Одинокий орк - Галина Романова

— Что, совсем хреново? — раздался над головой сочувственный голос.

Брехт разлепил тяжелые веки и увидел Уртха.

— Я тоже, помнится, блевал, как новобранец над первым в жизни трупом, — ухмыльнулся старый шаман. — А мне еще надо было держать лицо — я как-никак сотник!.. Вставай и сходи умойся. Тут река рядом.

Брехт с трудом поднялся на ноги, сделал неверный шаг — и обернулся, услышав за спиной какой-то странный звук.

— Ой! — протянул Льор. — А ч-что, все уж-же конч-чилось?

Молодой орк протянул к нему руки, и юный эльф буквально свалился в его объятия. Счастливо хихикнул и поднял на него мутные глаза.

— Эт-то так здорово, — пискнул он, не пытаясь высвободиться. — Эт-то… это… мм…

— Льор? — От удивления Брехт немного пришел в себя и отпихнул полезшее целоваться ушастое недоразумение. — Ты что? Что с тобой?

— С-со мной все хор-рошо! — Юноша покачнулся, взмахнув руками, как крыльями. — Я летал, Брехт!.. Летал!

— Льор, ты… пьян?

Юноша захихикал громче и сделал несколько танцевальных па, чудом не потеряв при этом равновесие.

— Так бывает, — Уртх придержал Брехта за локоть. — Я слышал об этом несколько раз, но вижу впервые. Опьянение высотой. Чаще встречается именно у драконов. У инеистых, например, каждый десятый птенец из-за этого поднимается в воздух всего раз в жизни.

— А потом?

— Потом он чаще всего просто не может приземлиться и падает, забывшись и не вписавшись в поворот. Те, кто выживают при этом, навсегда остаются на земле. Мы как раз и охотились на таких. Но чтобы эльф опьянел от воздуха? Они же высоты боятся!

— Это ненормальный эльф! — проворчал Брехт, глядя на Льора, который кружил вокруг них в странном диком танце, чередуя прыжки и взмахи руками. — Он еще и в меня влюблен!

Сорка над их головами зафыркала.

— Кстати, привал! — громко объявил Уртх и, выпустив локоть Брехта, вернулся к Терезию, начиная распутывать его от ремней. — Уже вечер. Пора отдохнуть.

Освободившись от упряжи и мешков с припасами, дракон начал менять облик. Брехт повернулся к Сорке:

— А ты? Или уже забыла, как это делается?

Драконица покачала головой. Тело ее тоже начало меняться, уменьшаясь в размерах и плавно перетекая из драконьего в человеческое. Не прошло и пары минут, как друг против друга стояли два человека.

— Ух ты… — протянул Терезий.

Сообразив, что на нее вытаращенными глазами смотрит чужой, девушка взвизгнула и, кутаясь в длинные белые волосы, спряталась за широкую спину Брехта. Молодой князь тоже сообразил, что предстал перед посторонними в неподходящем виде, и нырнул за Уртха. Еще не протрезвевший до конца Льор весело рассмеялся.

— Ты… ты… — Терезий первым рискнул выглянуть, на всякий случай прикрывая нос рукой, — только не бей меня больше, ладно? Я не нарочно!

— Посмотрим на твое поведение! — откликнулся Брехт, прекрасно понимая, что он имеет в виду. — Если не будешь обижать девчонок…

— Я не виноват! — заспорил молодой князь. — Мне это тоже было противно, но… Я больше не буду! Честно-честно! Уртх подтвердит.

Льор продолжал хихикать. Старый орк тоже насмешливо зафыркал, и Брехт невольно улыбнулся в ответ, вспомнив свой «подвиг». Да, это похоже на анекдот: не каждый день кто-то голыми руками набивает дракону морду!

— Может быть, вы перестанете ржать, — послышался сердитый шепот Сорки, — и подумаете, во что мне одеться?

Брехт посерьезнел. Так получилось что, кроме оружия, у них не было ни запасной одежды, ни дорожных припасов. Вообще ничего! Все осталось во вьюках на ездовых быках в стане черных орков.

