Охота на ведьм - Алекс Джиллиан

— Детка, тебя вскрыли заживо? — пыхая косяком, спросил он. Лера криво усмехнулась в ответ и рассказала ему про Адеева, упустив только то, что собиралась за него замуж. Длинный оживился и сказал, что помнит эту историю из газет. Оказывается, что об ее горе-женихе даже передачу сняли. Она в ней тоже фигурировала, но с вымышленным именем. Хоть за это спасибо. Неужели она все проспала? Почему Раденский не сказал, про передачу? После того, как она очнулась, он несколько взял у нее необходимые показания для закрытия дела, но ничего конкретного ей не сообщил. Может, понимал, что она не хочет ничего знать, что с нее достаточно. Никто из ее друзей и знакомых ни разу после ее выписки не заговорил с ней о Адееве и том вечере… и о Ноэле тоже никто не говорил. Лера была благодарна им за это. Забыть все — для нее единственный способ жить дальше. Но дело было в том, что жить совсем не хотелось. И когда, Длинный в третий раз ввел ей в вену «винт», она поняла, что летит в пропасть. И вытащить ее оттуда никому не под силу. Она бы хотела умереть сразу, не так…. Но…. Не могла. Несколько раз, очнувшись от полупьяного наркотического сна, она открывала аптечку и, высыпав на ладонь целую горсть снотворного, могла смотреть часами на белые круглые шарики…. Она точно знала, что однажды не сможет остановиться и сделает этот последний шаг…. Она еще недостаточно возненавидела себя. Тень прежней Валерии Марининой улыбалась ей из зеркала отсутствующей неживой улыбкой…. Она разбила зеркало, засыпав осколками пол в ванной.

Через несколько месяцев (Лера уже не понимала, какое время года на дворе, не то чтобы дни считать) счета опустели. Не осталось ни рубля, ни доллара. Длинный пожал плечами и сказал, что без денег нет дозы. Он — не благотворительная организация. Лера припомнила ему, что все счета за их совместные тусы в ночных клубах, оплачивала она, на что Длинный невозмутимо ответил, что ее никто не просил этого делать. Ей нужна была компания и ширма от ненужных домогательств со стороны развлекающихся мужиков. Правда, был один инцидент, который отбил у Валерии охоту появляться в клубе на целую неделю. Один разгоряченный ее танцами парень затащил ее в туалет и пытался содрать с нее блузку, но увидев, шрамы ошалело вылупил глаза и отступил. Лера визжала, как потерпевшая, но ее обидчик скрылся до появления охраны. Потом он подошел к ней в зале и даже попытался извиниться. Сказал, что знает, кто она, что смотрел передачу. Лере от этих извинений стало только хуже. Длинный увез ее домой в полуобморочном состоянии. Утром она снова стояла ванной с таблетками в руке и не решилась. Маринина не задумывалась, зачем ей нужны все эти сомнительные увеселения, наркотики, выпивка, бесконечные вечеринки и расчетливый хитрый Длинный (теперь до нее стало доходить, что никакой он не добряк), но остановиться она уже не могла. Оставшись без денег, Лера вспомнила про кольцо Адеева. Хранить его не было смысла. А в ломбарде за него неплохо заплатили. Хватит на пару недель, радовалась Маринина, возвращаясь домой с полученными деньгами. Она позвонила Длинному и сказала, что может расплатиться за дозу. Он должен был приехать к шести вечера, но не приехал. В восемь раздался звонок домофона. Лера автоматически открыла. Ее уже ломало и крутило, холодный пот струился по спине, зубы стучали. Дрожащими руками она распахнула входную дверь, но вместо Длинного увидела Раденского, лицо которого не предвещало ничего хорошего. Из-за его спины, строго взирала на нее Даниэла, а слева с непроницаемым выражением глаз замерла Ольга.

— Твой друг в участке. Можешь его не ждать. — спокойно произнес Андрей, проходя в квартиру. — Дает показания. — пояснил он.

Лера посторонилась, пропуская гостей внутрь. Она не могла думать ни о чем, кроме того, что дозы ей не видать, как своих ушей. Она готова была убить Раденского, который наверняка специально выследил Длинного. Она чувствовала. Как прерывисто и сильно сокращается сердечная мышца. Еще немного и сердце выскочит из груди.

— Мы должны поместить тебя в клинику. — мягко сказала Ольга, коснувшись плеча Леры. От их осуждающе-сочувствующих взглядов ей хотелось выть. Лера скинула руку подруги, словно ядовитую змею. В глазах ее сверкнула злоба.

— Не имеете права. Вы мне никто. — рявкнула она, нервно теребя пояс халата. Ей хотелось что-нибудь разбить об их чинные трезво-думающие головы.

— Как ты можешь так говорить. — повысила голос Дана. «Да, кричите на меня. Ругайтесь. Ненавидьте. Именно этого я и хочу. Презрения. Всеобщего и абсолютного». Андрей поднял руку, усмиряя свою невесту.

— Не кипятись. Она сейчас скажет, что угодно. Это не она. — спокойно сказал он.

— Не я? — резко переспросила Лера. Она вся горела яростью, ее просто трясло. — Нет, мои дорогие. Это я и есть. Перестаньте строить из себя матерей Терез. Мне не нужны ни вы, ни ваша никчемная помощь. Оставьте меня, наконец, в покое.

— Это не покой, Лера. — не реагируя на ее крик, ласково произнесла Ольга. — Ты погрузила себя в ад. Мы поможем тебе. Поехали с нами. Ты должна понять, что не одинока, что есть люди, которым небезразлично, что с тобой происходит. Все будет хорошо.

— Не будет. И ты права, это не покой, потому что вы мне постоянно мешаете, лезете в мою жизнь. Я сама решаю, что для меня хорошо, а что нет. Никто не просил вас о помощи. — безумные глаза Марининой метали молнии, голос срывался на звенящий крик. — Вы можете увезти меня силой, но я сбегу при первой возможности. Меня не остановить. Поймите же, наконец, что я не хочу останавливаться.

— Лера, Лера. Послушай себя. — Андрей покачал головой и подошел ближе. Маринина отшатнулась и, взяв фарфоровую вазу, замахнулась. — Что ты делаешь? Я твой друг. Я так давно знаю тебя. Ты не можешь вот так закончить свою жизнь. Только не ты. Подумай, дорогая, ты же сама психолог. Ты должна понимать, что этот кризис однажды закончится. Ты много пережила, и я понимаю, как тебе тяжело. Но ты спасла другие жизни, много жизней. Без тебя мы бы не поймали Адеева. Я не могу смотреть, как ты опускаешься все ниже. Мне больно и обидно. Ты всегда была такой сдержанной, мудрой, рассудительной. Что случилось?

— Меня больше нет. — тихо проговорила Лера, опуская руку. — Нет. Я не хочу возвращаться. Это все. Больше мне нечего сказать.

Закусив нижнюю губу, на которой выступили едва заметные белые шрамы, Лера обвела собравшихся решительным холодным взглядом.

— Уходите. Не тратьте на меня свои силы. Я этого не стою. Зря потратите время.

Андрей растеряно смотрел в непреклонное лицо женщины, которая так мало напоминала знакомую ему когда-то Валерию Маринину.

— Ты же не будешь ее слушать. — воскликнула Дана, почувствовав его обреченный настрой. — Мы увезем ее силой.