Архив Троцкого (Том 2) - Юрий Фельштинский

Представьте себе, что у вас есть пролетарская власть в мелкобуржуазной стране, но что она насильно вгоняет мужика в коммуну.

Ворошилов. Как в 1918 и 1919 году, скажи.

Бухарин. Тогда вы получите восстание мужика, которого берет на цугундер кулак; кулак его организует и им руководит.

Мелкобуржуазная стихия восстает против пролетариата, бьет его по голове, и в результате, ожесточенная классовая борьба, пролетарская диктатура исчезает. Что вы тут получаете?

Сталин. Страшен сон, да милостив бог. (Смех.)

Бухарин. Могут найтись умники, которые скажут: «Что здесь было? Была здесь классовая борьба?» Да, была. Мелкий собственник скинул рабочий класс? Да, мелкий собственник скинул рабочий класс. Руководил мелким собственником кулак? Да, мелким собственником руководил кулак. В результате классовой борьбы мелкий собственник под руководством кулака скинул рабочий класс, пролетариат, скинул пролетарскую диктатуру. Все, таким образом, было результатом классовой борьбы. Но если вот этот «пролетарский руководитель» посмотрел бы в зеркало, то он увидел бы не только пролетария, но и пролетарского балбеса. Именно поэтому Владимир Ильич предупреждал из всех сил пролетарскую власть: давайте двигаться вместе с основной массой крестьянства. И вот, когда я подхожу таким образом к вопросу, когда прислушиваюсь к некоторым речам здесь, скажем, к речи тов. Андреева или к общей формулировке тов. Сталина (тов. Андреев заявил, что положение довольно грозно, тов. Сталин заявил, что мы имеем угрозу смычке), то я продумываю вопрос в целом: ну хорошо, если мы через несколько месяцев очутимся снова перед такими затруднениями и если мы в той же мере примем экстраординарные меры, как по-вашему, они должны быть более крутыми? Они будут неизбежно более крутыми.

Ярославский. Зависит от крестьянства.

Голос. Зависит от конъюнктуры.

Ворошилов. Это гадание на кофейной гуще.

Бухарин. Нет, не гадание на кофейной гуще. Мы ни в коем случае не должны ориентироваться на допущение расширенного воспроизводства экстраординарных мер.

Косиор. Это верно.

Лозовский. Это сейчас не от нас зависит.

Бухарин. От нас еще, к счастью, зависит многое. Поэтому центр нашей политики — это следующее: мы ни в коем случае не должны допускать до угрозы смычке. Иначе мы не выполним основного завета Ильича.

Ворошилов. Форсированное наступление на кулака.

Бухарин. Это, между прочим, абсолютно правильно в общем.

Ворошилов. Тогда смычка будет абсолютно прочной.

Бухарин. Я отличаю смычку с середняком от делаемой тобою смычки с кулаком.

Ворошилов. Да, я «жажду», конечно, этой смычки.

Бухарин. Противоречие нашего положения: рост производительных сил, тянущий за собою рост кулака, а между тем мы без роста производительных сил обойтись не можем. Это коллективное противоречие может быть устранено такими мерами, которые не будут бить середняка. У нас есть, например, такой рычаг, как налоговая политика, которая нам дает возможность почти что экспроприировать кулака, не задевая середняка. Но мы чрезвычайно мало думаем над тем, по какому расчету и как этот рычаг пустить в ход, чтобы постоянно снимать пенки с накопления кулака и обращать их на дело социалистического строительства и в то же время не обижать середняка. Поэтому мне кажется, совершенно нет никакого безвыходного положения. И поэтому нашей главной решающей задачей является вопрос о том, как вести наступление на кулака так, чтобы от этого середняк не пострадал.

Молотов. Но налог все-таки середняк должен платить, а это составляет не менее, чем три четверти всего налога, что немного его «задевает».

Бухарин. А кто же против этого спорит, что приходится задеть? Но повышение ставки, Вячеслав Михайлович, для середняка одно, а повышение ставки для кулака — другое. Если хочешь, я тебе скажу, у нас критерий должен быть очень простой. Если мы считаем, что крестьянское хозяйство, даже индивидуальное, должно развиваться, если мы хотим — правильная мысль, которую тов. Сталин вчера развивал,— если мы хотим установить смычку не на песке, а на хозяйственном удобрении и металле, то имейте в виду, что крестьянин-середняк должен это самое удобрение и эти самые машины и прочее покупать. Если он должен их покупать, он должен иметь у себя лично, чтобы не только прошлое восстанавливать, но чтобы дать ему возможность действительного реального накопления, потому что покупка машин или удобрения — накопление в крестьянском хозяйстве.

