Спартанец - Валерио Манфреди

Двумя руками Карас высоко поднял меч. Красная капля медленно скатилась по центральной бороздке, касаясь янтарного эфеса. Затем Карас воткнул меч в землю и встал перед ним на колени. Его лоб был покрыт потом и почти касался эфеса.

С дрожью в голосе он произнес какие-то слова, которые Клейдемос не мог понять, но которые словно выжигались в его разуме одно за другим.

Карас поднял лицо к Клейдемосу, который застыл на месте, словно каменный.

— Возьми его, прямо сейчас, — сказал он. Клейдемос протянул руку к янтарному эфесу. Он сжал его, вытащил из земли, прижал к своей груди. Карас встал.

— Критолаос был последний Хранитель Меча. Я Хранитель Слова — переданного потомкам сто восемьдесят четыре года назад. Теперь ты владеешь Мечом, и ты знаешь Слово. Ты — Волк.

Все дееспособные люди гор собрались на большой поляне около верхнего ручья. Они ждали, все были вооружены и собраны по племенам. Все напряженно наблюдали за лесом, словно кого-то ожидая. Вдруг кто-то из них, указывая на дубовую рощу, сказал:

— Они идут!

Внушительная фигура Караса появилась первой, — копье в правой руке, кожаный щит в левой. Следом за ним шел воин, вооруженный до зубов, на голове шлем, увенчанный клыками волка, огромный лук из рога через плечо. С широкого пояса, который доходил до груди, свисал меч с янтарным эфесом.

При их появлении старейшины упали на колени, поднимая руки вверх, а Карас поднял свое копье и прокричал:

— Волк вернулся. Воздадим ему почести!

Люди сомкнули свои ряды и начали бить мечами по щитам. Поднялся мощный грохот, который постоянно усиливался и становился более ритмичным. Невообразимый грохочущий шум, разносимый эхом над всеми окружающими горными вершинами.

Старик с длинной белой бородой неуверенным шагом вышел вперед и встал перед воином. Он поднял глаза, полные слез, и сказал дрогнувшим голосом:

— Мы так долго ждали этого дня, мой владыка. Да пребудут с тобой боги и да дадут они тебе силу, чтобы возглавить этих людей. — Он взял руку воина и поцеловал ее.

Клейдемос снял шлем и вытянул руку вперед, требуя тишины.

— Люди гор! — прокричал он. — Слушайте! Много знамений богов и исполнение многих предзнаменований убедили меня надеть эти доспехи и взять в руки меч Аристодема. Меня не было долгое время, поэтому я мог узнать правду о своей собственной жизни и о мире, который окружает меня. Я страшно страдал и перенес много боли, потому что боги предначертали мне трудную судьбу. Но сейчас отсохли мои спартанские корни, мой путь стал ясен для меня. Я поведу вас, люди, с помощью Караса, Хранителя Слова, которого мой дед Критолаос выбрал мне в товарищи много лет тому назад.

Я стал свидетелем вашего сражения, два дня тому назад на равнине, я видел, что заготовила Спарта для вас. Вам больше не нужно привыкать к сражениям; вы никогда не сражались против таких обученных и прекрасно вооруженных войск. Поверьте мне, в городе еще есть много способных воинов, возглавляемых двумя юными и храбрыми царями. Мне точно известно, что город ищет помощи и ждет подкрепления со стороны союзников, включая афинян, господствующих на морях.

Я верю в то, что мы должны вернуться на историческую землю нашего народа, и снова занять Ифому!

По рядам воинов прокатился рокот.

— Спартанцы еще долго будут восстанавливать свой опустошенный город и проводить реорганизацию своих вооруженных сил. У нас достаточно времени, которое необходимо нам, чтобы добраться до Ифомы и восстановить ее стены. Расположение Ифомы великолепно; оно позволяет легко защищать город, исключает неизбежность встречи лицом к лицу с пелопоннесской фалангой на открытом пространстве. Мы восстановим колодцы и водохранилища, укрепим бастионы. Стада коров и отары овец, которые вы всегда гоняли на пастбища для своих господ, поддержат нас. Зовите свои семьи, своих женщин и детей, и пусть они сделают все необходимые приготовления. Завтра мы начнем наш исход.

Из тысяч глоток вырвался крик одобрения, все воины вскинули свои копья.

Карас немедленно начал распределять обязанности. Он поставил часовых на всех тропах и на всех наблюдательных пунктах. Он разделил здоровых мужчин на группы и выбрал лучших из них в качестве командиров. Он заставил их собрать всех вьючных животных, все имеющиеся в распоряжении повозки с быками, которые должны были везти их, приказав каждой семье принести свое домашнее имущество на большую поляну, чтобы его можно было погрузить вместе с продуктами питания.

Клейдемос провел ночь в домике Критолаоса с женщиной, которая была его матерью в течение многих лет. Еще сохранились прежние загоны для животных, внутри дома также все было прибрано и приведено в полный порядок, словно его никогда и не покидали, и не оставляли без присмотра.

Вот табуретка Критолаоса, где он сиживал долгими зимними вечерами и рассказывал свои замечательные истории, плетя при этом корзины из тонких веток ракитника.

На своем прежнем месте стояла и кровать, где он спал еще ребенком, мечтая в полудреме ранним утром, почти просыпаясь, пока слушал ласточек, вылетающих из кустов к солнечному диску, или щебетание черных дроздов.

Всего через два дня он воссоединится с Антинеей и останется с ней навсегда…

Клейдемос заснул, устав от долгих дней переживаний. Рядом с ним ждали доспехи царей Мессении, созданные очень давно талантливыми мастерами в великолепном дворце. Доспехи, которые лежали глубоко под землей, спрятанные в течение многих поколений в горной пещере.

Недалеко спал Критолаос, на опушке дубового леса, под простым могильном холмом. Чья то заботливая рука посадила молодые деревца белого ясеня; бутоны уже набухли и были готовы раскрыться под дуновением мягкого теплого морского ветерка.

Долгий марш начался на рассвете, после сообщения часовых со сторожевых постов, что вся область спокойна. Клейдемос построил вооруженных людей по пять человек в ряд, в две колонны, одна в голове, вторая в хвосте процессии. Между ними были повозки, вьючные животные, женщины, старики и дети со всем имуществом.

Одни группы конной разведки прикрывали их продвижение вперед, другие, которые следовали на расстоянии, замыкали длинную вереницу людей и животных, готовые дать сигнал тревоги в случае нападения с тыла.

Но никаких неожиданностей не было во время всего перехода, который продолжался в течение пяти дней.

Люди гор увидели развалины Ифомы днем на пятые сутки перехода. Клейдемос приказал разбить лагерь у подножья холма, где они могли добыть воду.

В ближнем лесу было достаточно подходящей древесины. Строители и плотники сразу же, пользуясь своим инструментом, в течение нескольких дней построили хижины.