все закончится.

— Ты говорил с ней?

— Нет. — Я хватаю свой стул и усаживаюсь на него. — И я не буду.

— Алистер.

— Если ты закончил свою тираду, Иезекииль, можешь уходить.

Он не двигается.

Я отвожу взгляд. Все, что я скажу Кении в этот момент, усугубит бушующий пожар в мусорном контейнере. Кения не хочет меня слышать. И я бы не знал, что сказать, чтобы переубедить ее.

Я тебе не принадлежу.

Нет. Если бы я это сделал, я бы никогда никому не позволил причинить ей вред. Я бы никогда не позволил ни одному грубому слову проникнуть в ее мир. Я бы завернул ее в пузырчатую пленку и держал подальше от жизненных опасностей.

Но я не могу этого сделать.

Не с ней.

Не с Белль.

И я чертовски уверен, что не сделал этого с Клэр.

Ночь, когда я потерял свою жену, была самым беспомощным моментом в моей жизни. Это я сказал ей сесть в машину. Я настоял, чтобы мы выехали на дорогу, и это привело к тому, что моя жена умерла при ударе.

Я смотрел, как кровь стекает по ее лицу.

Я выкрикнул ее имя и встряхнул ее.

Она даже не моргнула.

Когда контроль вот так вырывается из твоих рук, ты либо сдаешься и признаешь, что ты ничто по сравнению со штормом, либо даешь отпор. И это то, что я сделал. Я загнал себя в угол, чтобы контроль всегда был в моих руках. Чтобы я никогда больше не чувствовал себя таким беспомощным.

— Она имеет в виду возможность в "Бэби Бокс"? — выпаливает Иезекииль.

Я провожу руками по лицу, внезапно чувствуя усталость. — Я не знаю. Возможно.

— Она действительно уезжает из страны?

Я держу рот на замке.

Иезекииль выдыхает. Его глаза впиваются в меня, как два шампура. — Она не уйдет, если ты попросишь ее. По какой-то безумной причине, которую я никогда не пойму, она любит тебя, Алистер. Она не из тех женщин, которые бегают вокруг, сыпля цветистыми словами, но она любит. Она оставалась рядом с тобой, даже когда ты доводил ее до предела. Поначалу ей нужно было что-то доказать самой себе. Тебе. А потом речь зашла о том, чтобы быть рядом с тобой.

Кения любит меня? Тогда почему она бежит в противоположном направлении? Почему она заставляет меня противостоять обугленным частицам меня самого? Слабости, которых я не хочу касаться десятифутовым шестом.

— Прекрасно. Оставайся там. Держись за пульт, если это поможет тебе согреться ночью. Я сообщу в отдел кадров, что мисс Джонс получит все свои дни отпуска.

— Иезекииль.

Он оглядывается через плечо, его глаза называют меня "идиотом" примерно на трех разных языках.

Я отвожу взгляд. — Дайте ей щедрое выходное пособие. Она со многим мирилась в этой компании.

— Люди неправильно поймут. Это выйдет как деньги за молчание.

— Меня не волнует, что думают люди. Она работала как сумасшедшая ради Belle's Beauty. И она мирилась со мной… — Я сглатываю. — Она заслуживает компенсации. Это не имеет никакого отношения к нашим отношениям. Я бы сделал то же самое с любым другим. — Я делаю паузу. — Мне понадобится новый список управляющих компаний как можно скорее.

— Ты действительно это делаешь?

— Какого черта ты от меня ждешь, Иезекииль? Плакать? Слушать грустную музыку? Носить спортивные штаны и лежать в постели, поедая мороженое? Мне нужно управлять компанией.

Все его лицо осунулось, как будто он посасывает дольку терпкого лимона. — Вы можете найти кого-нибудь на замену мисс Джонс. Будет сложно соответствовать ее трудовой этике и блеску, но это может случиться. У вас достаточно денег в банке, чтобы искать их по всему миру. Но шансы на то, что ты найдешь кого-то, кто захочет рассказать тебе о твоем дерьме и полюбит тебя, несмотря на это, бывают раз в жизни. — Он указывает на дверь. — Я больше не буду выходить за рамки дозволенного, но я подумал, что вы должны знать, как человек, который работает с вами ближе всех, что, по моему мнению, вы совершаете ошибку.

— Не заходи слишком далеко, Иезекииль. Или я оформлю твое заявление об уходе вместе с заявлением мисс Джонс.

Его взгляд обостряется.

Эта пуля попала ему в центр груди.

Иезекииль быстро поворачивается и захлопывает за собой дверь, оставляя меня наполненной сожалением и поразительным осознанием. Теперь, когда ее официально не стало, я скучаю по Кении еще больше, чем раньше.

Белль гоняется за бабочкой вокруг дуба, ее волосы развеваются за спиной, а глаза светятся ликованием. Я смотрю на нее, и боль в моей груди становится немного легче. Ненамного. Но это терпимо.

Даррел протягивает мне бутылку