Призраки Эхо (СИ) - Токарева Оксана "Белый лев"

— Но там же две сотни охотников. И танки, оснащенные орудиями, снятыми со звездолетов, — в волнении напомнил княжич.

— У нас есть чем их удивить, — спокойно усмехнулась Кристин, настраивая свое оборудование для отпугивания медуз.

И все же Синеглаз продолжал волноваться. Его душу, конечно, согрело невероятное зрелище дозаправки, когда с помощью нагруженного мудреным оборудованием танка часть энергии из емкостей «Эсперансы» перекинули на «Нагльфар». Да и приготовления подрывников и абордажников вселили оптимизм. Зато затею Кристин с ловушками он счел чистым сумасбродством и вслед за Пабло пытался девушку от осуществления ее замысла отговорить.

Правда Великого Се не позволяла наследницам рода матерей выходить на поле боя! Вот только жены вестников придерживались по этому поводу совершенно иного мнения. Та же царица Серебряная во время битвы при Фиолетовой находилась в самой гуще сражения, помогая вестникам и сольсуранцам лучше понимать друг друга. А ловушки против медуз и в самом деле ощутимо помогли отразить атаку охотников.

— Смотрите! Это мой папа пиратов громит! — восторженно возопил Хорхе, разглядев во время прогулки под куполом красноватое зарево на горизонте.

Синеглаз даже его пожалел. Он-то мог с точностью сказать, что дела охотников не так хороши, как хотелось бы их отпрыскам и женам. Еще до того, как закончилась битва, стало ясно, что даже если защитникам «Нагльфара» и «Эсперансы» не повезет, в город под куполом вернутся не все. Сам княжич по старой кошачьей привычке сгрыз до мяса ногти, глазами Кристин наблюдая за ходом сражения. А уж когда девушка и ее возлюбленный под огнем спускались вниз по склону, и вовсе дышать забыл, готовый в любой момент прийти на помощь.

Дело происходило как раз на уроке истории, и он получил неуд за то, что не ответил на какой-то дурацкий вопрос о причинах падения Римской империи. Какое ему, наследнику Великого Асура, дело до всех этих ничтожных земных царьков, считавших его предков демонами? Лучше бы уделили побольше времени истории Альянса. Впрочем, Синеглаз знал, что неуд быстро исправит, поскольку никто лучше него во всем лицее не ориентировался в особенностях взаимодействия в фаланге или когорте и способах построения конницы. Конечно, более массивные зенебоки двигались иначе, но основные принципы оставались те же. Впрочем, пушки княжич тоже любил, не говоря о плазменных установках.

Когда Кристин и Пабло относительно благополучно добрались до танка, и Таран сумел отправить уцелевших охотников к Трехрогому в пасть, Синеглаз так обрадовался, что едва не возопил в полный голос прямо на уроке математики. Больше всего ему хотелось рассказать обо всем Хорхе, который так и не преуспел в решении задачи. Хотя, с другой стороны, Правда Великого Се не позволяла глумиться над сиротой. К тому же княжич ощущал, что нужен Кристин. Наследница династии основательно вымоталась во время сражения и спуска, а между тем почти все выжившие участники схватки имели раны различной степени тяжести, которые никто не мог лечить лучше нее.

Хотя Синеглаза едва не стошнило при виде развороченного острыми осколками плеча Пабло, обожженных рук Маркуса Левенталя, вывернутой наружу ноги Аслана и висящей на липке кисти Чико, он связь не прервал, подпитывая Кристин своей энергией. Что поделать, хотя властитель вод Варуна отметил последнюю в роду своим знаком, в условиях треугольника это создавало только дополнительные проблемы: даже специальная дыхательная смесь не позволяла ей жить и дышать в полную силу, как это происходило в воде. А помощь раненым требовала полной отдачи, тем более что среди них оказались двое самых близких для целительницы людей.

— ¡Mierda! опять лазерные плети! Я же уже говорил вам, что ничего не знаю! У меня нет такого уровня доступа! — не открывая глаз, хрипло ругался Пабло Гарсиа, в беспамятстве вновь переживавший ужасы своего плена на Раване.