Значит, ты должен вести по отношению к крестьянству такую политику, чтобы крестьянин мог подниматься. Этим дается граница цен, граница обложения.

Голос. И для самообложения.

Бухарин. Это совершенно другая тема. Этим дается граница, потому что, несмотря на то, что неправильно сейчас исходить из теории эквивалентов, неправильно также исходить из «закона первоначального социалистического накопления» Преображенского. Лозунги Троцкого — взять все, что «технически досягаемо» с мужика и не давать ему возможности развития производительных сил — в конце концов ударяют по промышленности (через хлеб, через сырье, через рынок).

Нам нужно иметь в виду, что накопление социалистической промышленности — функция, зависимая величина от накопления в сельском хозяйстве. А кулака мы можем держать в границе так, чтобы оставлять ему немного, а все изымать.

Голос. И он доволен.

Бухарин. Если хочешь подойти к этому концу, я должен сказать, что кулак очень недоволен будет, и все больше и больше артачится против нас, но его сила сопротивления реально будет зависеть от того, какие резервы он приводит за собою. Если масса середняка за ним не пойдет, он нам не страшен, он может поднимать какие угодно заговоры, мы сможем расстреливать его из пулеметов, но он не может потрясти нашей страны.

Сейчас у нас положение таково: экономика у нас стала дыбом, когда лошади едят печеный хлеб, а люди в некоторых местах едят мякину, когда крестьянство вынуждено покупать хлеб в близлежащих городах, когда аграрная страна ввозит хлеб, а вывозит продукты промышленности. Эта стоящая дыбом экономика может поставить дыбом и разногласия. Ее необходимо исправить.

Здесь я должен сказать то, с чего начал и чем кончил: когда мы говорим, выдержали ли мы экзамен реконструктивного периода, мы должны ответить, что очень плохо выдержали. Нам недостает культурности для решения задач этого периода. В Западной Европе происходит прямо технический переворот. Мы не должны обольщать себя иллюзиями на этот счет. При этом нужно сказать, что если, например, прибавляется в качестве накопления в Германии миллион и у нас миллион, то это не одно и то же. Там этот миллион имеет совершенно другое значение, потому что там другие улучшения в виде громадных машин, гораздо более совершенных. Когда мы читаем о таких улучшениях, мы видим, насколько мы еще провинциальны. Мы должны сейчас поставить вопрос о методах хозяйственного руководства и методах хозяйственного управления. Мне кажется, наши центральные органы и ЦК партии берут на себя слишком большую обузу — и мелкое, и среднее, и большое руководство, вместо того чтобы ограничиться руководством целого ряда хорошо продуманных и разработанных основных хозяйственных проблем. Мы маленькие фабрички, маленькие концессии десятками решаем, но просчитались на зерне. Мы просчитались на зерне, о чем тов. Сталин говорил, хотя для Микояна есть целый ряд извиняющих факторов; в экспорте мы просчитались и т. д. По отношению к нашим хозяйственным органам мы все виды инициативы заменили одним видом инициативы со стороны государства и исключительно сверху. Мы низовую кооперативную инициативу, местную и всякую прочую инициативу придушили. Получился такой гиперцентрализованный бюрократический аппарат и такая ответственность наверху, что она превратилась в свою собственную противоположность.

В недавно вышедших записках Черчилля[471] написано, что, когда он был призван к власти во время войны, у него в кабинете получилась такая гигантская концентрация ответственности и власти, что он первым делом уничтожил три четверти этих вещей, децентрализовал оперативную часть механизма.

Я не знаю, нужно ли нам децентрализовать в такой пропорции, но я считаю это серьезнейшей проблемой.

Проблема хлебных заготовок — часть хлебной проблемы в нашем государственном аппарате и в борьбе с бюрократизмом этого аппарата. Если мы правильно разрешим эту проблему с хлебом, мы должны поставить рано или поздно вопрос в еще более широком порядке и точно так же эту проблему разрешить.