Черно-белая палитра - Ольга Куно

— Нет, — подтвердил Алджи. — После допросов я могу утверждать это с полной уверенностью. Убийство планировалось как политический шаг. Попытка ослабить существующую власть. Вывести вас из политической игры и, кроме того, по возможности положить начало беспорядкам. В Тель-Рей были бы введены войска, местные жители, мягко говоря, не пришли бы от этого в восторг, а там недалеко и до мятежа, особенно если правильно направлять энергию недовольных. Конечная цель, хоть и весьма далеко идущая, — это свержение монарха и передача власти в руки династии Мэлонтол.

— В этой истории замешан двоюродный племянник короля? — тут же осведомился Иртални.

Не так чтобы я очень хорошо разбиралась в современных политических интригах, но в данном конкретном случае о чем речь, поняла. Двоюродный племянник его величества, Грегори Ирвейн, был последним на сегодняшний день представителем династии Мэлонтолов, правившей в прошлом, прежде чем к власти пришли предки нынешнего короля.

— У нас нет ни одного мало-мальски убедительного свидетельства в пользу этой гипотезы, — покачал головой Алджи. — Большего сказать не могу.

Остальное читалось между строк. Мое дело — вести расследования. Развивать теории о политических играх, не основанные на обнаруженных фактах, — не мой профиль. При желании этим можете заняться вы, лорд Тибелл, и вы, лорд Иртални.

— Чье же участие подтверждено? — осведомился Иртални.

— Во главе заговора, по-видимому, стоял Нортон Рейсон, — ответил Алджи. — Он, во всяком случае, сыграл в этой истории ключевую роль. Как известно, ни его род, ни лично он никогда не проявляли лояльности к правящей династии. Но мало кто ожидал, что он зайдет настолько далеко.

— Для человека, не входящего в круг высших дворян, действительно редкое рвение, — с мрачной иронией отметил Тибелл.

— Справедливо, — подтвердил Алджи. — Однако он придумал настолько хитрую комбинацию, что не попытаться, похоже, просто не смог.

Все это время я сидела тише воды ниже травы, сложив руки на коленях и лишь изредка прикладываясь к бокалу. Да и то все больше для вида, чтобы совсем уж не напоминать статую. Присутствующие изредка бросали на меня любопытствующие взгляды, но в основном были сосредоточены на другом.

— Так в чем же именно заключалась комбинация? — поинтересовался Тибелл. — Признаться, я не до конца это понял.

— Рейсон близко сошелся с неким Джеромом Толном, темной масти, разделявшим его политические взгляды. Толн обладает способностью воздействовать на человеческие эмоции. Они решили использовать эту его способность, чтобы создать марионеток, которые выполнят всю грязную работу за них. Этого, однако, было недостаточно: эмоции сами по себе еще не гарантируют соответствующих действий. Поэтому они разработали более сложный план, в ходе которого на мозг выбранных ими людей совершалось двойное воздействие. Жертву вводили в состояние глубокого сна; с этим справлялся сам Толн. Затем он же воздействовал на эмоции, главным образом усиливая агрессивную составляющую и доводя чувство ненависти до той стадии, когда все прочие мотивы и соображения, такие, как, к примеру, инстинкт самосохранения, отодвигаются на второй план. Параллельно в работу вступал другой маг, который, в свою очередь, корректировал мысли жертвы, внушая, когда и что она должна сделать. А именно — в нужное время прийти на площадь с оружием и при появлении кареты убить находящегося в ней человека. Далее шла команда забыть об этом указании до положенного срока.

— Вот это да, — протянул, округлив глаза Тибелл. Нет, он, конечно, знал в общих чертах об использованной схеме, но все равно пребывал под сильным впечатлением. — Становится понятно, почему наши предки так сильно опасались темных магов. Эдакими темпами начнешь задумываться, не были ли они правы, когда стремились истребить всех темноволосых.

Я не начала закипать при этих словах, нет. Я закипела мгновенно, будто наполненный бурлящей водой чайник, и из носика повалила струя густого пара.

— Насколько мне известно, некоторые светлые маги способны спалить целый район, прикрыться иллюзией, чтобы их нельзя было опознать, а затем уйти от правосудия, открыв портал на территорию соседнего государства. — Я отлично понимала, с кем сейчас разговариваю, и потому старалась держать себя в руках, заменяя рвавшийся наружу гнев на четкость произносимых слов, будто разговаривала с плохо знающими язык иностранцами. — Их вы тоже предлагаете ликвидировать?

Иртални усмехнулся, глянув на сидевшего справа от меня Алджи.

— Полагаю, это намек на способности вашего коллеги-капитана? — поинтересовался он.

Мне было не до юмора.

— Я достаточно много лет работаю в отделе по злоупотреблению магией темных, — напомнила я. Или сообщила — тем, кто не в курсе. — Во-первых, в большинстве своем преступления темных магов расследуют и предотвращают темные же стражи. Во-вторых, все это время мы работаем бок о бок с отделом по злоупотреблению магией светлых. Так вот, преступлений, совершаемых светлыми магами, намного больше. Только светловолосые преступники, как правило, действуют с меньшей изощренностью, напролом, поскольку им не приходится выискивать способы, которые позволяли бы преодолеть естественную природную защиту. Поэтому темные преступники зачастую особенно умны, и именно их дела становятся самыми громкими. Не более того. Но если вы пожелаете уничтожить всех, чей вид магии может потенциально иметь разрушительный эффект, вам придется оставить в этом мире только рыжеволосых. И еще. — Я посмотрела Тибеллу прямо в глаза. Не как сильному мира сего, а как человеку, только что высказавшемуся в пользу геноцида. — Уверены ли вы, что современное общество готово, избавившись от темных, остаться без таких благ цивилизации, как эхолинии, эхофоны, — я устремила выразительный взгляд на его собственный аппарат, — анестезия, лечение психических заболеваний и неврозов и прочая?

Я изобразила чрезвычайно вежливое лицо и вопросительно приподняла брови.

Иртални вновь усмехнулся.

— Пожалуй, вашей подчиненной не помешало бы занять место в парламенте, — обратился он к Алджи. — Насколько я понимаю, в этом случае за соблюдение интересов темноволосой общины мы можем быть спокойны.

Я поджала губы, прикидывая, насмешка это была или нет. Определить никак не получалось. Да, я не готова молчать, слыша оскорбления в адрес моей масти. Даже если они исходят из уст могущественного человека. В конце концов, меня пригласили присутствовать на совещании в этом узком кругу. И уж коли при этом они создали ситуацию, промолчать в которой я не могу, придется им меня выслушать.