После всех необходимых манипуляций он все-таки пришел в сознание, узнал возлюбленную, слабо улыбнулся бледными губами и погрузился в глубокий сон, а Кристин поспешила на помощь к отцу, возле которого уже хлопотал Шварценберг.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ну как же тебя это угораздило, Марки? Вот сразу видно, что последние лет тридцать сидел ты в своем городе и пороху не нюхал, — качал головой кэп, освобождая школьного друга от оплавленного скафандра.

Хотя Левенталь буквально вытащил из огня раненого Аслана и Смбата, в сгоревшем танке помимо артиллериста остался еще один подрывник. Шварценберг в свою очередь лишился троих толковых абордажников. Среди охотников чудом уцелели лишь десять человек, и Кристин пришлось их тоже лечить.

К тому времени, когда раненые отправились отдыхать, а пленники заняли места в тюремном трюме «Нагльфара», целительница еле держалась на ногах и долго собиралась с силами, прежде чем смогла дойти до каюты и погрузиться в спасительный бассейн. Или она специально задержалась, чтобы еще немного побыть вместе с Пабло и отцом? Синеглаз уже даже не пытался разобрать: у него перед глазами рябило, а в роту ощущался противный металлический привкус. Все-таки он немного не рассчитал свои возможности и в желании помочь, похоже, дошел до границы безвозвратного предела, как те целители и шаманы древности, которые жертвовали своей жизнью, чтобы исцелить героев, царей или просто близких.

— Синеглаз, ты меня слышишь? Да у тебя же кровь носом идет!

Голос учительницы межъязыка, которая, прервав занятие, потащила его в лазарет, Синеглаз услышал словно сквозь ворох зенебочьей шерсти. Он пытался воспротивиться, но куда там: все силы уходили на то, чтобы не грохнуться в обморок. А тут еще на краю гаснущего сознания возникла встревоженная не на шутку Кристин.

— Зачем ты это сделал? — протянула она ментальную нить, пытаясь восстановить баланс, но лишь обессиленно опускаясь на дно бассейна, с трудом перекачивая жабрами спасительную воду. — Мы бы с Савитри сами справились.

Ну, вечно с этими взрослыми так! И никакой благодарности. Впрочем, на Кристин княжич не сердился, только радовался, что она пришла в себя настолько, что готова воспитывать и поучать. Хорошо хоть Савитри сочла возможным промолчать, немного подпитав его энергией, точно разряженный аккумулятор. Вот ведь привел Великий Се вырваться из-под матушкиной опеки — и приобрести целых двух требовательных тетушек или кузин. Обеих принцесс Сансары княжич числил пусть и дальними, но родственницами.

В лазарете у него с удивлением обнаружили крайнюю степень переутомления и прописали покой и усиленное питание, на всякий случай опять проверив на всех мудреных приборах. Синеглаз не возражал. Ему давно хотелось отдохнуть в тишине от придирок учителей и тупости Хорхе. К тому же в дополнение к здешнему достаточно питательному и разнообразному рациону ослабленным давали пирожные и другие вкусности.

Два дня княжич отсыпался и по возможности ел за троих, особенно налегая на сладкое. Тем более у Кристин все обстояло относительно спокойно: раненым не становилось хуже, а о будущем пока не загадывал даже Шварценберг. Другое дело, что теперь геройствовать решила Савитри, которой всенепременно приспичило добыть ключи от магнитных ошейников.

Синеглаз, конечно, переживал за Эркюля и ребят, особенно, когда узнал о лихой судьбе, постигшей Пэгги, Гу Синя и Прокопия. На последнего он, понятное дело, обижался за слова о сыне цареубийцы. Однако Гу Синь участи подопытного безумного книгочея не заслужил, не говоря уже о Пэгги. Вот только намерение принцессы подобраться к начальнику рудника могло привести к настолько непредсказуемым последствиям, что Синеглаз боялся даже себе их представить, чтобы, не приведи Великий Се, не сбылось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А вы уверены, Ваше высочество, что пьяный сброд из этого так называемого клуба — подходящее общество для наследницы рода раджей? — пытался образумить он Савитри, наблюдая за ее подготовкой к номеру.

Рукодельница Эйо подлатала и переделала защитный костюм, превратив его в подобие жреческого облачения и украсив голову принцессы под сферическим колпаком причудливой короной и маской. Теперь Савитри после закрытия клуба спокойно репетировала, не опасаясь посторонних глаз.