Сын Авонара - Кэрол Берг

— Ты догадлива. — Его ладони вжимались в дубовую столешницу с такой силой, что я не удивилась бы, увидев в дереве дымящиеся отпечатки. Он вручал мне последнее, что у него оставалось, явно сомневаясь, смогу ли я найти во всем этом смысл.

Но я не стала огорчаться, не теперь, когда главная загадка моей жизни начала раскрываться передо мной. Я вскочила с кресла и, в свою очередь, заметалась по кухне.

— Мы можем сделать еще один вывод. Там было холодно. Баглос чувствовал ледяное дыхание зидов, пересекая пропасть. Селина сказала, твои самые ранние воспоминания — смятение и обжигающий холод.

— Разумеется, смятение.

Кусочки мозаики вставали на свои места.

— И Кейрон говорил о том же. О своем видении. Когда он искал слово исцеления, скрытое внутри него, он говорил, что ощущает холод. Тот мост, который он видел, был изо льда.

— Но теперь лето. — Его возражение было скорее вопросом, чем протестом.

— Именно. Но если ты будешь в течение десяти дней быстро двигаться на запад от моего дома, где ты окажешься? В самом сердце Стены Дориана, самых высоких горах Четырех королевств, таких высоких, что снег там не тает никогда.

— Королевский город Авонар находится в горах, так говорит Баглос, — негромко произнес Д'Натель. Руки его успокоились, когда он взглянул на меня. — И именно там находятся Ворота в другой мир, в мой мир. Наверное, они построили оба выхода с Моста в горах.

— Да. В горах. Они хотели спрятать их, сделать так, чтобы их было трудно найти, трудно попасть случайно. Это должно быть безопасное место… особое место… крепость… — Звезды небесные… ответ был мне так же очевиден, как собственное имя. — Д'Натель, я знаю, где это. Или, по крайней мере, где следует искать. Существует карта!

— Как это?

— Дж'эттанне выстроили крепость Виттор Эйрит в том месте, которое их предки считали священным, хотя они и не помнили почему. Один из них оставил план, рассказал, как туда попасть. Нам придется восстановить карту… — Я боялась позволить себе ликовать. Доказательства так хрупки, будущее так туманно. Тенни никогда не видел карты, его память не сможет восстановить ее. Мне придется ехать в Монтевиаль и искать возможность попасть в подвалы сокровищницы. Я ясно представляла то место, где лежит дневник. Никто бы не стал трогать его. Я рассказала Д'Нателю о дневнике, об Авторе, о тщетных попытках Кейрона и моих расшифровать карту. — Но с тобой и Баглосом это возможно. Когда Тенни станет лучше, мы отправимся за ней.

На следующий день Баглос позвал меня в комнату больного. Тенни очнулся и не успокоится, пока не переговорит со мной. Он был так слаб, что Баглос побоялся отказать ему.

— Где он? — Глаза Тенни широко распахнулись, как только я поцеловала его горячий лоб. — Где Кейрон?

Я села на край кровати и погладила его редеющие волосы.

— Он умер, Тенни. Десять лет назад. Ты помнишь.

— Он оставался со мной. У меня в голове. — Его глаза блестели не только от жара. Ток крови угадывался под бледной кожей.

— Ты был его другом, он любил тебя. Ему тоже было легче, когда он был с тобой.

— Беги, Сейри. Вытащи его из тьмы. — Тенни вцепился мне в руку с силой, не превышающей силу ребенка. — Тень уничтожит его… поработит всех нас.

— Мы уедем отсюда, как только тебе станет лучше.

— Ты должна вытащить его.

— Тише, Тенни. Кейрон уже за Чертой. Никто не сможет сделать ему больно, а все тени остались в твоих снах. — Я взяла из рук дульсе чашку. — Вот, поешь немного. Баглос изумительно готовит. — Проглотив две ложки, Тенни снова провалился в сон.

Взволнованная его видениями, я вошла в кабинет профессора Ферранта. В ночь, когда мы вернулись в Вердильон, Баглос с Д'Нателем пришли сюда, чтобы унести тело, и обнаружили, что кто-то уже сделал это. Баглос божился, что прятать или погребать тела жертв не в обычаях зидов, наверное, это сделали слуги Ферранта. Но мы по-прежнему не видели их. Уже неделю в Вердильоне не появлялись ни друзья, ни враги. Все это было очень странно.

В кабинете было тихо и солнечно, прекрасная комната с высоким потолком и желто-белыми стенами. У лейран нет нелепой боязни привидений, мне было хорошо в этой комнате. Отпечаток убийства остался только в моем сознании, а не в комнате. Мы с Баглосом провели здесь немало часов в последние дни, ненасытный дульсе буквально заглатывал книги и карты профессора, пока я просматривала записи самого Ферранта. В этот день я ушла с головой в просмотр имен студентов и заметок профессора, мне показалось, что прошло совсем мало времени, когда высокие часы на лестнице начали бить. Они медленно отбивали удары, напоминая, что я должна завести их и что я уже опоздала на смену дульсе. Когда я выходила из комнаты, солнечный луч высветил что-то, лежащее на толстом ковре. Я подняла вещицу, медную пуговицу из тех, что обычно пришивают к военной форме. Чувствуя себя виноватой перед позабытым Баглосом, я не задумываясь опустила пуговицу в карман.

На следующее утро, на восходе, загадка исчезновения слуг Ферранта разрешилась. Передав вахту у постели Баглосу, я вышла в сад прогуляться и подышать воздухом. Ночная прохлада быстро уступала место жаркому летнему дню.

В это утро ноги не поспевали за мыслями, я мучительно пыталась найти способ пробраться в королевское Хранилище Древностей. Но приобретенная за годы жизни в Данфарри привычка заставляла меня останавливаться каждые несколько шагов, чтобы выдернуть разросшийся сорняк, угрожающий жизни огородного растения, или поднять фасолину, поторопившуюся созреть раньше товарок. Я набрела на грядку моркови, ботва которой торчала из сухой земли, и нагнулась, чтобы выдернуть несколько штук на обед. Морковь росла за заборчиком, по которому ползли стебли гороха, и через стену из листьев я оказалась голова к голове с маленькой чумазой девочкой. От неожиданности мы обе шагнули назад. Девочка пришла в себя раньше, она помчалась к железным воротам, ведущим в сад, но я бегала быстрее и успела перехватить ее.

— Пусти меня! — закричала девочка по-валлеорски. На вид ей было лет восемь-девять, жесткие волосы, наверное, были бы светлыми, если их вымыть. — Нам разрешили приходить на огород. Хозяин сказал. Я не ворую. — Слезы катились из-под длинных ресниц, оставляя дорожки на грязных щеках.

— Ты можешь забрать овощи. — Она крепко сжимала луковицу и крошечный огурец. — Только окажи, кто ты. Ну же, как тебя зовут?

— Кэт.

— Ты живешь рядом? Наверное, там? Она молчала.

— Обещаю, я не обижу тебя. Это профессор Феррант разрешил тебе брать овощи?

Кэт кивнула, губы ее задрожали.

— Но теперь он умер.

— Да… я знаю.