Жизнь-в-сновидении - Флоринда Доннер

Эта требуемая энергия, однако, как помощь для слаборазвитой страны, — она никогда не придет. Что-то в общем устройстве наших общественных структур препятствует ее освобождению и тому, чтобы женщины могли сновидеть.

Если бы эта энергия освободилась, говорили мне женщины-маги, было бы очень легко опрокинуть цивилизованный порядок вещей. Но самая большая трагедия женщин в том, что их социальное сознание полностью доминирует над индивидуальным. Женщины боятся быть разными и не хотят отойти слишком далеко от комфорта известного. Социальное давление не позволяет им отклоняться и оказывается всепоглощающим, и вместо того, чтобы измениться, они молча соглашаются с тем, что предписано: женщина существует, чтобы служить мужчине. Поэтому они никогда не видят магических снов, хотя имеют естественную предрасположенность к этому.

Жизнь женщины в обществе, ее социальное положение лишило ее всяких шансов. Даже если женщина имеет отношение к религии или науке, это все равно не лишает ее того же отпечатка: ее основная функция — деторождение; и даже если она достигла высокой степени в области политического, социального или экономического равенства с мужчиной, это в конечном счете не имеет значения.

Женщины говорили мне все это каждую ночь. Чем больше я вспоминала и понимала их слова, тем сильнее становилась печаль. Мое горе было теперь не просто моим личным, но и нашим общим, сумасшедшая гонка жизни в обществе заманила всех нас в ловушку социального порядка, — так мы оказались прикованы к нашей собственной ограниченности. Даже если мы когда-нибудь получаем свободу, то это только временное короткое прозрение между погружениями — по собственному желанию или насильно — обратно во тьму.

— Прекрати заниматься этой сентиментальной чепухой, — услышала я. Это был мужской голос. Я оглянулась и увидела, как смотритель, наклонившись, всматривается в меня.

— Как ты сюда забрался? — я растерялась и была слегка взволнована. — Ты что, шел за нами? — Это был не просто вопрос, это было обвинение.

— Да, я всегда по возможности следую за тобой, — он хитро посмотрел на меня.

Я заглядывала ему в лицо, не веря, потому что знала, что он любит подшучивать надо мной. Меня не раздражал и не пугал мерцающий свет его глаз.

— А где Эсперанса? — спросила я. Ее нигде не было видно. — Где она... — нервно заикалась я, не в состоянии выговорить слова.

— Она вокруг, — сказал он, улыбаясь. — Не бойся. Я тоже твой учитель. И ты в надежных руках.

Я нерешительно дала ему руку. Не прилагая никаких усилий, он вытащил меня на плоский валун, огромный с виду, овальной формы, обточенный водой. Наверное, он долгое время пролежал в ручье, звук которого доносился откуда-то из темноты.

— А сейчас снимай одежду, — сказал он. — Самое время для твоего космического купания!

— Что снимать? — Конечно же, он шутил, и я засмеялась.

Но он говорил серьезно. Он слегка ударил меня рукой, точно так, как это делала Эсперанса, и снова предложил мне раздеться. Прежде чем я поняла, что он делает, он уже развязал шнурки на моих кроссовках. — У нас не так много времени, — предупредил он, потом настоял, чтобы я продолжала раздеваться. Взгляд, которым он рассматривал меня, был холодным и клинически безличным. Если бы я могла стать жабой, как говорила Эсперанса, и ускакать от него.

Дурацкая идея, что мне надо идти в темную, холодную воду, без сомнения, переполненную всякими отвратительными тварями, ужаснула меня. Желая положить конец этой нелепой ситуации, я спрыгнула с камня и вошла по щиколотку в воду. — Я ничего не чувствую! — завопила я, в ужасе вылетая обратно. — Что происходит? Это же не вода!

— Не будь ребенком, — прикрикнул на меня смотритель. — Конечно, это вода. Но ты не чувствуешь ее. Вот и все.

Я хотела было выругаться, но вовремя взяла себя в руки. Страх прошел.

— Почему я не чувствую воду? — спросила я, упорно пытаясь выиграть время, хотя и знала, что это бесполезное занятие. Но я не сомневалась, что сразу же скончаюсь в воде, буду чувствовать ее или нет. Однако у меня не возникло желания быть безрассудной.

— Это безводная вода, что-то вроде очищающего раствора? — спросила я.

После долгой паузы, перебрав все угрожающие возможности, он сказал, что я могу называть ее очищающей жидкостью. — Однако я должен предупредить тебя, что это не ритуальный способ очищения, — подчеркнул он. — Очищение должно прийти изнутри. Это частная и одинокая битва.

— Тогда почему ты хочешь, чтобы я вошла в эту воду? Она кажется слизистой, даже если я не чувствую ее, — сказала я со всей силой, которую могла вложить в голос.

Его губы дернулись, как будто он собирался рассмеяться, но, по-видимому вынужденный уступить, он снова сделал серьезное лицо и сказал: — Я собираюсь прыгнуть в воду вместе с тобой. — И без всяких дальнейших колебаний он полностью разделся.

Он стоял передо мной в каких-нибудь пяти футах, совершенно голый. В этом странном свете — казалось был и не день, и не ночь — я могла видеть с совершенной ясностью каждый дюйм его тела. Он не делал робких попыток прикрыть свою наготу. Напротив, он, казалось, более чем гордился своими мужскими достоинствами и демонстрировал их передо мной с вызывающим нахальством.

— Поспеши и снимай свою одежду, — подгонял он меня. — У нас не так много времени.

— Я не собираюсь раздеваться. Это безумие! — протестовала я.

— Но ты это сделаешь. Это решение ты примешь всем своим существом. — Он говорил без горячности, без злости, со спокойной настойчивостью. — Сегодня в этом странном мире ты узнаешь, что существует только один способ вести себя: поведение мага. — Он смотрел на меня с любопытной смесью сострадания и радости.

С ухмылкой, которая, по-видимому, означала, что он убеждал меня бесполезно, смотритель сказал, что прыжок в бассейн будет встряской для меня. Он что-то изменит внутри меня. — Эта перемена поможет тебе в будущем понять, кто мы и что мы делаем.

Мимолетная улыбка просияла у него на лице, когда он поспешил заметить, что прыжок в воду не даст мне дополнительной энергии для сновидения. Он предупредил меня, что процесс сохранения и накопления энергии займет очень много времени и что я могу вообще никогда не добиться успеха. — В мире магов нет никаких гарантий, — сказал он. Потом продолжил, что прыжок в бассейн может увести мое внимание прочь от повседневных забот, — забот, которые постоянно преследуют женщину моего возраста и моего времени.

— Это священный бассейн? — спросила я.

Его брови взметнулись в явном удивлении. — Это магический бассейн, — объяснил он, твердо взглянув на меня. Он, должно быть, заметил, что я уже приняла решение и расстегнул ремешок часов у меня на руке. — Этот бассейн ни божественный, ни дьявольский. — Он пожал своими худыми плечами и надел мои часы себе на руку. — А сейчас посмотри на свои часы, — приказал он. — Они у тебя уже много лет. Ощути их на моей руке. — Он хихикнул, как будто собирался что-то сказать, но передумал. — Ну ладно, давай снимай одежду.