Заставьте меня, Сэр (ЛП) - Шериз Синклер

- Мужчины. Попробуйте еще раз, и будьте на этот раз честными.

Криво усмехнувшись, он признался.

- Семь.

Она могла бы стать хорошей доминой.

- Вот теперь больше похоже на правду. - Она подняла небольшое устройство, подключенное к капельнице. - Я показала вам это вчера, но сомневаюсь, что вы помните. - Она нажала на кнопку. - Я просто ввела вам дозу, и вы почувствуете себя лучше через одну-две минуты. В следующий раз, когда ваша боль достигнет четырех или около того, нажмите кнопку. Это устройство не позволит вам нажимать слишком часто, так что передозировка невозможна. Понятно?

Он кивнул, и понял, что у него слишком болит голова. Чертов ублюдок с трубой в руках.

- Завтрак скоро принесут. И ваши бабушка с дедушкой упоминали, что навестят вас утром, если вы не помните.

Он нахмурился. Была ли с ним Габи? 

- Еще кто-нибудь был здесь вчера?

- О да. - Она улыбнулась. - Очень помятая и измученная молодая женщина оставалась у вас с той минуты, когда ваши бабушка с дедушкой ушли из палаты, и до тех пор, пока они не вернулись.

Удовольствие от того, что она тревожилась о нем настолько, чтобы охранять его, было погашено его беспокойством.

- Она сама должна была быть на больничной койке.

- Она не собиралась сдвигаться с места. Она даже спряталась, когда ее искали Федералы.

- Маленькая упрямица, - пробормотал он.

Медсестра улыбнулась, начала измерять его температуру, и проверять его легкие. К тому времени, как она ушла, обезболивающее подействовало, и он вздохнул с облегчением. Отвратительные типы, пули. Им еще повезло. И он, и Габи легко могли погибнуть. Вместо этого она была избита, но жива. И эта дырка в плече заживет достаточно быстро.

В течение нескольких минут, он занимался тем, чтобы отделить его вызванные обезболивающим средством видения от реальности. Слишком многое из вчерашнего казалось страшным сном - его опасения, что они опоздают, что Габи причинят боль. Ящик, соскальзывающий с пристани. Черт, все это почти случилось. Еще пара минут, и лодка ушла бы с ней на борту. Эта мысль на мгновение погрузила комнату в темноту.

Он потрогал голову сбоку, аккуратно прикасаясь пальцами к шишке. Он был обязан жизнью своей маленькой стажерке. Вместо того чтобы признать поражение, она не только освободилась, но и сама бросилась ему на помощь. Он усмехнулся, вспоминая, как ублюдок свалился, когда она врезалась в него. Такая храбрая. В этой маленькой злючке отсутствовал раболепный страх, пригибающий к земле. Ведь она могла запросто впасть в истерику.

Он все еще не мог поверить, что она пробралась сюда, чтобы проведать его. Она была потрясающе верной и мужественной - качества, которые он не считал важными в любовницах, - но, возможно, его точка зрения была ограниченной. Он бросил взгляд на дверь. Черт возьми, он хотел выяснить, все ли у нее в порядке.

Маркус нахмурился при воспоминании о ней в его палате. Кровь на распухших губах, щеки ободраны и не обработаны. Нашептывает ему, упрашивая, чтобы он проснулся. – «Сожалею...» Она извинялась? За что?

«Это должна была быть я.»

Он стиснул губы, когда ее низкий хриплый голос донесся до него сквозь воспоминания. Что, черт побери, это значит? Маркус прищурился. Она поцеловала его... и попрощалась. Не "увидимся позже". Не "я зайду завтра". "Прощай".

Зловещее чувство пробралось в его нутро. Обнаружив телефон, он дотянулся до него, подавляя стон, когда потревожил плечо. Набрал номер. Гудок звучал и звучал, пока голосовая запись не сообщила, что номер больше не обслуживается.

Он нахмурился, пытаясь соображать вопреки затуманенности от обезболивающих лекарств. Ее телефон... Ааа, она, возможно, получила его для работы в качестве приманки. Он напрягся. Что относительно ее квартиры? Она вообще сама в Тампе?

- Привет, сынок. - Его дедушка вошел в палату и остановился для досконально внимательного осмотра. Улыбка преобразила его жесткое лицо. - Ты выглядишь сегодня значительно лучше.

- Благодарю вас, сэр. - Маркус улыбнулся, и протянул ладонь для рукопожатия. Вошедшая следом бабушка, наклонилась, чтобы нежно обнять его и поцеловать. На ее глаза навернулись слезы. - Мы так волновались, - сказала она, улыбаясь внуку. - Твоя мама звонила.

- Я надеюсь, вы сказали им не приезжать. Мариссе они нужны больше. - На постельном режиме в последний месяц беременности, и с двумя детьми младше пяти лет, его сестре необходима вся помощь, какую она может получить.

- Они согласились при условии, что мы оба будем ежедневно звонить им.

- Это выполнимо.

- С каких это пор адвокаты сами по себе впутываются в перестрелку, сынок? - Бывший судья Атертон придвинул стул, очевидно готовясь продемонстрировать, что, выйдя в отставку, он ни на йоту не утратил своих навыков перекрестного допроса.

- Запутанная история. - Как объяснить свои отношения с Габриэллой? - Женщина, с которой я... знаком... была похищена, и мой друг и я помогали в ее поиске. - Неплохая сводка, рассудил он, но затем напортачил, добавив, - Пуля – совсем небольшая цена, чтобы получить ее обратно.

У бабушки округлились глаза.

- Серьезно? Это та женщина, которую мы встретили в июне прошлого года? Селин?

Маркус подавил улыбку. Когда Селин присоединилась к ним за обедом в один из вечеров, его дедушка с бабушкой были... вежливы. Их реакция на нее дополнительно повлияла на его решение отступить.

Он не нуждался в притворно-ласковой, плетущей интриги спутнице. Маркус желал единственную, кто будет кричать на него, смело глядя в лицо, единственную, кто сможет сохранять для него новизну очарования, так же, как это было у деда с Наной.

По образу жизни его бабушка была известной упрямицей.

- Нет, Нана, ты с ней не знакома.

- Мы можем надеяться? - прямо спросила она.

Он улыбнулся при мысли о встрече. Габи оказывала на других такое же действие, как весеннее солнце на цветы, и это не потому, что для нее это было пустяком, а потому, что она любила людей. Несмотря на ее нахальный язык, она проявляла заботу, и они могли почувствовать это. Маленькая озорница, вероятно, устроит его властному деду тяжелые времена, и дедушка полюбит ее.

- Я действительно очень сильно надеюсь, что да.

- Она - женщина, которая была здесь вчера? - спросила Нана.

- Здесь у него никого не было, - возразил дед.

- Помнишь, когда мы возвращались из кафетерия? Молодая леди вышла из палаты Маркуса. - Она помедлила. - Та самая, которая присутствовала в зале ожидания все время, пока мы были внутри.

Дед насупился, его кустистые брови выстроились в единую линию, как всегда, когда он думал.