Чрезвычайный и полномочный - Артем Тихомиров

«И куда Шлеп Губа девал охрану у дверей? – подумала Дрянелла. – Или нарочно? А! Так он и есть предатель! Контра недобитая! А я сделала его правительства главой!»

Только сейчас, пошатываясь от похмелья, Хрясь Большестрашный повернулся к Офигильде. Физиономия у него была в тот момент совершенно фантастическая. Здесь бессильны были бы все когда-либо жившие в Диккарии скальды, поднаторевшие в иносказаниях и иных стихотворных изысках. В общем, не описать.

– Ы… Эх… Ты кто?

Молот, точнее, кувалда, самая настоящая, та, которой забивают сваи, покачивалась в его ручище. Такой можно было не то что черепушку колдунье расколоть, а доставить и мастодонту немалую головную боль.

– Кто я? Я – королева, между прочим! – прогрохотала богатырша, наступая. – А ты… А, стой, знаю! Ты вождь Водохлебов! И…

– Убью! – Сообразив, что его личные планы мести находятся под угрозой и удача, которая сопутствовала ему, первому добравшемуся до злодейки, уплывает, Хрясь решился на отчаянный бросок.

Он промазал. Офигильда просто отошла в сторону и подставила ножку. Кувалда просвистела у нее перед лицом, после чего сменила хозяина. Богатырь-девица перехватила ее и крутанула в руке, хмыкнув. И это тяжесть?

Большестрашный вылетел в коридор через открытую дверь, пробил стену и застрял в ней. На это, кажется, никто не обратил внимания.

– Итак, злыдня, даю тебе три секунды, чтобы ты сказала мне, для чего ты затеяла весь этот сыр-бор! – Офигильда стала напротив съежившейся в углу колдуньи. – И прекрати притворяться мной!

Дрянелла пробулькала что-то и начала уменьшаться, пока не достигла своих истинных размеров.

– Так-то лучше, – кивнула королева, сунув ей под нос навершие кувалды. – А теперь говори!

– Я ничего не знаю… Это все он! Хрясь! Заставил он меня! Он – заговорщик главный, а я всего лишь слабая старая женщина-а…

– С него тоже спросится – со всех вас. Меня интересует, кто ты такая, из какой вонючей дыры вылезла и с какой стати все это затеяла!

Дрянелла тряслась, от ярости или от страха – не сразу и поймешь. На поддержание чужого обличья в последнее время требовалось все больше магической силы, которой и так было немного. Исчерпавшись едва ли не до полного исчезновения способностей, Дрянелла понимала, что добром все это для нее не закончится.

Но у нее хватило сил и наглости вытянуть руку и показать королеве фигу.

Пусть знает соплячка, что старые колдуньи не сдаются!

– Ах, так, значит, – ухмыльнулась Офигильда. – Хочешь, чтобы я тебя вот этим приласкала? – Кувалда описывала зловещие круги перед длинным носом старухи. – После того что я видела в Рыгус-Кроке, вернее, в том, что от него осталось, я не посмотрю на твои преклонные годы. Размажу тебя по полу, а потом надену подкованные сапоги и спляшу на твоих останках. Веришь?

Колдунья кивнула, исподтишка пытаясь наскрести по сусекам хоть сколько-нибудь волшебства. Набралась почти целая горсть.

– Я же говорила – это все Хрясь! Я ни в чем не виновата! – пропищала Дрянелла. – Это он!

Она взмахнула рукой и бросила свое последнее заклинание-проклятие в сторону королевы…

– Ты уверен, что так оно и есть?

Пнилл Бычье Сердце обезумел. Лицо его стало багровым, глаза лезли из орбит. Склонившись над послом, он схватил его за плечи и тряхнул, словно щенка, сделавшего лужу на ковре.

Талиесин удивился, как его голова осталась на плечах.

– Я же говорю: видение… Как тогда, с Гренделем!..

Говорун Кровожадный Чтец со всей моментальной серьезностью положил руку королю на плечо.

– Я ему верю, – сказал колдун. – Мы должны плыть быстрее!

– И так уж быстро… – пробурчал Ворчлюн Топорище, не менее огорошенный вестями от прорицателя, чем монарх. Неизвестно, что его огорчило больше – судьба Диккарии или собственной дочери, угодившей в такой переплет. – Гребцы работают на пределе, шпарим как чокнутые…

Виконта бросало то в холодный, то в горячий пот. Выложив посредством провидческого транса все, что смог увидеть, он рисковал получить на орехи, как всякий, кто предрекает плохое будущее. Кассандрой становиться ему не хотелось, особенно сейчас.

– Так пусть работают за пределом! – оскалился Пнилл, отвесив мачте отличный хук. Та затряслась, но устояла. Талиесин порадовался, что удар предназначался не ему.

Король отошел к борту драккара. От его фигуры отлетали молнии гнева, словно он – бог грозы, готовый устроить земле и небу «веселую» вечеринку. Таким его видели только воины его дружины в моменты, когда король впадал в боевое бешенство и принимался крушить врагов направо и налево.

«Увалень» шел с невероятной скоростью, на веслах сидели самые сильные и выносливые дружинники, но и они уже выдыхались. Как ни близко казался Рыгус-Крок, но до него еще было пыхтеть и пыхтеть.

«Страдалец Фиг» и «Чесотка» отстали, но всеми силами старались нагнать флагман.

– А чем все закончилось? – спросил Черныш, пока варвары обдумывали новости и пытались принять решение. – В видениях?

Множество голов повернулись к дроу, который только и сообразил задать правильный вопрос. Потом эти же головы посмотрели на Талиесина.

Посол чесал в затылке. В том-то все и дело, что конца страшной эпопеи он не уловил. В образах будущего этого не было, следовательно, события могли развиваться по любому сценарию.

Тут вряд ли ответ дал даже более опытный в делах предсказаний адепт.

– Не знаю, – честно признался Талиесин. – Я не видел. Может, как-нибудь потом…

Воители разочарованно заурчали, словно громадные голодные коты.

Виконт не стал бы осуждать их, если бы они сейчас выбросили его за борт.

Но ему повезло.

Глава 11

Офигильда обладала отличной врожденной реакцией, натренированной к тому же годами тренировок в рукопашном бое и воинских искусствах. Так что жест старухи она видел хорошо, даже, можно сказать, предугадала его.

Королева все проделала «на автомате». Развернулась боком к колдунье и сделала шаг назад к стенке, давая возможность сгустку проклятия системы «Чтоб ты лопнул», пролететь мимо и врезаться в налетающего с воем Хряся Большестрашного.

Выбравшись из дыры в стене, которую сам проделал раньше, бывший вождь Водохлебов не растерял желания отомстить.

Теперь у него было аж два объекта для расправы, и решил он начать с Офигильды. Точнее, попытаться снова.

На этот раз Большестрашный вознамерился налететь исподтишка, пока королева точила лясы с проклятой старухой.

Не повезло. Пробежал он дистанцию молча и, как ему казалось, бесшумно, и имел все шансы, но королева вдруг отошла в сторону. Хрясь так и продолжал бы нестись вперед, пока не врезался в угол, где сидела старуха, но проклятие настигло его.