— Леди… э-э… госпожа, — промолвил Терезий, — если вы согласны, я могу отдать вам свою рубашку? Если только вы… э-э…

— Да давай уже, — перебила Сорка, — чего жмешься?

Но по понятным причинам ни она, ни Терезий не спешили выходить из-за орков, так что между ними пришлось побегать все еще веселящемуся Льору. Рубашка Терезия была девушке велика: она доходила ей до колен, и в широком вырезе впереди то и дело мелькали ее груди, так что Сорка то и дело была вынуждена их прикрывать. К счастью, они были маленькими и справиться с ними было довольно просто, но все равно Терезий то краснел, то бледнел и так демонстративно старался не смотреть, что это рассмешило даже Сорку.

На привал они остановились на берегу реки. Дальше к востоку местность немного понижалась: во всяком случае, трава тут росла гуще, а каньон был не таким глубоким и с более пологими и гладкими склонами. К воде можно было спуститься, не рискуя переломать себе кости. К тому же на террасах встречался кустарник и редкие деревца, усыпанные вяжущими рот кисловатыми, но вполне съедобными ягодами. Несмотря на то что в западных странах уже началась зима, здесь погода вполне соответствовала ранней осени, даже листья с кустарника и деревьев не облетели. Пока Брехт собирал хворост для костра и готовил из лапника лежанки, Уртх набил острогой рыбу, а Льор камнем подбил какого-то зверя, которого единогласно приняли за зайца — по длине ушей. Уставшие драконы были избавлены от низменного процесса обустройства лагеря. Они сидели на камушках и косились друг на друга, а случайно встретившись взглядом, тут же опускали глаза, словно два подростка.

Наконец молодой князь вспомнил, что он все-таки мужчина, и решился на первый шаг.

— Меня зовут Терезий, — представился он. — Князь.

— Сорка, — назвалась девушка. — Я знаю.

— Я тоже. — Он усмехнулся. — Ты… Я… Я дракон!

— Знаю. — Расположившись на склоне, Сорка внимательно следила за бродящим среди кустарника Брехтом. — Видела.

— Только я не настоящий дракон, — поспешил внести уточнение Терезий. — У меня четыре лапы и два крыла, а у тебя — нет. Но это потому, что я родился человеком… То есть моя мать и отец — они оба были людьми. И моя мать, чтобы родить меня, прибегла к колдовству. Она выпила драконью кровь, и я с рождения вот такой… А ты?

— А я, — Сорка неожиданно замялась, — я всегда была такой. Мне еще в детстве говорили, что у женщин нашего народа есть крылья и что однажды я сама почувствую, как они раскрываются… Я раньше думала, что это преувеличение, иносказание… А потом неожиданно превратилась в дракона. Вот так!

— А как это было у тебя… ну в первый раз? — Улучив минутку, Терезий придвинулся чуть ближе.

— Случайно. Брехт был болен, и надо было что-то делать. Мне вдруг начала мешать одежда, в пещере стало тесно, я вышла на воздух и… Дальше все произошло само. Я даже не испугалась!.. Как-то сразу поняла, что происходит.

— А я испугался, — Терезий потихоньку придвинулся еще ближе. — Мне тогда было шестнадцать лет. Мне с детства снились какие-то странные сны, я ходил во сне и вообще вел себя… ну необычно. Меня держали в башне. Я целыми днями не видел никого из людей. Пищу мне приносили орки… А потом пришла мама. Она хотела просто посмотреть на меня. Она обняла меня, поцеловала, и я… Я на миг перестал себя контролировать. — Он вздохнул. — Это потом я понял, что близость женского тела будит во мне зверя, что мне нельзя находиться рядом с женщинами… при определенных условиях. Мне было шестнадцать, многие мальчишки в это время чувствуют… э-э… ну становятся мужчинами. И я… В общем, я не смог себя сдержать, и вырвавшийся на свободу зверь убил мою мать. Я был в облике дракона. Я не понял, как это случилось, как я убил свою мать. Просто вдруг посмотрел и увидел, что она мертва, а я весь в крови. Я испугался. И улетел.